Когда возвращается радуга. Книга 3 - читать онлайн книгу. Автор: Вероника Горбачева cтр.№ 73

— Время на исходе. Надеюсь, мой мальчик, надеюсь всей душой, что ты когда-то меня услышишь. Увидишь. И простишь. Живи долго и счастливо, дитя моё. И что бы ты ни решил с моим наследством — пусть любой твой выбор окажется правильным. Живи.

В благословляющем жесте он поднял руку. И всё исчезло.

***

Всхлипнув, Ирис коснулась чего-то, что вдруг обожгло ей ключицы.

На шее, продетая через простой шнурок, скрученный из выдернутых из плаща нитей, висела тугра Баязеда.

Девушка сползла с гладкого покрывала. Встрепенувшись, вслед за ней спрыгнул на пол и Кизил, будто и не спал полночи… В окно заглядывал ранний рассвет. Накинув на плечи отцовский кафтан, Ирис выскользнула в тёмный коридор, прямой, не заблудишься, без труда отыскала входные двери с полукруглым застеклённым окошком над ними… Сад встретил её сонными неуверенными шорохами ящерок и каких-то мелких зверьков в кустах. Пролетела ночная птица. Заскрипел под ногами песок…

Она вышла на обрыв, поёжилась. Вдела руки в рукава, запахнула кафтан потуже и кое-как подвязала найденным в кармане шнуром. Стянула с шеи тугру.

Может, когда-нибудь она об этом пожалеет. Может, надо было бы отдать кольцо-печать хорошему и мудрому человеку, умеющему принимать правильные решения. Но есть ли у неё право — перекладывать такой груз на других?

Она прикоснулась к надгробью, поверхность которого, словно затянувшись, вновь сверкала идеальной гладкостью.

— Прости, отец. Я не справлюсь с такой ношей, и вряд ли разыщу брата. Будь он жив — Пойраз давно его отыскал бы… Ты дал мне гораздо больше, чем Дар. Я узнала, что ты меня любишь. Любил до последнего вздоха.

И, раскрутив, словно пращу, тяжёлый перстень на шнуре, запустила его в воду.

Время замедлилось.

Она видела, как кольцо летит, удаляясь, преодолевая сопротивление ветра, как в полёте соскальзывает со шнурка, тот, змеясь, по инерции всё ещё мчится следом, но отстаёт — и первым уносится куда-то вниз… А вслед за ним, вращаясь и отчего-то разбрызгивая снопы искр, падает тугра. Дар Баязеда. Дар Пророка…

Взревело озеро. Жадно взметнуло языками-волнами и поглотило искрящуюся точку. Забурлило, зашипело, словно приняло не кольцо, а раскалённое пушечное ядро — и затихло.

***

Всхлипнув, Ирис коснулась чего-то, что вдруг обожгло ей ключицы.

На шее, продетая через простой шнурок, скрученный из выдернутых из плаща нитей, висела тугра Баязеда.

Со вздохом её обнял за плечи Северный Ветер. Притянул к себе, как ребёнка, погладил растрёпанные кудри… как совсем недавно, утешая её на могиле Баязеда.

— Ты всё слышал, да?

Пойраз засопел, то ли сердито, то ли огорчённо.

— Конечно. Я могу шагнуть в чужой сон, ты же знаешь.

— Я не хочу, — твёрдо сказала Ирис, отстранившись. — Не хочу! Знать, что будет, осознавать неизбежность, бессилие что-то поменять, делать этот страшный выбор… За что это мне? Я всего лишь… ну да, фея, но у меня такая простенькая магия и… простые мысли, а быть Пророком — быть мудрецом, я же… совсем маленькая, — добавила жалобно.

Ветер помолчал. Ирис просительно уставилась на него. Давно уже мудрый эфенди приучил её думать и решать самостоятельно, но сейчас так хотелось, чтобы кто-то, более мудрый, опытный, помог, сказал твёрдо: делай так-то, мол, и всё будет правильно! Впрочем, она прекрасно осознавала, что глупо в подобных делах рассчитывать на помощь со стороны.

— Скажу тебе так, детка, — заговорил, наконец, Пойраз. — за всю свою жизнь я повидал не так уж много Пророков, но были среди них и Пророчицы. Была Кассандра, проклятая богами, которой никто не верил, были и те, имена которых тебе сейчас ничего не скажут… Они сгинули в вечности, но сотворили немало добрых дел, и как знать — не их ли трудами мир устоял и до сих пор держится? Вы, женщины…

Он сделал неопределённый жест рукой.

— Вы — особенные. И порой прогибаете под себя самую сложную магию, когда шутя, когда с надрывом… но в ваших руках она становится иной. Женщина созидательна по сути своей. Мужчины — разрушители. Может, оттого-то им нелегко с подобными Дарами? Да и кто их знает, эти вероятности будущего; сам Баязед говорил, что их бессчётное число, и, скорее всего, видел-то он то, что ему, мужчине, ближе. Никто не знает, что именно откроется тебе, фее, доброй и славной девочке, воспитанной мудрым учителем…

Он погладил по голове сперва Ирис, затем прогнувшегося навстречу его ладони Кизила.

— Ложись-ка и поспи. Как говорят далеко на севере, утро вечера мудренее.

— Да? — нерешительно отозвалась Ирис.

Вновь потрогала отцовский перстень. Тот больше не обжигал: по-видимому, напомнил о себе и успокоился.

— Утро вечера мудренее, — пробормотала Ирис, опуская голову на подушки. — Завтра я подумаю об этом как следует…

***

Всхлипнув, Ирис коснулась чего-то, что вдруг обожгло ей ключицы.

На шее, продетая через простой шнурок, скрученный из выдернутых из плаща нитей, висела тугра Баязеда. Воздух всё ещё рябил от истаявшего сновидения, но, даже завершившись, оно не ушло бесследно, оставив в душе маленькой феи горькие воспоминания и вместе с тем — ощущение долгожданных отцовских объятий.

Пойраз молчком подсел на край ложа. Разумеется, с его способностью путешествовать по чужим снам он всё видел, тут и спрашивать не нужно. И всё понял. Оттого-то и не говорил ни слова, чтобы не мешать мечущимся в головушке Ирис мыслям успокоиться, осесть…

Она осторожно сжала тугру в кулаке.

Её не оставляло чувство, так похожее на испытанное в иллюзорной тюрьме: будто снова и снова повторяется кусочек времени. Будто она, повинуясь охватившему её страху, поспешила избавиться от отцовского Дара. Кажется, ступни до сих пор чувствовали холод песка на садовых дорожках…

Или это тоже приснилось? А в продолжение — Пойраз утешал её, говоря, что женщины могут сами влиять на Дар, смягчая, изменяя его, сглаживая…

— Как это сложно, — шепнули губы.

И вновь в опочивальне Баязеда воцарилась тишина.

— Пойраз?

— Да, детка. Надумала что-нибудь?

— Мне надо найти брата.

Ветер шумно выдохнул.

— Что ж, начну поиски сначала. Теперь я знаю, что с младенцем когда-то был и верный слуга, возможно, воин, возможно, он стал охранником или мужем этой женщины… Искандер аль Маруф. Баязед не говорил о нём — и теперь я понимаю, почему: до последнего дня. опасался быть подслушанным. Он и о сыне-то говорил намёками, я с трудом его тогда понял, и, должно быть, оттого отнёсся слишком легкомысленно к его просьбе. Теперь вижу, насколько всё серьёзно. Ты хочешь найти родную кровь?

— Я хочу отдать ему тугру, Пойраз. Раз такова воля отца — ею должен владеть его сын. А уж он пусть сам решает, принять или отказаться. Или… — она поколебалась. — … Или мы с тобой решим. Отец… — вновь запнулась. — … похоже, был идеалист, и мы ещё не знаем, каким человеком вырос мой брат. Если он и впрямь выжил, — завершила со вздохом. — Но хорошо бы…