Корявое дерево - читать онлайн книгу. Автор: Рейчел Бердж cтр.№ 44

Хель вытирает слезу с моего лица, и слова вдруг начинают литься из меня быстрым потоком:

– Стиг считал меня красивой, и я на самом деле была ему дорога. Я только что его встретила. Пожалуйста, я не могу его потерять! – Я смотрю на живую половину лица, надеясь увидеть какой-то намек на умиление, намек на то, что она вернет ему жизнь, но зубы и кость нижней челюсти на той стороне ее лица, которая представляет собой череп, так невыносимо ужасны, что я невольно отвожу взгляд. – Пожалуйста, позволь мне его увидеть.

– Стига здесь нет.

Меня охватывает смятение:

– Тогда где же он?

– Его дух по-прежнему пребывает в теле. Я еще не призывала его к себе.

– Значит ли это…

Ее голос звучит жестко:

– Это значит то, что я сказала.

Я разглядываю свои сапоги, не решаясь посмотреть ей в глаза.

– А Мормор?

Хель выпрямляется и смотрит на меня сверху вниз.

– Она должна находиться здесь, но сейчас застряла в мире живых, терзаемая горькими сожалениями, вместе со всеми остальными душами, не обретшими покоя.

Мое сердце пронзает чувство вины. Мормор застряла под деревом. Ей нужна моя помощь. Я должна что-то придумать, чтобы ей помочь. Должна каким-то образом исправить дело.

– Пожалуйста, помо…

Хель, широко шагая, отходит, и с каждым ее шагом пространство вокруг нее расширяется. Сначала я различаю только едва уловимую перемену в освещении – как будто мое зрение приспосабливается к сумраку, однако затем картина меняется, и вот уже Хель восседает на троне, а я стою перед ней.

– Посмотри на меня, – приказывает она.

Я с трудом сглатываю и пытаюсь сосредоточиться на живой и прекрасной половине ее лица, но вторая его половина – череп – слишком ужасна, и я отворачиваюсь.

– Посмотри на меня, – повторяет она.

На сей раз я охватываю взглядом ее всю. Я смотрю в живой глаз и вижу, как в нем отражается мое собственное лицо. Как и у нее, у меня две стороны, одна из которых обезображена уродливым глазом и шрамом. Я смотрю в ее пустую глазницу и вижу свое отражение и там. Жалость к себе, чувство незащищенности, ненависть – все это бурлит во мне, точно смола в котле. Все те чувства, которые я не желаю испытывать. Та личность, которой я вовсе не желаю быть. Я вижу себя такой, как есть, все мои недостатки обнажены, выставлены напоказ, и в горле у меня застревает всхлип.

Чары вдруг разрушает громкое карканье ворона. Он пролетает над моей головой, садится на край спинки трона Хель и выпячивает грудку с серыми перьями. Еще один ворон, поменьше, хлопая крыльями, приземляется на другой ее край.

– Наш Мунин любит рассказывать истории, верно, дружок? – Хель поднимает правую руку, и более мелкий ворон слетает на тыльную сторону ее ладони. – Не желаешь ли ты рассказать Марте, как я стала Владычицей Царства мертвых?

Ворон словно кланяется и, к моему изумлению, красивым, звучным голосом отвечает:

– Нет, госпожа, это твоя история, тебе ее и рассказывать.

Он взлетает и вновь садится на свое прежнее место, а Хель поворачивается ко мне:

– Никто не может рассказать твою историю, кроме тебя самой. Некоторым людям дано говорить красиво. Они будут рассказывать тебе, какова ты, так убедительно, что ты можешь и впрямь им поверить, но это лишь рассуждения, а не истинная правда, потому что твоя настоящая история еще не написана. – Она откидывается на спинку своего трона. – Ты найдешь подобные голоса и в собственной голове. Они будут уверять тебя, что ты бедная жертва. Не слушай их, а вместо этого загляни в свою душу, ибо именно из нее все в тебе берет свое начало. Ты пишешь собственную историю каждый день – своими мыслями, словами, делами. Только ты, и никто другой.

В глубине моего существа вспыхивает крошечный огонек понимания.

Края комнаты темнеют, и внезапно все меняется – Хель стоит перед огромным очагом, в котором гудит огонь. Человеческая половина ее лица прекрасна в свете пламени, но другая, являющая собою череп, полна теней – они пляшут в пустой глазнице и окутывают костяную челюсть. Она смотрит на огонь и говорит:

– Боги нашли мой облик таким отвратительным, что низвергли меня сюда.

– Но я думала… Так кто же сделал тебя здешней царицей?

Мои глаза резко открываются, и я снова сижу в той же яме, прижав колени к груди. Одна. Что-то ползет по моей ноге, и я сбрасываю с нее жука. Земля так и кишит насекомыми. Тяжело дыша, я сжимаю в руке амулет-валькнут, чтобы подавить панику. Мне необходимо попасть обратно наверх.

В ушах стучит кровь. Я слушаю мерный стук моего сердца, закрываю глаза и отдаюсь течению.

На этот раз я вижу Хель в великолепном плаще из блестящих черных перьев, на голове ее сверкает черная корона. Наконец я понимаю – Хель написала свою историю сама.

– Никто не делал тебя царицей. Ты сама сделала себя ею.

Она улыбается и извлекает из складок своего плаща топор.

– Чтобы убить драге, ты должна будешь отделить его голову от тела одним точным ударом.

Я задираю голову, чувствуя, как у меня подгибаются ноги. Как же я убью эту тварь? Все, кто сопротивлялся этому ходячему мертвецу, погибли – он убил и Ишу, и Олафа, а ведь у них было ружье. Я сама смогла спастись от него только потому, что меня защитили мои предки.

Хель протягивает мне топор, и в моей голове вдруг звучит низкий звук – Нау-диззз, – а на лезвии топора проступает руна: вертикальная линия, пересеченная диагональной. Хель проводит им по своей правой ладони, и я вздрагиваю, видя кровь. Она поднимает над лезвием сжатый кулак, и на руну капает кровь. Та впитывает ее и начинает светиться пульсирующим белым светом. Мне хочется спросить, что значит эта руна, но я отгоняю эту мысль прочь, боясь, что, задав такой вопрос, проснусь и вновь окажусь в той же яме.

Хель замечает, что я не отрываю глаз от топора, и понимающе улыбается:

– День и ночь, жизнь и смерть, радость и боль… одной не может быть без другой. Где нить, там и клинок. Пуповину отрезают ножом – без него нет жизни. А в конце серебряную нить перерезают ножницы Норн. – Она снимает с талии опоясывающий ее шнур. – С помощью этого шнура ты сможешь спасти свою бабушку и остальных мертвых, застрявших в мире живых. – Она обвязывает шнур вокруг талии и в меня вливается энергия, неудержимая, первозданная, от которой все мое тело сотрясает дрожь. Я ахаю, когда шнур затягивается вокруг моей талии, и его конец вползает мне в карман. – Помести один конец в яму в полости дерева, а другой держи, пока души мертвых, оказавшиеся в мире живых, не вернутся назад.

Хель наклоняется ко мне, пока ее лицо не оказывается в нескольких сантиметрах от моего. Из пустой глазницы выползает паук, бежит по ее щеке и исчезает во рту. Она берет в руку мой амулет и шепчет: