Чтобы помнить - читать онлайн книгу. Автор: Элли Милау cтр.№ 9

Зря расслабилась, какая же я глупая. О чем я вообще думала, когда понадеялась? Но надежда она такая, не спрашивает, впрыскивает в сердце свою наглую ложь. И вот сейчас остается лишь корить себя за и свою глупость. Как я вообще могла представить, что мое положение изменится? С чего бы вдруг? Родителей нет, да и я нахожусь в охраняемой крепости. Если не продажа, так все равно меня ждет смерть. Рано или поздно, но мне одна дорога. Обреченность. Ничего лучше не будет. Чего я вообще ожидала, так легко воспарив радостью? Ведь если не рынок, то что? Здесь, в колонии, никто не будет держать бесполезный товар. Смерть может показаться раем по сравнению с тем, что меня могло ожидать. Почему я не подумала об этом в тот момент, когда была у него, когда не увидела его ненавистных глаз? Почему только сейчас, лежа в своей постели, понимаю, что зря на что-то надеялась? Смешно, но где-то в глубине души верила, что добро побеждает, даже ждала, что он меня отпустит, что больше не буду рабыней. Наверное, именно поэтому я улыбалась в его присутствии. И как только можно быть такой наивной? Ничему жизнь не учит.

Следующим утром, во всяком случае, по внутренним ощущениям после сна, казалось, что это утро, весь форум разбудили. Очень рано, никто толком и не выспался, и притом всех без исключения. Я-то уже знала, что нас ждет, а вот остальные рабыни еще пока оставались в неведении, поэтому то и дело зевали. Ошарашено и испуганно жались к друг дружке, я так и чувствовала исходящие от них волны страха, когда охранники стали заходить толпой в форум, пусть я не могла видеть, но обостренные чувства и слух остались. Рабынь видимо быстро разъединяли умелые и сильные воины, потому что спустя мгновение уже было тихо, никто не выказывал сопротивление, вообще такое чувство будто бы враз всех рабынь вырубили. Хотя возможно так и было, кто ж их знает? Меня же только подталкивали на выход настойчиво, ведь я не особо сопротивлялась, да и не обнималась с остальными рабынями, все равно это было бессмысленно. Подготовилась к тому, что нас ждет продажа, хотя бы морально смирившись с тем, что выбора нет, во всяком случае, пока. Охранник подталкивал в спину рукой, в направлении общих душевых. Я за время пребывания в колонии уже выучила несколько направлений, куда выводили рабынь: душ, столовая и спортзал, вот и когда повернули в нужную сторону, сразу поняла для чего — мытья. Поморщилась от будущей перспективы. Опять будут рассматривать голодным взглядом, может даже лапать, радует, что я хотя бы этого не увижу, еще бы и чувств лишиться вообще было бы замечательно. Никогда не думала, что когда-то буду радоваться своем дефекту и все же облегчение разносилось по крови. Единственное о чем я переживала, что охранники могут переступить черту, заиграться, это раньше я была защищена Аяксом, а вот после известия о моей слепоте уже не рассчитывала на благосклонность мастера, не удивилась бы, если он успел и охранникам пожаловаться, хотя, может, я себя накручиваю? Все же это было не в его интересах, он же оставил идею моей продажи.

Мыться не хотелось, страх скручивал все внутренности и грозился вылиться наружу в виде необработанного желудочным соком вчерашнего приема пищи. Не хотелось быть использованное еще и охранниками, опыта с Аяксом хватило, чтобы вызывать у меня только омерзение от соития. Но как оказалось я зря переживала, нас действительно собирались только вымыть, правда, это было не мытье, скорее сдирание кожи, во всяком случае мне так казалось. Нас натирали чем-то резко пахнущим, грубой мочалкой, скребли каким-то раздражающе гудящим аппаратом, который будто тысяча иголок впивался в кожу и приносил невероятную боль. Даже избиение плетью было не таким болезненным, как эта пытка. Все рабыни кричали в своих отсеках, страшно воя от дикой агонии боли от проделываемых с нашими телами процедур и хоть каждая находилась в отдельном отсеке, было отчетливо слышно, а мне-то и вовсе казалось, что они кричат где-то возле моего уха, слишком уж громкие были звуки. И главное не сбежать, даже не пошевелиться, ноги будто приросли к полу, а руки были расставлены в стороны приклеенные к стенкам душевой. Я не сразу поняла, что нас именно зафиксировали, раньше такого не проделывали, поэтому команды выполняла спокойно, но видимо тогда и не требовалось обездвиживание, а сейчас пошевелиться не было возможности, только мотать головой и мысленно биться в конвульсиях. Нас никто не собирался жалеть, никто не приходил на помощь, и каждая рабыня была оставлена самой себе, только охранники за спинами, молчаливо дышали, даже не переговариваясь между собой. Любая из нас отдала бы все за то, чтобы это прекратилось как можно скорее, но казалось, что пытка длилась вечно. После того как раздражающая пыточная машина затихла, я почувствовала руки на теле, сначала безумно испугалась, безуспешно пыталась дергаться телом, чтобы освободиться, но зафиксированные руки и ноги не давали маневров, а вот доступ к телу — очень хороший. Уверенными движениями меня стали намазывать чем-то холодным и липким, что вызвало зуд на коже, но он тут же проходил вместе с желанием почесать намазанный участок кожи. Потом я почувствовала как снова заработала машинка и уже готовая к адской боли, практически не чувствовала как вырывают волоски между ног. Жалко, что нас не усыпили, как делали у нас на планете во время болезненным косметических процедур, тогда бы и персоналу было бы удобней и нам бы не так больно, но видимо и в этом заключалась основа хорошей рабыни — уметь терпеть боль. Когда меня вывели из душевой, двигаться не хотелось, только прилечь и закрыть глаза, но мое покачнувшееся тело из-за одолевающей слабости, подхватили и куда-то понесли.

Я думала на этом все, но внутреннее ощущение направления говорило, что идем мы не в форум. Когда несший меня охранник остановился, я почувствовала как к лицу и губам прикасается что-то теплое и мягкое, я бы даже попробовала увернуться, если бы не была такой обессиленной после предыдущей пытки, поэтому молчаливо терпела чужеродные прикосновения к лицу. Потом меня одели в приятное на ощупь платье, я даже смогла провести по нему ладонью, оценивая материал. Оно льнуло к телу и приносило такую нужную сейчас прохладу, потому что, казалось, горело все. Кожа пылала и не было ни одно участка, которое бы не отдавало живым огнем, казалось, что наступила болезненная горячка. Видимо процедуры эти были каким-то их очередным испытанием.

Чуть погодя я услышала голос, скорее всего моего конвоира, который говорил твердо прислониться спиной к чему-то, обернувшись, я увидела за собой лишь черное пятно, о применении которого можно было лишь строить догадки. Мне это не нравилось, я уже отвыкла не видеть предметы, хоть и размывчато, но было понятно, что передо мной, а сейчас вообще все стало каким-то одинаковым. Было страшно, по телу пробегала нервная рожь, но я сделала, как просили. Не хотелось сейчас испытывать на себе всю силу местных наказаний. Почувствовала, как охранник приподнял волосы, затем зафиксировал голову, скорее всего каким-то ремнями, тоже сделали с ногами и руками. Я старательно пыталась не дергаться. Смириться. Но все же дернулась, когда услышала за своей спиной странный шум двигателя, не такой как в душевой, но тоже страшный. Я была обездвижена, но охранники, видимо, заметили движение, потому что следующим, что я услышала была угроза, потвержденная действием.