Посол. Разорванный остров - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Каликинский cтр.№ 58

В ресторанчике отставной сержант Буффье произвёл небольшой переполох. Потребовал заменить скатерть, на которой углядел еле заметное пятнышко, с пренебрежением охарактеризовал отлично вычищенные столовые приборы, попробовал и с негодованием отверг два сорта вина, поданные к столу лично хозяином. Лишь третья бутылка произвела на старого сержанта впечатление, и он, словно нехотя, кивнул головой.

Хозяин ресторана прислуживал привередливым гостям с почтением, однако от Берга не укрылась лёгкая саркастическая улыбка, с которой он поглядывал на суету Франсуа Буффье.

Принесли закуски, и француз первым накинулся на угощение, не прекращая трещать без умолку. И только после второго стакана вина, словно спохватившись, он подозрительно уставился на Берга:

— Простите, штабс-капитан, но я так и не расслышал… Кто, вы говорили, вам рекомендовал меня?

Берг про рекомендателей пока и не упоминал, но к такому вопросу был готов. Руководствуясь логическими умопостроениями, дедукцией, а более всего интуицией, он предположил, что Франсуа Буффье, обретаясь в Японии в составе французской военной миссии, вполне мог быть знаком с Эномото Такэаки. Да и Асикага явно искал в Париже людей, знавших Эномото. Его имя, конечно, было не более чем «выстрелом наудачу»: французский наёмник мог и не знать морского офицера Эномото. Тогда у Берга был запасной вариант — мифический шурин-моряк, якобы служивший на русском корабле и часто бывавший в Японии.

— Господин Буффье, не говорит ли вам о чём-либо имя Эномото Такэаки? — с многозначительной улыбкой закинул удочку Берг.

— Боже мой… Эномото… Разумеется, я знаю его! И даже можно сказать — был близко знаком с ним. Другом он мне, разумеется, не был — понятие дружбы японцам, по-видимому, вообще не ведомо — во всяком случае, в отношении с иностранцами, которых они даже в глаза называли не иначе как красноголовыми варварами, ха-ха! Да, я хорошо помню Эномото. Многие в те годы называли его иначе, Буё.

— Буё? — переспросил озадаченный Берг. За несколько месяцев знакомства с Эномото он ни разу не слышал этого имени.

— Да, Буё ^[65]. Откровенно говоря, я даже не знаю, что это — второе имя, прозвище, или ещё какая-нибудь японская причуда, — Буффье покачал головой, налил себе полный стакан вина, и, не обращая внимания на гостя, без церемоний выпил. — В последний раз мы виделись с ним, по правде сказать, при весьма грустных обстоятельствах. Гм… В японской тюрьме, признаться… Но откуда, позволю себе спросить, вы-то его знаете, господин штабс-капитан? Вы, кажется, не упоминали, что бывали в Японии? И вообще — я не думал, что Буё жив.

Берг, услыхав про тюрьму, едва удержался от изумлённого возгласа. Выстраивая дальнейшую беседу, он нарочито медленно разлил вино, отсалютовал своим стаканом собеседнику и начал смаковать солнечный напиток.

— Ну, с Эномото-то всё понятно, — неопределённо заметил он. — А как вы-то, сержант, очутились в японской тюрьме? Всё-таки иностранный подданный, служили там по контракту, я полагаю…

— Иностранный подданный? Да кто из власть имущих в Японии обращал на это внимание? Тем более когда в стране творился такой кавардак! Я до сих пор не знаю, кого из святых благодарить за то, что мне тогда удалось унести от этих самураев ноги, штабс-капитан!

Залпом выпив ещё стакан вина, Буффье рассказал Бергу короткую историю своей японской авантюры.

Французская военная миссия в Японию была сформирована в 1868 году: сёгунат попросил Наполеона III оказать техническую помощь в строительстве в Иокосуке артиллерийских арсеналов. Попутно французов попросили организовать обучение японской армии европейским приёмам военных действий.

Кроме командира, в состав миссии вошло 16 человек. Это были четверо экспертов-офицеров из пехоты, кавалерии и артиллерии, десять унтер-офицеров и два нижних солдатских чина. Французы отбыли из Марселя 19 ноября 1868 года и 13 января сошли на берег в Иокогаме. Миссия, кроме руководства инженерными и строительными работами, активно обучала элитное подразделение сёгуна Токугавы Ёсинобу европейским приёмам ведения сражений.

— Уже в то время в Японии было неспокойно, — вспоминал Буффье. — Я, штабс-капитан, не очень-то вникал во всю эту азиатскую политику. Но даже нам, иностранцам, было ясно: стычки между разными кланами сёгунов вот-вот приведут к открытой войне. Токугаве, на которого мы работали, противостояла мощная коалиция сторонников японского императора. Чтобы вы знали, штабс-капитан, своего императора-то почитали все японцы, однако до начала военных действий этот самый император был не более чем знаковой фигурой без реальной власти. Вроде некоего идола, задвинутого на дальнюю полку. А сёгуны, поделившие всю Японию на свои земельные наделы, не очень-то жаждали объединения страны и лишения, таким образом, привычных привилегий и богатства. И между собой эти самураи всё время грызлись, как вы понимаете.

— Когда между кланами сёгунов началась настоящая война, французские, немецкие и английские военные специалисты официально провозгласили свой нейтралитет, — продолжал свои воспоминания Буффье. — Однако Жюль Брюне и четверо его унтер-офицеров — я, Фортан, Марлин и Казеню — получили тайное распоряжение командира французской миссии присоединиться к мятежной эскадре под предводительством Эномото Такэаки для оказания практической военной помощи в борьбе с императорскими войсками. Чтобы замести следы, нам было велено написать рапорта об увольнении из армии. Таким образом, к мятежникам присоединились не чины французской делегации, а вольные «солдаты удачи». Эскадра Эномото, взяв на свои корабли около семи сотен воинов и пятерых французов, включая меня, ушла к берегам Эдзо, самого северного японского острова.

— Буё был настоящим стратегом, господин штабс-капитан, — продолжил француз. — На Эдзо в то время существовало всего несколько маленьких поселений рыбаков и была единственная крепость… Я не помню её японского названия — мы называли её Пятибашенной ^[66]. Так вот, высадившись на этом острове, Буё за пару месяцев превратил его в мощный оборонительный форпост, отделённый от остальной Японии естественной морской преградой. У императора после ухода эскадры оставалось всего два или три небольших корабля — так что первое время нападения с моря можно было не опасаться. К тому же Буё сразу после завладения островом направил императору петицию, в которой он, признавая власть своего микадо, просил его дать согласие на самостоятельное развитие Эдзо. Одновременно он направил делегацию к Токугаве с приглашением возглавить сёгунскую автономию на острове. И если бы тот согласился, то под его знамёна со всей Японии неминуемо потянулись бы тысячи сторонников древней сёгунской коалиции.

Помолчав, Буффье продолжил рассказ:

— Однако Токугава ответил отказом, и мятежный Буё остался на Эдзо один. Японский император, как вы можете догадаться, не желал никакой автономии и ответил Эномото предложением сдаться. Пути назад у Буё не было, и он решил провозгласить на острове независимую республику самураев — по примеру Северо-Американских Штатов. Признаться, эту идею ему подсказал тогда наш командир, капитан Жюль Брюне. Он же стал главным консультантом нового правителя острова в проведении выборов президента республики Эдзо. Как вы полагаете, господин штабс-капитан, кого население острова и воинский гарнизон выбрали президентом? — Буффье хохотнул, в очередной раз салютуя гостю из России стаканом вина.