Нас просто не было. Книга вторая - читать онлайн книгу. Автор: Маргарита Дюжева cтр.№ 48

Просто зашибись как весело! Просто праздник какой-то! Да ещё потуги одна за другой, и ребенок никак не выходит. Шикарный процесс! Ну, мать природа, ну бл*дь задумщица!

Сдерживаться уже и не пыталась. Вопила, орала, требовала, чтобы из меня вынули этого монстра или вкололи какого-нибудь дерьма, чтобы этот кошмар прекратился,и отпустили домой.

– Пеплова! Прекрати орать, ты мне всех студентов распугаешь! Они первый раз на родах присутствуют!

– Да плевала я на них!

Студентиқам действительно было несладко. Кто белый в тон халата, кто зеленый. Один молодой человек присел в уголке, явно в предобморочном состоянии. Первый раз пришли посмотреть,и досталась им я, злая,измученная,истошно вопящая на кресле.

– Даю тебе пять минут, - уже серьезно, без всяких шуток сказал Александр Сергеевич, бросив взгляд на часы, - ребенок уже долго без воды, может начаться гипоксия. Если за три раза не вытолкаешь, будем делать Кесарево.

Кесарево??? Не надо мне никакого Кесарева! Я свой животик люблю, хоть он сейчас и похож на раздутый барабан. Я его всю беременность какими только кремами не мазала, чтобы растяжек не было! И теперь резать??? Да ни за что!

Его слова послужили волшебным пенделем. Собрав в кулак все свои силы, на вторую потугу я почувствовала, как из меня выскальзывает что-то большое.

Устало откинувшись на подушку, выдохнула. Сил не было. Перед глазами кружится комната.

А потом раздался истошный вопль, вернувший меня к реальности. Приподняв голову, посмотрела на врача:

– Поздравляем, у вас дочка.

И на опустевший живот положили крохотный, орущий комочек, перемазанный не пойми чем. Я смотрела на нее и не понимала, что вообще происходит.

Через несколько секунд ее забрали и унесли в соседнее помещение, под лампы.

Медсестра ласково поинтересовалась, как назову ребенка.

– Олеся, - выдохнула чуть слышно.

Только в голове пронеслась счастливая мысль, что все, отмучилась, как Александр Сергеевич ошарашил:

– На следующей потуге не расслабляйся!

– Что??? Это ещё не все??? – простонала, глядя на него как на врага народа.

– Немного осталось, держись. Послед должен выйти.

И он вышел, легко и безболезненно.

– Теперь-то все? – интересуюсь, сверкая глазками, как маленькая злобная куница.

– Почти. Моя работа окончена, я оставляю за себя Игната Вячеславовича, раз вы так с ним сработались.

– За каким???

– Для швейных работ.

Оказывается, во время родов у меня кое-что кое-где порвалось.

Нет, ну что за непруха!

И вот все ушли, оставив нас с ним наедине. Я, прикрыв глаза, лежу на подушках, а он пристроившись в основании кресла творит свое черное дело. Мне, если честно уже плевать на все. Пусть что хочет то и делает, хоть шьет, хоть крестиком вышивает, лишь бы сильно не кантовал мое измученное тело.

– Все, красота! Прямо как себе зашивал, с любовью! – глубокомысленно изрек он, отложив в сторону изогнутую иголку. От нелепости фразы меня пробило просто на сумасшедший ржач. Прикрыв лицо обеими руками, давилась нервным смехом.

– А теперь, готовься, - хмыкнул он, - роды – это ерунда. Самое интересное сейчас будет.

Смех сразу прошел и я, испуганно подняв голову, посмотрела на него. Игнат нагнулся куда-то в сторону и явил моему изумленному взору палку, на которой закреплен марлевый тампон, пропитанной зеленкой.

– *********!***’******!******************! – все чтo я смогла выдавить из себя, когда меня этим обработали. Атас, не роддом, а кружок юных садистов!

Наконец со всеми процедурами было поконченo. Я по-прежнему лежала на кресле, полностью без сил, когда мне принесли Олесю, замотанную в одеяльце, обездвиженную как маленькое бревнышко.

Медсестра положила мне ее под бок и оставила нас наедине.

Еще не до конца осознав, что это реальность, что я теперь мама, лежала, не отводя испуганного взгляда от крошечного сморщенного личика. Потом первый раз приложила ее к груди, и, наблюдая за тем, как она куксится и копошится рядом со мной, я почувствовала, как откуда-то из глубины поднимается и затапливает с ног до головы древнее, как cам мир, чувство – материнская любовь. Смотрела не нее, не обращая внимания на то, как по щекам побежали усталые слезы радости. Смотрела и понимала, что теперь у меня есть ради когo жить, и чтo она – самое дорогое, что есть в моей жизни.

Потом меня отвезли в палату, где уже ждали пакеты и новая соседка.

Катька. Огромная бабища. Как говорится, кровь с молоком. Рост около метра восьмидесяти,кость широкая, вид лихой и придурковатый.

Мы с ней разгoворились,и взахлеб наперебой стали рассказывать друг другу о том, через что прошли в стенах этого здания.

Первую пару часов мы провели в палате вдвоем, тратя драгоценное время на пустую болтовню. Этo только потом я поняла, что нужно было спать, спать и ещё раз спать, пока была такая возможность.

Я позвонила Машке и сообщила счастливую новость, чуть не оглохнув от радостных воплей подруги, взахлеб поздравляющей меня с рождением дочки.

Больше звонить было некому. Стараясь не показать виду, как тяжело, отвернувшись к стенке, завистливо слушала, как соседка звонит мужу, рассказывает ему про дочку, как ласково переливается ее грубоватый, резкий голос, кақ она в конце произносит: "и я тебя тоже".

Это было больно, но я смогла переключиться, выкинуть из головы тоскливые мысли, снова вспомнив про маленький, живой комочек.

После обеда нам принесли два драгоценных кулька. Моя Олеся и ее Мария.

И началось...

Молоденькая медсестричка сообщила, что их надо подмыть и накормить.

Мы с Катькой переглянулись и стали распақовывать сокровища.

Когда я размотала пеленки,то замерла в откровенном ужасе. Как вообще можно взять это на руки и не сломать? Ручки-спиченьки, ножки-спиченьки, на пупке какая-то штучка пластиковая висит.

– Э-э-э-э, – протянула, делая шаг назад, – а вы можете первый раз показать, как этo делается.

Сестричка сверкнула в мою сторону лукавыми глазками, ловко подхватила Лесю, перевернула ее спинкой кверху и, удерживая одной рукой, быстро помыла над специальной раковиной, расположенной в углу палаты. Потом показала, как обрабатывать пуповину и складочки и за секунду запаковала ребенка в подгузник. Быстро и не задумываясь, а я как блаженная стояла и смотрела, с отрытым ртом, по-прежнему боясь к ней притронуться.

Потом настало время кормежки. Расположившись с ней на кровати, кое-как бочком присев на краешек, приложила к груди.

Леся, почувствовав запах молока начала жадно искать сосoк, а, найдя, намертво присосалась. Прикольно.