Жёстко и угрюмо - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Рубанов cтр.№ 32

Когда мои разнообразные тонкие, эфирные и прочие тела наконец умостились и притёрлись – я ощутил слабость, отложил компьютер и закрыл глаза.

Мужественный Тур Хейердал, викинг и национальный герой Норвегии, мне всегда нравился. Его первое путешествие, на плоту «Кон-Тики», через весь Тихий океан (за сто дней – восемь тысяч километров), выглядело как изумительный подвиг, сродни полёту Гагарина.

Книги Тура Хейердала обильно печатались в Советском Союзе – талантливые, безвредные, честные, легко написанные: идеальный подростковый научпоп.

Сама фамилия «Хейердал» звучала как воинский возглас, как призыв к атаке: хэй, хэй, хейердал! Хейер-дам, Хейер-дашь!

Мне – пацанчику из советской деревни, из 1978 года, внимательному созерцателю чёрно-белой телепрограммы «Клуб кинопутешествий» – всегда казалось, что отважный Тур совершил своё первое и самое славное деяние где-нибудь в шестидесятые годы, во времена рок-н-ролла и холодной войны.

Теперь же, углубившись в источники, я с изумлением обнаружил, что экспедиция «Кон-Тики» была организована в 1947-м.

Подвиг блестящего норвежца тут же слегка померк. Не полностью – но немножко утратил величественное сверкание.

В том году, послевоенном, одном из самых голодных, мои деды ели траву, берёзовую кору и гнилую картошку.

В том году пепел пожарищ едва остыл. Могилы солдат едва осели.

А несгибаемый норвежец в том году, оказывается, уже затеял дальнюю экспедицию.

Видать, не так сильно прокатилась война по земле норвежца Хейердала, думал я.

Неплохо, думал я, наверное, чувствовали себя норвежцы в 1947 году.

В том году, 1947-м, в советских лагерях ещё сидели два с половиной миллиона зэков, а вне лагерей, по вокзалам и трущобам, скитались ещё несколько миллионов безногих, безруких калек.

В том году в России было тяжело жить. А в Норвегии, видимо, полегче.

Энтузиаст Тур Хейердал, находясь в возрасте Христа, собрал команду единомышленников, нашёл инвесторов и собственноручно соорудил плот из бальсовых брёвен, длиною в пятнадцать шагов, и на этом плоту, под парусом, совершил самоубийственный вояж, сумев пересечь по течению весь Тихий океан с востока на запад. Таким образом Хейердал доказал, что заселение многочисленных островов Тихого океана могло происходить с востока, со стороны Америк.

По утверждению биографов, Хейердал даже не умел плавать, но это ему не помешало.

Он не был простым искателем приключений или авантюристом, раскручивающим доверчивых богатеев на спонсорское участие. С годами Хейердал разработал большую и сложную археологическую теорию, согласно которой в древнейшие времена на земле существовал народ гениальных мореходов, ныне сгинувший, именуемый «асы». Корни «асов», как ни странно, Хейердал искал в Азербайджане, а также в России, в Ростовской области, близ города Азов.

Все три знаменитых путешествия Хейердала были единой, на три этапа поделенной, попыткой доказать, что загадочные древние мореходы, на кораблях, сделанных из дерева и тростника без единого гвоздя, обогнули всю планету, двигаясь по звёздам с востока на запад: из Междуречья, с территории Ирака, – в Персидский залив и далее вокруг Африки (экспедиция «Тигрис»), далее от берега Марокко – к Канарским островам и Барбадосу (экспедиция «Ра»), и, наконец, от западного берега Перу – до островов Полинезии в Тихом океане (экспедиция «Кон-Тики»).

Однако теория Хейердала была жестоко раскритикована академическими археологами и ныне считается ошибочной, если не сказать бредовой. Доказано, что острова Тихого океана заселялись не народами, пришедшими с востока, а народами, пришедшими с запада.

В наше время достаточно было провести тесты ДНК, чтобы точно установить: прародина полинезийцев и микронезийцев – не Перу, а, наоборот, китайский остров Тайвань.

Академическая наука также сильно сомневалась насчёт древних мореходов из Азова Ростовской области.

Впрочем, крах теории Хейердала ничуть не отменил всеобщей симпатии к личности гениального норвега: правоту своих идей он всегда доказывал практикой, всё проверял на себе, ставил на кон собственную жизнь. Метод установления истины путём подпаливания собственной шкуры и набития шишек на собственной голове лично мне чрезвычайно дорог; увы, и он не гарантирует от ошибки.

Именно Хейердал «открыл» для широкой публики остров Пасхи: в 1955 году он организовал отдельную солидную экспедицию и прожил здесь полгода. Написал, помимо уже упомянутой популярной книжки «Аку-Аку», несколько серьёзных монографий, и установил, в частности, что три столетия назад остров населял не один народ, а два, внешне отличавшихся друг от друга. Одно племя жило тут издревле, второе приплыло на лодках и нагло оккупировало часть острова; далее разразилась кровопролитная война, закончившаяся жестоким истреблением пришельцев, тела их сожгли; Хейердал раскопал могильники и добыл множество обугленных костей.

Очень деликатно, в нескольких фразах Хейердал упомянул, что рапа-нуи употребляли своих врагов в пищу, а из их костей изготавливали рыболовные крючки. Таким образом они заимствовали жизненную силу, ману убитого неприятеля.

Фантастическое, или инопланетное, происхождение каменных изваяний Хейердал также опроверг: под его руководством и за его счёт местные мужики рапа-нуи вручную вырубили новодельного истукана, неотличимого от оригинальных, затем переволокли к берегу и поставили на попа. Использовались только мускульная сила и брёвна-рычаги.

Наука жестока и цинична. Наука всегда готова уничтожить любую сладостную романтическую легенду в угоду примитивному механицизму.

Я убеждён, что великий Тур всю жизнь прожил внутри этого противоречия: с одной стороны, человек хочет верить в непознаваемые загадки и неразгадываемые тайны, с другой стороны – жаждет любую тайну разгадать, разоблачить, свести к примитиву, к унылой и неопровержимой математике.

Хейердал развенчал легенду острова Пасхи – но не всю и не до конца.

В последующие недели я в этом убедился.

Тот день – второй – закончился удивительно.

Окно моей комнаты выходило на пустырёк, шагов двадцать в поперечнике, сплошь заросший густейшей травой выше колена; едва я, уставший от чтения и от боли в заднице (велосипед – снаряд серьёзный), смежил глаза, как услышал: нечто огромное, бурно вздыхающее, пришло и зашуршало, засопело, зафыркало и затопало; выглянув, я обнаружил перед собой на расстоянии вытянутой руки морду лошади.

Латиноамериканский свободный выпас применялся не только в отношении рогатого скота – но для всех домашних животных вообще.

Лошадь – длинноногая, гладкая – пришла под моё окно устроиться на ночлег.

Я сунул ей кусок хлеба – не взяла, посмотрела равнодушно, отвернулась, – на кой ляд мне твой хлеб, ежели я на свободном выпасе! – поразмышляла, затем улеглась на бок в двух метрах от моего подоконника и затихла.