Берега светлых людей - читать онлайн книгу. Автор: Александр Кутыков cтр.№ 89

Хотя у Спора возле сторожки на привязи стоял свой конь, боярин заставил одного из всадников освободить ему скакуна. Воссев верхом, Спор спросил, где Вертфаст. Хмельная братия отвечала, что Вертфаст едет следом.

Отрезвевший от многолюдного представления Вертфаст пытался разобраться, что здесь к чему. В деснице его хищно сверкал обнажённый меч. Спора он признал сразу — тот, как могло показаться, виновато выехал навстречу. Искажённым восприятием Вертфаст зрел могучего всадника на коне. Сморгнув и утерев слезинку с ресницы, он к своему величайшему изумлению признал собственную супругу. Встреча ошеломила боярина. Прежде чем высказаться, он поёрзал, огляделся по сторонам.

— Чтоб... Ты вроде не там... и не так... Ты ж спину коню... прогнёшь! Куда же ты взгромоздилась, дева-толк?! Спор, растолкуй задачку, — и зычно икнул.

Спор склонился к сотоварищу и как можно тише проговорил.

— Не буянь, не будь олухом.

— Олухом?!

— Мясо тухлое — то ещё... твоя баба нынче вывозит. Не шуми. Впрочем, разбирайся сам... — Конь Спора бочком почапал в сторонку.

— Вывозит? Никто никого не увозит! Беглых я ловлю! — вняв совету, много тише прогундел Вертфаст; красноречивым жестом недвусмысленно показал своим лихим сподвижникам начать разбираться с грузом. — Жена, езжай к мужу! — развалившись в седле, но не спуская орлиного взора с пошедших к тушам дружинников, вякнул он.

— Тебе надо — ты и езжай! Не наездился ещё по гулянкам да по пустым делам? О хозяйстве не радеешь, вредитель! Давай, мешай, препятствуй! Меня гони со двора, чтобы шлёнд праздных да на всё согласных навести! — зычно ответствовала Кламения, приняв позу истинно боярскую. Меж ней и им рядком стояли их слуги и ожидали конечного решения.

Вертфаст понял, что и здесь ему с несносной бабой не справиться. Сопя, обратился к обыску — уж тут-то наверняка найдёт повод поговорить с женой по-другому!..

На каждой из двух подвод лежали по две пары туш, будто выпотрошенные гороховые стручки, выгнутыми створками-рёбрами всунутые друг в друга. Таким образом, внутри пары имелось полое место, рассмотреть которое мешали задние, немалые размером, ляжки и темень ночи. Факела светили тускловато.

— Эй, братки, что вы гладите да вынюхиваете? Не лапайте этот струп — ширяйте, братишки, мечами, пиками острыми! Все проколем, а там... пускай везёт, хоронит! — покосился на Кламению, словно на кровного супостата, боярин и подметил, как изменяется её лицо.

Она поутихла, но высказаться посчитала должным:

— Не стыдно ратничкам мечи говядиной марать? Отвезли бы к утёсу да и утопили всё — и нам бы помощь!.. Злато-серебро ищешь, муженёк?

— А вот и узнаю, чего ищу!

— Ничего-то ты уже не знаешь, болезный!.. Был в твоём доме погреб холодный — тебе зараз там самое что ни место!

Каждая её реплика звучала унижением боярского достоинства. Скопившийся тут люд всё это выслушивал-соображал, готовя пустить завтра по городу рассказы. Но боярин не унывал: через считанные мгновения он обязательно отыграется! Не зря же Кламения днём прибегала туда, где прятались беглецы, — ночью и вывозит что-то или кого-то...

Хмельной угар с Вертфаста сошёл полностью. Осталось зло и предвкушение ещё одной победы. Он выхватил у одного из подручных копьё и засадил его в ребро одной из туш. Пика через пустоту прошла насквозь, наконечник вылез с той стороны вонючей говяжьей пары. Меж четырёх продырявленных рёбер никто не пискнул, не дёрнулся в судороге, и Вертфаст ударил ещё раз.

«А если там Ргея?!» — подумалось ему, не в меру ожесточённому. О том же думали и дружинники, но, видя решительный настрой предводителя, принялись колоть, тыкать, рубить, сечь.

Кламения неестественно громко засмеялась. Муж снизу глядел на неё с ненавистью: похоже было на то, что везла она украдкой от него действительно тухлое мясо...

Ратники вытирали мечи от доводившей до блевотины гнили и, отойдя в сторонку, ложились вольной ватагой на землю. Нет ничего путного в той поклаже... Вертфаст в последней ловчей надежде заглянул под повозки, потом сдался и попросил принести ему воды.

— Что, вино дурное сушит?.. Давай, мужички, поехали! — повелительно приказала Кламения слугам-помощникам. — Давно бы спали уже!.. Эхма!

Рыжий свет потрескивавших факелов обличал глупость затеи Вертфаста. Искромсанные куски поплыли на его глазах в распахнувшиеся опять ворота. Он исступлённо и бессвязно заскулил, бросился на уплывавшую в темноту последнюю телегу и принялся тянуть осклизший мосол. Руки его сорвались, он отскочил, упал, откинулся навзничь. Не поднимаясь, тихо проговорил склонившимся над ним дружинникам:

— Что-то не так... У купца их видели. Она тоже там была. Теперь с этим струпьем здеся... Спор, ты мне нужен. Я в дом побегу... — Он вновь принялся скулить, поднимаясь, опёрся на Спора. — Ты вот что... Пошли людей к болотам и утёсу. Быстро только, Спор!.. Играть со мной вздумала колода! — тихо-тихо и совершенно трезво молвил Вертфаст.

Его подкинули в седло, и он помчался. Спешил, надеялся усмотреть-услышать отголоски того, что, возможно, навсегда уплыло из его рук.

Конюшенный ждал на дворе. Сильно переживая, он достал кинжал и поспешил за хозяином на кухню. В подсобке помогал вынимать камни из стены. Он и услышал отчаянный визг Вертфаста: «Были, были!..»

Согнувшись, с лампой в руках Вертфаст крался по подземному тоннелю. Осматривал подпорки, на деревянном, дотлевавшем уже настиле тщился отыскать хоть какие-то следы... Там, где проход разветвлялся надвое, наверху зияла блестевшая влагой пещера. Обрушенная земля была истоптана ногами. Отчётливо виднелись отпечатки огромных и маленьких ступней. «Тронутые камни в стене — это уже не отвлечение. Ушли!..» — содрогнулся боярин.

— Как же так? И в доме родном нет мне опоры!

— Не углядел, мил друг, — извинялся старый конюх.

— К утёсу пошли. Чёрт, туда же близко... Успеют ли соколики?

— Не успеют — на берегу словят.

— Давай уже дойдём до конца — лаз прикрыть надобно. Одна беда — не беда, а ход этот сгодится ещё.

— Правильно говоришь! — пробасил злобный старый слуга, и звук его голоса долго звенел в ушах.

Узкий и низкий проход жил по своим подземным законам...

* * *

— Бросьте всё в море! Бычков морских покормим тучным тма-тарханским говядом... — напутствовала обоз Кламения, отъезжая.

В город она не спешила. Испереживавшись, до озноба в спине колесила вокруг дремлющего города. Страшно боясь темноты, боярыня в луке богатого сирийского седла пристроила маленький ножичек. Ноги всю дорогу подтягивала повыше, опасаясь, что какая-то невидимая тварь подкрадётся и тяпнет.

Съездила к утёсу. Незамеченная никем из ночи наблюдала, как ни с чем вертаются охотники. С другой стороны кремника лицезрела похожую унынием вторую ватагу. Следом за ловцами, держась подальше, поехала к морским вратам. Несмотря на сгустившийся туман, озноб телесный и душевный прошёл, Кламения заспешила домой. Ведь темноты и тишины храбрая женщина всегда очень боялась...