Дурман для зверя - читать онлайн книгу. Автор: Галина Чередий cтр.№ 62

Гадкая мультяха все время, с самого первого взгляда и глотка ее запаха, умудрялась расшатывать мои эмоции, походя, без всяких усилий с ее стороны шарахала по столько лет непоколебимой платформе моей тотальной невозмутимости. Хотя точнее уж безразличия. Но НЕ раздражала. Совсем. Что бы ни делала. Подчинялась или бунтовала, соглашалась или противоречила, сверкала ли гневно глазищами — темными озерами или поглядывала с любопытством, спала, как сейчас. Даже когда дергала за нервы, затронув околосемейную тему, или когда почти потребовала выложить все о моем отношении к Алане. Я мог злиться на нее, но не испытал ни разу желания избавиться от ее присутствия, потому что достала. Я не ТЕРПЕЛ ее, не переносил вынужденно от сих до сих, исходя из какой-либо необходимости, обязательств. Не ждал, когда время ее присутствия в одном со мной пространстве истечет. Все с точностью до наоборот.

Само собой разумеется, что знал ее всего ничего, но не настолько склонен к самообману, чтобы не признаться себе после краткого анализа своих ощущений и поведения: я совершенно точно «поплыл». Запал. Меня на ней переклинило. Как ни назови. Влюбился, проще говоря, пусть и считаю это слово глупым. Нет, к любви это не имело никакого отношения, по сути, и моего в нее неверия ни грамма не пошатнуло. Однако признать то, что я очень сильно слукавил, заявляя Аяне о полном отсутствии чувств к ней, был вынужден. Сейчас, рассуждая здраво, без озвучивания, я признаю наличие мощной тяги к ней, и первоначальные попытки свести все к самому примитиву и бегство «сразу после» не сработали. Отрицать такое незрело. Так что да, я, взрослый мужик, влип в нисколько не подходящую для этого девчонку. Факт. Есть ли в этом трагедия? Не-а. Совсем.

Я ведь ее уже заполучил. Во всех смыслах. Не умеет ведь она еще скрывать, что думает и чувствует — все на лице написано прямо горящими буквами. Она меня хочет, тоже втрескалась. Это яснее ясного, хоть и барахтается чего-то, обманывает себя иллюзией контроля. Пообвыкнет к новым условиям жизни и брыкаться перестанет. Не хотел я привязанностей ни для себя, ни для нее изначально, да вот, казалось бы, только что, но раз мы оба в это катимся, то не панику же разводить. Мне ведь хорошо. Хорошо от этих ее взглядов, скрытных или когда открыто зависает. Хорошо от разговоров, пусть и на не очень удобные темы. Все равно ведь поворачиваю все куда мне надо, потихоньку навязываю ей свою точку зрения, капля по капле вкладываю в голову свои мысли. Хорошо даже от этого ее уютного сопения рядом, хотя еще вчера аж подорвало всего от перспективы спать с ней рядом. Так не воспользоваться ли самому тем же советом, что постоянно навязываю моей анимэшке: воспринимай все проще и получай максимум удовольствия в процессе. Кончай, Захар, бороться и усложнять. Происходящее, несмотря на все возможные трудности и изначальное дерьмо, без оглядки на последствия, приносит удовольствие? Да. На этом все. Эта чертова жизнь должна хоть когда-то радовать, не все же ей быть чередой раздражающих встреч и событий, будто ты и не живешь вовсе, а просто пережидаешь время до тех пор, пока все это к хренам закончится. Аяна привнесла это в мое существование? Да, даже если и не хотела и не старалась. Готов ли я за это обожать ее, баловать, может, и потакать в чем-то начать, перестав изображать сраного бесчувственного истукана и бессовестно использующего ее козла, превратившись в того самого глядящего на свое сокровище умиленными сальными зенками папика, коих презирал раньше? Да хрен с ним, да! Если мне это будет в кайф, то какая разница, как это выглядит для окружающих. Не понимал я раньше, как взрослые адекватные мужики в считанные дни прямо на глазах превращались в ошалевших, томно вздыхающих придурков, забивающих на семьи, бизнес, прежние принципы и привязанности. Что же, теперь дошло. Плохо ли мне от этого? Не-а. Плохо было только до тех пор, пока не проанализировал и не перестал сопротивляться. Что же теперь остается? Да, блин, наслаждаться поездкой, забив на потом! Семья, мать, Алана, обязательства… да пусть пока в этом «потом» и остаются.

Аяна задышала чаще, заерзав на сидении, и, покосившись на нее, я заметил заблестевший слой испарины на коже, дрожь ресниц и резкое движение глазных яблок под веками. Так, неужели оборот застанет нас прямо в пути?

— Аяна! — позвал я, когда вдохи стали совсем отрывистыми и она тихонько застонала, почти заскулила, и тут же нажал на тормоз, ощутив, как ее моментально усилившийся аромат, словно кулак, ударил мне в висок и в пах одновременно.

С трудом удерживая машину от заноса, жадно хапал как будто сгустившийся воздух в салоне, что обрел новые одурманивающие нотки, учуяв которые мой волк полез наружу, яростно прокладывая себе путь сквозь мою волю, невзирая на ущерб. Я ударил по кнопкам стеклоподъемников, впуская холодный отрезвляющий поток внутрь, позволяя ему унести прочь хоть частично едва не угробивший нас запах и возвращая себе контроль.

— Господи, что случилось? — испуганно захлопала глазами Аяна. — Мы в аварию попали?

— Все нормально, — прохрипел я, как астматик, содрогаясь от усилий загнать зверя назад. Но этот гад остервенело со мной боролся. Он требовал свободы, хотел вырваться и воззвать громко, во весь голос к самке рядом, хотел этого так сильно, будто от этого зависела наша с ним жизнь.

— Захар, ты в порядке? — с тревогой спросила Аяна, а для дурной озабоченной скотины внутри ее голос как непреодолимый манок.

Нахмурившись, она потянулась к моему лицу, а гадский волк так рванулся к ней навстречу, что меня аж качнуло. Еще чуть, и кожа лопнет — с такой силой вторая ипостась стремилась к контакту с ней.

— Замолчи! — рыкнул я и шарахнулся от ее ладони, вываливаясь из машины наружу и торопливо отходя на несколько метров.

Дернул воротник, подставляясь холодному ветру, наклонился, переводя дыхание и собирая в кулак всю волю, чтобы не допустить вытанцовывающего уже на грани всех нервных окончаний обращения. Самое убийственное, что ничего в творящемся безумии не причиняло мне страдания. Нет, ощущения были на грани эйфории, чистого кайфа, что обещал стать всеобъемлющим, только позволь я отпустить себя. Меня трясло от жестокой необходимости поддаться, дать всему свободу, от мучительного предвкушения невозможного наслаждения. Это что же такое? С чего так вставило? Не бывало такого со мной ни разу, даже близко похожего. Поднял перед собой руки и покачал головой, заметив, как они трясутся, как у паралитика, а пальцы так и крючит. Не бывало, точно, до тех пор, пока одна выдра несносная дорогу мне не перебежала и дураком не сделала. И каким бы облегчением и чистым удовольствием ни чудилось пойти на поводу у звериной сущности, разумом-то я понимал, что это будет сущей катастрофой.

— Захар, тебе плохо? Может, позвонить куда? — позвала от тачки Аяна.

Не-а, ты удивишься, мультяха, но мне хоть и тяжко сейчас, но хорошо.

— Куда, интересно? — Внезапно мне стало как-то горько-весело. Кто нам, по-твоему, поможет, кукляха, если оба возьмем и обратимся? Служба по отлову диких животных? Или сразу отстрельная команда?

— В «Скорую»? У тебя с сердцем что-то? — Вот теперь, судя по дрожи, она всерьез начала бояться.

— С сердцем… что-то, — рассмеялся я, разворачиваясь и двинувшись на нее.