Преданное прошлое - читать онлайн книгу. Автор: Джейн Джонсон cтр.№ 113

— Нет в мире большего несчастья, чем безответная любовь. Но решение Кэтрин остаться в Марокко было вызвано не только тем, что она не любила тебя, и не тем, что полюбила корсарского капитана. — Я положила ладонь на вышивку, которая лежала поверх его писем, и расправила ее, чтобы серебряные нити попали в круг света, чтобы розы, папоротники и утесник — ее тема, ее сюжет — стали ясно видны. — Видишь это, Роберт? Прекрасная работа, правда? У твоей кузины был истинный талант, настоящий, редкий дар. Видишь эти дикие розы, этот утесник? Помнишь тот венок, что ты надел ей на голову? Она вот на всю жизнь его запомнила. Кэт унесла Корнуолл в своем сердце и хранила его там все то время, что жила в Африке. А вот если бы она осталась здесь, в Корнуолле, этот ее дар пропал бы втуне.

В Марокко она стала тем, кем всегда мечтала стать, — мастерицей-вышивальщицей. Неужели ты и впрямь ставишь ей в вину эту мечту, Роб?

Я помолчала, потом продолжила:

— Не знаю, почему я сейчас мелю весь этот вздор. Это, видимо, бессмысленно. Возможно, я просто пытаюсь убедить в чем-то саму себя. Или тебя, но тебе, видимо, безразлично все, кроме твоей собственной боли. Я хотела попробовать убедить тебя вот в чем: что я понимаю — по крайней мере отчасти, — насколько ужасным было то, через что тебе пришлось пройти. Однако тебе все же удалось спасти Мэтти Пенджли — милую, добрую Мэтти, — которая уже, наверное, думала, что совсем пропала в этой чужой стране. Ты спас ее, и вы зажили вместе, завели детей. Это очень благородный поступок, и я испытываю за тебя гордость.

Тут у меня иссяк запас слов, и я просто молча сидела во тьме, ожидая сама не знаю чего и чувствуя себя полной дурой. Сквозь стекло окошка была видна полоска еще розовеющего неба. Скоро совсем стемнеет…

— Сейчас я уйду отсюда. Мне хотелось просто принести твои письма назад и высказать тебе свое уважение, — тихонько закончила я и встала, чтобы уйти.

Я уверена, совершенно уверена, что не задела стол, когда вставала. Но в этот момент свеча упала и покатилась — словно ее кто-то толкнул, или это просто сработала сила земного притяжения, — пока не уткнулась в пачку писем, которые тут же вспыхнули. Пламя со свистом рванулось вверх. Я вскрикнула и выронила фонарик. Пламя сперва было ярко-алым, потом стало оранжевым, потом светло-золотистым, почти белым. Две мысли преследовали меня: что надо спасать вышивку Кэтрин и что весь чердак со мной вместе сейчас охватит пожар. Но в тот самый момент, когда я по-настоящему испугалась, пламя погасло само собой, так же быстро, как возникло, и я обнаружила, что стою в полной темноте.

Нагнувшись, я принялась шарить по полу дрожащими руками в поисках фонарика, ожидая в любой момент наткнуться на ледяную руку кого-то или чего-то потустороннего. Ничего подобного не произошло. Вообще ничего. Воздух был неподвижен и, кажется, стал немного теплее, мои пальцы наконец сомкнулись на корпусе фонарика. Я включила его и направила на стол, опасаясь посмотреть на ущерб, нанесенный огнем.

Письма исчезли, все до последнего клочка, оставив в память о себе лишь горсточку холодного серого пепла. И в этом пепле лежал вышитый Кэтрин платок, неповрежденный, сверкающий. Я осторожно взяла его, но, несмотря на наличие множества серебряных и золотых нитей, он не был даже теплым. Как такое могло случиться? Мой рационалистический ум тут же сообщил мне, что платок, видимо, вещь гораздо более долговечная, нежели бумага — особенно бумага, которой четыре сотни лет, — но даже при этом… Вся дрожа, я побрызгала вокруг себя водой из фляжки и вновь поставила свечу. После чего бросила щепотку соли через левое плечо — мама была бы очень этим довольна, даже горда, — чтоб отогнать дьявола.

Когда я наконец спустилась вниз и вышла, то дрожала так, что стучали зубы. Я вся буквально пропиталась адреналином. Элисон лишь раз взглянула на меня, сняла с себя жакет и накинула мне на плечи.

— Ну, дело сделано? — спросила она.

— Кажется, да. — Я неуверенно улыбнулась. Кто ж знает? Мы прошли в сад. Элисон обнимала меня за плечи, прижимая к себе. Потом я долго смотрела на море, оно отражало последние, уже тусклые лучи заходящего солнца. Сент-Майклз-Маунт возвышался в заливе этаким романтическим силуэтом, точно так, как стоял здесь в тот судьбоносный июльский день 1625 года, когда флот аль-Андалуси под своим флагом с изображением полумесяца и скрещенных костей проходил мимо его бесполезных укреплений.

Я закрыла глаза, пытаясь что-то вспомнить. И наконец улыбнулась.

Менее чем через три недели, когда хна окончательно сойдет с моих ладоней, я тоже вернусь в Марокко, Джезират аль-Магриб. Остров, где садится солнце.

Инш ’аллах.

Данная книга — это выдумка, хотя и основанная на исторических фактах.

Набеги берберийских корсаров на южное побережье Англии, происходившие почти непрерывно на протяжении почти двухсот лет с семнадцатого по восемнадцатый век, в последние несколько лет получают все более полное документальное подтверждение. А вот в годы моего детства в Корнуолле о них почти не вспоминали, да и сейчас большинство людей не имеет должного представления об этой кровавой главе английской истории.

Большая часть нападений разбойников приходилась на корабли в море, как торговые, так и рыбацкие, причем корсары нередко вводили свои жертвы в заблуждение, подходя под чужим флагом, прежде чем обнаружить свою истинную сущность. Но тогда несчастным было уже поздно прибегать к каким-либо оборонительным мерам. Разбой и грабеж, захват грузов и членов экипажей, последующая продажа пленников в рабство — все это было обычным явлением и несчастьем для тех, кто осмеливался выходить в море, и, естественно, эти нападения не ограничивались только атаками на английские корабли мусульман и перешедших на их сторону изменников и вероотступников.

Многие из высокородных англичан тоже составили себе огромные состояния, нападая на иностранные суда либо вполне официально, располагая каперским свидетельством (а потом декларируя свои доходы и делясь поступлениями с Адмиралтейством и Короной — в значительной степени точно таким же образом, как делились с властями своим награбленным добром берберийские корсары), либо как самостоятельные и независимые пираты, действующие исключительно ради собственной наживы. Но берберийские корсары показали себя самыми решительными и отважными, нападая повсюду — от Ньюфаундленда до Исландии и Ирландии, грабя побережье южной Англии, а также берега Испании, Португалии и стран Средиземного моря.

У корсаров Сале, известных в Англии как разбойники из Сале, особенно примечательная и захватывающая история. Их набеги были для них способом существования. Особенно они распространились в Средиземном море, где процветала торговля между Востоком и Европой, — она давала им огромные доходы и являла собой легкодоступные цели; но то, что вначале представляло собой отдельные смелые дела предприимчивых людей, вскоре — особенно после того, как король Филипп III задался целью сделать Испанию исключительно католической и своим эдиктом изгнал из страны всех мавров, — приобрело идеологизированный и организованный характер. При изгнании многие мавры потеряли буквально все, стали бездомными и обездоленными и осели на северном побережье Марокко, затаив злобу на испанцев и, в более широком смысле, на весь христианский мир. Здесь и возник альянс мавров, морисков, мусульманских фанатиков и предателей-европейцев. Они заново укрепили Сале и Рабат, откуда и начали вести священную войну против своих врагов-христиан.