Что же тут сложного? - читать онлайн книгу. Автор: Эллисон Пирсон cтр.№ 27

– А с людьми мы общаемся ИРЛ ^[32], – добавляет Бен. – Пармезан еще остался?

– Сейчас принесу. Что такое ИРЛ?

– Ма-ам, ты знаешь, что такое ИРЛ.

– Не знаю.

– В реальной жизни.

– Поняла. Значит, в реальной жизни?

– Да, только обычно это не совсем ИРЛ, потому что ты все время онлайн.

– А школа? Школа ИРЛ?

– На уроках пользоваться телефонами нельзя, – осторожно признается Бен, – но народ все равно пользуется. Вот так вот в целом и общается мое поколение.

В первый раз слышу от него такие мудрые и зрелые речи. Мне и в голову не могло прийти, что он знает слово “поколение”. А вот вам! Пора уже перестать относиться к нему как к семилетнему.

Выходя из-за стола, Бен спрашивает, в курсе ли я, что мальчишки в школе присудили Эмили звание “Лучшей задницы года”, потому что фотка с ее жопой облетела всю школу, а Эм отправили к школьному врачу, потому что ее стошнило на собрании?

Нет, не в курсе.

21:37

В комнате темно, но лицо моей дочери освещено экраном телефона. Она листает фотографии. Их много, какое-то невероятное количество, экран за экраном. Подойдя ближе, я вижу, что почти все они – селфи. Ни на одной из них Эм не улыбается, на фото она надула губы, как теперь модно у девушек, и непонятно, то ли на что-то обиделась, то ли хочет тебя чмокнуть. Из-за этой утиной гримасы губы кажутся непропорционально огромными. А щеки она втянула, как сексапильная гламурная модель. Эмили постоянно смотрит обучающие ролики по макияжу и, признаться, красится куда лучше меня, но со стороны это выглядит так, словно она нарисовала на своем милом округлом личике какую-то прожженную взрослую тетку.

Мне совершенно не нравятся селфи, эта галерея нарциссизма, и то, как жадно Эмили вглядывается в них, точно наркоманка, для которой наркотик – она сама. В семейном альбоме, который хранится дома у мамы, всего три или четыре снимка, на которых я в возрасте Эмили. На первом мы с Джули на каникулах в Колуин-Бей, на втором я – подружка невесты в слишком тесном атласном платье цвета фуксии (между примеркой и свадьбой у меня вдруг выросла грудь), на третьем мы с папой в огороде на заднем дворе, папа голый по пояс, улыбается в камеру, он дьявольски красив, вылитый Эррол Флинн, а я неуклюжая, прямая как палка, в вязаной маечке и юбке из марлевки, с дурацкой ровной челкой и в старушечьих очках с толстой оправой – совершенно на себя не похожа. Эмили за неделю делает больше собственных фотографий, чем я за полжизни. Меня это тревожит, но я прекрасно понимаю, что стоит об этом заикнуться – и она откусит мне голову.

– Шикарно выглядишь. Ты только посмотри, какая ты красавица!

В ответ на мой комплимент Эмили пожимает плечами, переворачивается на бок и натягивает повыше одеяло.

– Как в школе, милая, все хорошо? Я попросила сына моей хорошей знакомой из женской группы удалить твое белфи из интернета. Джош Рейнольдс компьютерный гений, учился в твоей школе, закончил десять лет назад. Говорит, что снес все фотки, которые только смог найти.

– Мам, пожалуйста, не надо.

– Я знаю, тебе не хочется об этом говорить, родная. Я все понимаю. Я лишь хотела тебе сказать, что Джош заблокирует белфи, если кто-то снова захочет им поделиться.

– Папе не говорила?

– Нет, конечно.

Я вижу, как плечи Эмили вздрагивают под одеялом.

– Ну что ты, доченька, все хорошо. Не плачь. – Я ложусь рядом с ней на кровать, глажу ее по мокрым щекам. – Чего ты? Из-за белфи? Тебя дразнили?

– Нет, мам. Просто стресс. В школе трудно. Я не самая умная, не самая красивая, не самая спортивная. Я ни в чем не самая-самая.

– Родненькая моя, ты же знаешь, ты очень способная. Тебе отлично даются музыка и английский. Нет ничего дурного в том, что ты хочешь стать лучше. Тем более вон и девочки сегодня приходили, правда? И вы все вместе пойдете на Тейлор Свифт, будет здорово. Ты отдала Лиззи чек?

Она кивает и говорит:

– Нам это не по карману.

– Вот еще. По карману. Нам просто приходится экономить, пока мама не найдет работу.

Эм поворачивается и зарывается лицом мне в шею.

– Мам, прости, что я сбила с тебя очки.

– Ничего страшного, детонька. Я испугалась, что ты поранилась, вот и пристала к тебе. Как твоя нога, получше?

– Норм.

– Покажешь?

– Нееет, – Эмили напрягается и отстраняется.

– Ладно-ладно. Но если тебе нужна будет мазь, скажи, хорошо? А это кто у нас тут? Барашек Бе-бе.

Любимый спутник Эмили – она таскала его повсюду за правую лапу первые свои три года – явно постарел. Белая шерстка его посерела, запачкалась, хотя утешать барашек умеет по-прежнему. Я кладу игрушку у щеки Эмили; она целует его, а я ее. Так-то лучше. Все, из-за чего она переживала, когда ей было три года, теперь кажется пустяками.

– Спокойной ночи, крепко спи.

– Пусть тебя не кусают клопы, – шепчет Эмили.

23:01

Сил нет совсем, но, прежде чем лечь, мне надо переделать кучу дел. Достать футбольную форму Бена из стиральной машины и положить в сушилку, чтобы к завтрашнему дню была готова. Спасибо хоть, сегодня он принес оба носка, уже неплохо, хотя второй, судя по нашивке, принадлежит другому мальчишке – явно великану. Я представляю, как сейчас где-то мама Джо Барнера, так же дернув плечом, достает из стиральной машины носок Бена.

Выпускаю Ленни в сад пописать перед сном. Загнать его обратно удается не скоро, он обожает гулять по ночам, может, ночью у него обостряется нюх? Надо будет спросить у Салли, она должна знать. (Рой, пожалуйста, напомни мне посадить те луковицы.) Пес исследует запахи по своему обязательному маршруту – вокруг контейнеров в патио, – потом вдруг переходит на бег и мчится по лужайке за двором. Я теряю его из виду, глаза различают лишь силуэты трех сосен вдалеке да единственную серебристую березу, мерцающую, точно сполох молнии в свинцовом небе.

– Ленни, ЛЕННИ! – кричу я, всматриваясь в темноту, вдруг там что-то зашевелится. – Ленни, пожалуйста, не надо, не мучь меня. У меня и с твоей сестрой хватает забот. (Неужели я правда отношусь к Ленни как к капризному младшему брату Эмили? Боюсь, что так.)

Господи, пожалуйста, пусть он вернется. Я не вынесу, если, в довершение всего, еще и Ленни потеряется.

Набираю в грудь холодный воздух, пробую свистнуть. Вольно же Лорен Бэколл было утверждать: “Просто свистни” ^[33]. Как по мне, это ничуть не просто. Ленни уговорить посложнее, чем Хамфри Богарта, вдобавок пса вечно тянет к реке на краю рощи в дальнем конце нашего сада. Вместо призывного свиста я издаю слабый писк. Ленни тут как тут: крутится у моих ног, во рту старый теннисный мяч, весь в траве и слюнях. Так доволен собой, что охаживает себя хвостом по бокам, точно сам себе аплодирует.