Посол. Разорванный остров - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Каликинский cтр.№ 72

— Сударь, сюда в любой момент может явиться моя дочь. Она, как вы можете себе представить, весьма опечалена исчезновением жениха, ей вовсе ни к чему знать, что его ищет варшавская полиция. Изложите, прошу, ваше поручение как можно скорее. И если я могу чем-то отблагодарить вас…

— Я вас, как отца, прекрасно понимаю. Итак, молодой офицер взял с меня слово, что я доставлю девице Белецкой письмо, а также шкатулку, которой он весьма дорожил. Не думаю, что совершаю большой грех, отдавая всё это не вашей дочери, а её отцу. Ваша благодарность мне не нужна, сударь! Я лишь выполнил свой долг по отношению к умирающему, и единственное, о чём попрошу вас — не сообщайте полиции обо мне!

— Вы сказали — умирающему? Состояние Берга внушает серьёзные опасения?

— Вы шутите, господин Белецкий? «Серьёзные опасения»! Чтоб вы знали — я доктор патологоанатомии! Жених вашей дочери потерял столько крови, что хватило бы на троих! К тому же на операционный стол он попал через пять часов после ранения… Скажу вам откровенно, мсье Белецкий: я и ампутацию его руки произвёл скорее для очистки совести. Чтобы попытаться сделать для молодого человека хоть что-то… Думаю, что вашей дочери стоит поискать другого жениха!

Доктор достал из своего саквояжа запечатанный конверт, а следом — тяжело брякнувшую стальную шкатулку.

— Не смею более обременять своим присутствием, мсье Белецкий! Свой долг я исполнил, хотя уже потерял надежду это сделать из-за упрямства вашего слуги. Нет, я, конечно, попытался бы ещё раз, перед отъездом. Я, знаете ли, на три дня только в Петербург вырвался, за химическими реактивами для своих покойников. Впрочем, вам это и вовсе ни к чему. Прощайте, сударь! От души надеюсь, что в знак благодарности вы не сообщите в полицию о моей роли в этом прискорбном деле. Не провожайте меня, сударь!

Избавившись от посетителя, Белецкий унёс письмо и шкатулку к себе в кабинет, предупредив горничную о том, что к столу он не вернётся. Заперев дверь на ключ, он долго рассматривал конверт и шкатулку. И наконец, решившись, вскрыл письмо, адресованное его дочери.

«Милая Настенька, любовь моя! Ты получишь это письмо в том случае, если Судьбе будет угодно отвернуться от меня. Долг дружбы вынудил меня вызвать на поединок очень нехорошего человека, который имел намерения погубить моего друга, о котором я тебе много рассказывал и которого даже пригласил на нашу с тобой свадьбу. Поверь, я не мог поступить иначе — в противном случае мой друг, японский подданный господин Эномото, неминуемо попал бы в немилость к нашему государю, и, как следствие — в Петропавловскую крепость. Поверь, Настенька, ты знаешь, я не принадлежу к любителям громких слов — но если бы я не принял меры к тому, чтобы остановить злого человека, скорее всего, серьёзно пострадали бы и интересы России.

То, что ты получила это письмо — скорее всего, наилучший выход из ситуации, в которую я поставлен силою дружеских уз, связывающих меня с господином Эномото. Ибо в случае, если мне удастся победить Асикага в честном поединке, меня самого ждала бы каторга — поскольку этот господин пользуется дипломатической неприкосновенностью.

Прощай, милая Настенька! Прощай и помни, что я любил тебя более всех на свете.

К моему письму приложен запечатанный конверт без надписи. Это из предосторожности: никто, кроме господина Эномото, не должен узнать сию тайну. Конверт, равно как и шкатулку, следует передать господину Эномото, японскому посланнику, на Дворцовую набережную, дом 12-й, в собственные его руки. Я прошу и умоляю тебя сделать это — ибо, в противном случае, напрасной будет и моя смерть, и наше погубленное счастье.

Многократно целую твои тонкие нежные пальчики, любовь моя!

Твой навечно Мишель фон Берг»

Перечитавши письмо дважды, тайный советник Пётр Романович Белецкий крепко задумался. Он ничуть не жалел о том, что, презрев приличия, вскрыл письмо, адресованное дочери. И узнал прежде неё, таким образом, по меньшей мере два известия, имеющие к его семейству самое прямое отношение. Одно из этих известий на днях, правда, обозначилось — самым неприятнейшим для него образом.

Не далее как третьего дня к нему в Штаб корпуса инженеров МПС с утра пораньше заявился некий субъект. Субъект был одет в партикулярное платье, однако при этом отличался военной выправкой и настолько, что делопроизводитель присутствия главноуправляющего Корпусом, докладывая Белецкому о незваном посетителе, не удержался:

— Жандарм к вашему превосходительству. Имеет бумаги от Земельного комитета, однако физиономия, Пётр Романович, самая что ни есть жандармская… Прикажете передать, что заняты?

— Жандарм, говоришь, Елистратов? Ха, ну и дела! Поскольку мы перед их ведомством вины не имеем, надо бы принять. Проси, чёрт с ним!

Посетитель и впрямь оказался жандармским ротмистром, порученцем самого Потапова. Не ходя вокруг да около, ротмистр сразу обозначил суть дела, по которому явился. С его слов, наречённый жених единственной дочери главноуправляющего Корпусом инженеров Белецкого, прапорщик Сапёрного лейб-гвардии батальона Берг совершил тяжкое преступление, оскорбляющее честь царствующего дома и затрагивающее государственные интересы державы. Подробности ротмистр сообщать категорически отказался — лишь заявил, что гвардейский офицер Берг, пренебрегая присягой, в настоящее время скрывается от розыска. А посему для розыскных действий крайне важны любые сведения, могущие пролить свет на местопребывание упомянутого Берга. Не позволит ли господин Белецкий, в свете важности проводимых розыскных действий, поговорить с невестою упомянутого преступника? То бишь с его дочерью, Анастасией? Разумеется, в присутствии отца, тайного советника Белецкого.

Всё существо тайного советника Белецкого, разумеется, поначалу восстало против впутывания его Настеньки в какие-то грязные игры с розыском, следствием и государственным преступником Бергом. Встав с кресла и опершись костяшками пальцев на служебный стол, Белецкий так и заявил жандармскому ротмистру: ни в коем случае! Он не может позволить впутывать невинную дочь в какие-то там полицейские истории! Что же касается упомянутого Берга, то последний раз его дочь виделась с ним дней этак десять назад, и с тех пор никаких известий от него не получала.

Ротмистр, ухмыльнувшись, напомнил: не судите, мол, опрометчиво, господин Белецкий! Нынешняя молодёжь, что б вы знали, господин тайный советник, знает множество тайных способов общения, недоступных пониманию достопочтенных отцов. Нет, боже упаси, он ни в чём не подозревает дочь тайного советника. Однако, выполняя поручение самого высокого начальства, должен лично убедиться — понимаете, лично, господин Белецкий! — что ваша дочь не имеет даже самого косвенного отношения к данному делу.

Белецкий продолжал протестовать против беседы его Настеньки с жандармскими дознавателями. Тогда ротмистр, не тратя времени на дальнейшие уговоры, встал, откланялся и направился к выходу. Лишь на пороге, чуть задержавшись, он заявил, что прямо отсюда направляется к самому министру путей сообщения Посьету. И что реакцию министра на сообщение о том, что господин Белецкий препятствует проведению розыска, санкционированного самим государем императором, предсказать никак не возможно…