Непокорная. Во власти мага - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Александрова cтр.№ 33

Но главное – пронзительный, пробирающий до самой сути взгляд: девушки, которые его встречали, не могли пропустить равнодушно мимо. За прошедшее на Корсакийских время Вальдер загорел, и зеленые глаза стали казаться еще ярче. Ясмин с грустью поймала себя на мысли, что с другими он ведет себя совершенно иначе. Что если бы она узнала его открытым и светящимся дружелюбием, то тоже скорее бы прониклась, чем после их не самого удачного знакомства: бега по плантации, «охоты», насмешливых издевок и всего, что было после…

Может, она и впрямь сама тому виной? Договорись сразу мирно, прислушайся с самого начала — все было бы иначе? Но в ответ на ее ярость он решил преподать эти уроки... Может, и правда отец написал то письмо и выбрал Вальдера в мужья, не предполагая, что дочь станет так артачиться его воле.

– Ты сегодня особенно прекрасна... – Вальдер, явно почувствов ее мысли, подошел с бокалом разбавленного ликером виски и предложил ей. И остановился рядом, глядя прямо на нее, на сей раз без какой-либо попытки уязвить.

– Благодарю. – Ясмин приняла напиток и сделала глоток – сладкий алкоголь растекся теплом в груди.

Она посмотрела ему в глаза и заметила что-то новое. Он чувствовал вину, замечая ссадины на ее пальцах, или это она навоображала себе?

Вальдер положил локоть на край высокого комода, прижал ко лбу согнутые пальцы и взглянул на Ясмин, чуть склонив голову. Хотелось сказать: лукаво, но нет, он был очень серьезен и даже задумчив, словно смотрел на нее, а вспоминал о чем-то своем, оставленном в далеком прошлом.

– Гости говорят о том, что ты поешь просто завораживающе. А я еще ни разу не слышал этой магии. – Он приподнял голову и остановил ее рвущееся в губ возражение: – Нет, я не буду тебя заставлять делать это, Ясмин. Не считай меня настолько деспотичным, прошу тебя.

Вальдер очень мягко прикоснулся к ее руке и прижал к своим губам, опустив взгляд.

– Может, я и заслуживаю твою ненависть после всего… Хотя, поверь мне, не в моих правилах принуждать женщин, и, возможно, я был к тебе слишком жесток. – Вальдер снова встретился с ней взглядом, не выпуская руку. – Однако я клялся тебе не применять свой дар и сдержу слово. Ну же, улыбнись хоть раз. – И Ясмин, не в силах сохранить непроницаемость от его необычного тона, прикусила губу, и заметила, как Вальдер ей залюбовался. – Я ведь знал, что тебе понравится на плантации: ты солнечное дитя, моя дикая кошка… Тебе нужен был эта простор.

– А мне кажется, тебе нужно было мое унижение и раскаяние, – усмехнулась Ясмин.

Гости уже начинали поглядывать в их сторону заинтересованно, и не хотелось, чтобы они услышали эти речи. А впрочем, почему и нет?..

– Это было справедливо. Если были наказаны мятежники за подобное преступление, то я должен был поступить таким же образом и с тобой. Я и так очень и очень мягок. На войне за покушение на жизнь казнили не глядя, Ясмин.– Значит, считаешь, мы все-таки не воюем?

И она улыбнулась, обнажив зубы, не сдерживая свою мстительную радость. Такую улыбку он хотел?

– Вот так мне нравится гораздо больше, – Вальдер усмехнулся в ответ. – Тебе не идет быть мрачной. И нет, это не война – благодари меня или своих духов, что она прошла мимо твоего дома.

– Как же назвать иначе твое вторжение?!

Ясмин снова почувствовала в груди клокочущие тучи гнева.

– Милосердие. Компромисс. Обоюдовыгодное предложение, которое спасает нас обоих: тебя от крови и убитых близких, а меня – от нужды снова браться за оружие и вызывать ненависть у всех вокруг.

И снова о чем-то еще, мимолетно проскользнувшем в его душе, он умолчал.

Ясмин помедлила, задумчиво отвернувшись к гостям. И проговорила:

– Хорошо. Ты услышишь…

Ясмин подошла к сидящему в углу музыканту с банджо. Расступились вокруг гости, а после замкнулись снова полукругом чуть поодаль. Ясмин опустилась рядом с веселым от всеобщего оживления Ивансом и скупо попросила:

– Сыграешь «Люди в шрамах»? Знаешь?

– Конечно, госпожа. Только настроение у гостей не для нее, мне кажется…

– Тебе кажется, – ласково ответила Ясмин, не смягчая угрожающего выражения лица. – Я буду её петь – муж желает услышать мой голос.

– О, ему точно понравится, – понимающе кивнул Иванс и подмигнул. – Все, что угодно для вас, госпожа. Ради вашего голоса и я бы пошел на все.

Ясмин коротко стукнула кончиками пальцев по деревянной ручке банджо и поднялась.

Мелодия начиналась медленно: так же, как и ночь вступала в свои права, прокрадываясь тенью от леса, за которым скрывалось солнце.

Банджо зазвучал чисто и звонко, его пронзительные острые ноты словно звенящий нож резали тишину замерших в ожидании гостей.

Вальдер остался стоять у стены, у которой они разговаривали, и в задумчивом ожидании скользил по Ясмин взглядом. Но она не стала отвечать ему, а отвернулась к окну: так было проще.

За чуть запыленным окном виднелась кромка леса, неподвижными статуями рисовались силуэты кипарисов, а по темному небу разливался тусклый еще свет звезд.

Ей нужно было только вспомнить мелодию старой песни и взять первые ноты. Ясмин пела низким и иногда чуть хриплым голосом, раньше считая его грубоватым, ведь все знатные дамы должны были петь утонченные романсы высоко и тонко, как в столице. На это, опять же, была своя мода.

Но Ясмин пела только то, что ей было близко к сердцу.

И даже отец в эти минуты одобрительно склонял голову: он видел, как чутко реагировали все окружающие, особенно мужчины, когда она начинала петь. И будто только это примеряло его с дочерью, только тогда он, оглядываясь вокруг, молчаливо признавал: да, она моя наследница, да, я ей горжусь.

Знаешь ли, что такое раненое сердце?

Нету ему покоя, от боли никуда не деться…

Стонет и кровоточит от нанесённых ран,

Время его залечит, но там остаётся шрам.

Ясмин прикрыла глаза, слушая собственный голос. Чуть дрожащий в начале песни, тихой и медленной, он постепенно крепчал и набирал силу. Исчезло все остальное, осталась лишь рвущаяся из груди песня.

Ты знаешь, что-то не так! Стенаешь и ранишь других…

Это шрам, что нанёс тебе враг, чтоб держать тебя в узах своих,

Это Великий Дух — он себя в жертву принёс,

Чтобы раны твои исцелить, чтоб от шрамов освободить!

Ясмин сжала руки, с силой прижала локти к животу, и ощутила, как резонирует с миром ее голос, разливается звонкой, пронзительной до боли песней по залу, задевает всех слушателей.

Был ли когда-то жертвой колких и едких слов?

Они достигают цели и угашают любовь.

Знаешь ли ты поступки, что так трудно простить?