Чтобы помнить - читать онлайн книгу. Автор: Элли Милау cтр.№ 12

Тьма рассеивается урывками, вязкий туман не хочет отпускать из своих сетей и до меня лишь доносятся отголоски неясных звуков, едва различимых, чтобы можно было понять, что происходит. Я помню, что что-то пошло не так из-за рабыни, но придти в себя получается не сразу, а когда все-таки удается, увиденное поражает.

Я нахожусь в какой-то пещере, во всяком случае, очень на то похоже. Как я здесь оказался неясно, потому что поверить, что меня перетащила слабая рабыня не удается. Хотя лучше бы это сделала она, чем неведомый враг. Я не в том сейчас состоянии, чтобы бороться, а умирать беспомощным не хочется. Если бы здесь был кто-то из моих соотечественников, сказали бы и вовсе, что позорно разлеживаться, необходимо разить врагов оружием, ведь мы никогда не бываем полностью безоружны. Хвост хорошо справляется сам, даже если хозяин не в состоянии подняться. И все же понимаю, что не в состоянии задействовать даже его. Голова болит, тело ломит, хвост вообще не реагирует, это пугает и злит одновременно, а еще больше, что я не могу подняться, нога болит и я не могу нормально ею шевелить. Настораживаюсь, активируя состояние полной боевой готовности, при которой организм в кратчайшие сроки должен восстанавливаться и поворачиваю голову, осматриваясь. В пещере никого нет, горит костер и только. Странно. Неужто меня оставили без присмотра? Недальновидно с их стороны, учитывая особенности нашей расы, или же уверены в своей силе и моей беспомощности? Анализирую ситуацию, оценивая свою неудачную позицию во всех смыслах. Будь здесь реальный противник мне не жить. Мрачно ожидаю визитера, быть может, не одного, но вместо невидимого врага вижу Эм. Рабыня заходит в пещеру, уверенной походкой, будто и не слепая вовсе. Очень интересно. Глаза те же, но вот повадки. Не могла она, не видя ничего перед собой, так передвигаться.

Эм подходит ближе, и я обращаю внимание на ношу в ее руках, а это оказывается какие-то палки непонятного происхождения. Что за?.. Где мы?.. Что произошло?

— Эм, потрудись объяснить, что происходит. — Говорю громко и строго, но получается какой-то хрип. Немного откашливаюсь и смотрю на рабыню.

Она вздрагивает, роняет ветки, а потом собирается и отвечает, глядя прямо на меня, а точнее — прямо в глаза:

— Мы потерпели крушение.

— Я это уже понял. Где мы? И что ты делаешь?

— Мы? Я не знаю. Делаю? Живу, — отвечает коротко, чем изрядно раздражает.

— Очень обстоятельно, Эм. Потрудись объяснить, — нажимаю, добавляя в голос стальные нотки, и ожидаю ответа, но вместо него получаю злое шипение.

— А ты не приказывай. Ты не мой хозяин. Я могла вообще тебя оставить умирать, — выплевывает ядом, удивляя меня. Покорная? Наученная? Даю себе мысленную затрещину, поторопился ты Аякс с выводами.

— Так чего не оставила? — Злюсь на эту ее выходку, да и на себя за чрезмерную уверенность.

Пробую встать, приподнимаясь на руках. Надо поставить на место эту выскочку. Но ничего не получается, тело одеревенело, и не хочет подчиняться, хотя должно было бы уже придти в норму, или попросту еще не успело. Слишком большие повреждения. Откидываюсь назад, слыша ее тихое:

— Дура потому что.

Молодец. Правильно думает. Усмехаюсь я. Вот же земляне придумали точную характеристику крайне глупого человека, поступки, которого нелогичны. Не спрашивайте, откуда я это знаю? Просто интересная раса, которую сделали не то рабами, не то подопытными кроликами, и теперь охраняют, не разрешая вывоз, но вот лексикон гуляет по всей галактике, хотя у нас говорят не дура, а тура, меняя произношение под наш язык, но видимо у кроксов оно сохранилось в первоначальном его виде.

Не понимаю рабыню, наблюдая за ее передвижениями по пещере. Как так получилось, что она видит? И вообще, как мы здесь оказались? А что самое удивительное, как я могу быть раздетым? Наши костюмы довольны сложно снять, а я практически голый, еще и нога оказывается перевязана. Да и сам я лежу на чем-то мягком. Что-то среднее между листьями и соломой. Странная она. И как справилась сама? Может, кто помогал? Такая слабая с виду, тощая. Надо бы откормить, когда вернусь домой. Не люблю тощих рабов, не то, чтобы я внимательно на них смотрел, но все же в процессе обучения привязываешься, раньше она выглядела лучше, не зря же я на нее обратил внимание. А теперь она вообще моя, чтобы она там не говорила. Смотрю на нее и внутренне ликую. Все же я добился своего, именно преданность мастеру мы развиваем с особым усердием. Ведь идеальный раб должен не только беспрекословно подчиняться, но и отдавать жизнь за своего хозяина. Когда-то у нас на Леонике, даже проводились массовые убийства рабов после смерти хозяев, правда, потом этот обычай упразднили, посчитали, что выгоднее менять хозяев, чем допускать неоправданные смерти. И все же именно умение быть преданным высоко цениться, удивительно, но я оказываюсь доволен своим приобретением. Даже по-другому оцениваю ее. Красивая все-таки, хоть и не похожа на женщин, которых я люблю, слишком хрупкая, и все же в ней что-то есть такое. Даже сейчас, когда испачкалась, выглядит не хуже, чем когда ее только готовили в продаже. Светится изнутри. А может, это у меня жар? Хотя, видимо, жар давно, потому что, когда увидел ее во время нанесения тату, воспылал чем-то похожим на гордость и радость, что она все-таки досталась мне. Хотя в постели ее еще многому необходимо научить, но для этого у нас вся жизнь впереди.

Хочется есть и пить, особенно, когда начинает доноситься запах еды со стороны Эм. Рабыня что-то жарит на костре по запаху аппетитное, поэтому я тут же приказываю.

— Мне принеси тоже, — заявляю, видя, что девушка вполне удачно это ест.

— Нет, — категоричный ответ злит так, что я стискиваю зубы, мысленно представляя, как буду наказывать ее после за это непослушание.

— Ты что из себя строишь? Забыла кто ты, рабыня? Постулаты, — агрессия так и льется из меня. Отчего девушка вздрагивает и скороговоркой выдает.

— Ни слова против. Глаза в пол. Ты — всего лишь тело.

Осекается, зло смотря на меня, я же в ответ усмехаюсь. Слушается.

— Принеси мне еды, — голосом не терпящим возражений произношу команду, но вместо покорного ответа, получаю шипение.

— Нет.

— Да я тебя сейчас… — зло выплевываю, но рабыня перебивает, с вызовом смотря на меня.

— А давай, — и ведь наверняка знает, что ничего ей сейчас не сделаю, поэтому такая смелая.

Тишина давит, я метаю взглядом выстрелы, но рабыня не склоняет голову, смотрит будто внутрь заглядывает, с вызовом, прямо в самые глаза.

— Что? Уже не такой грозный? — заговаривает. — Хочешь есть — проси, пить — тоже. Я не собираюсь тебе ничего давать просто так. Ты не заслужил. Ты даже не заслужил находиться здесь.

— Просить? Не дождешься. — Выплевываю и отворачиваю голову.

Она точно нарвалась, я ей покажу, когда смогу нормально двигаться. Главное не убить, кроксы слишком хрупкие, напоминаю себе. Смерть для нее будет слишком простым наказанием за непослушание своему хозяину.