Тьма надвигается - читать онлайн книгу. Автор: Гарри Тертлдав cтр.№ 156

– Да, я знаю достаточно, чтобы помогать отцу, – и достаточно, чтобы этого не делать, – ответил Леофсиг. – Для начала, у него не столько работы, чтобы требовался помощник. Во-вторых, он в своем деле мастер; он даже альгарвейцам в Громхеорте бухгалтерию ведет. Не забывай, многие знают, что я вернулся, но молчат. И пусть молчат. А если отец потащит меня помогать ему в бухгалтерию альгарвейского губернатора, например, тут уже скрыть мое бегство не получится.

– Это все так, – признала Конберга со вздохом. – Но мне тошно смотреть, как ты на костяк исходишь.

– Не бойся, от меня еще много осталось, – утешил ее брат. – Помнишь, каким я вернулся из лагеря? Вот тогда от меня точно кожа да кости оставались. А сейчас я всего лишь потом провонял, да и это поправимо.

Он чмокнул сестру в щеку и вышел из кухни.

Конберга снова вздохнула.

– Лучше бы ему пореже на улицу выходить. Сколько бы мы ни платили рыжикам, они схватят его, когда не смогут больше делать вид, что ничего не замечают.

– Он тебе только что сказал то же самое, – напомнил Эалстан. Конберга скорчила ему гримасу. Особенной радости это юноше не доставило – он понимал, что сестра его в чем-то права. – Если он станет торчать все время дома, то будет себя чувствовать медведем в зверинце.

– Я предпочту видеть его живым медведем в клетке, чем медвежьей шкурой перед кроватью какого-нибудь альгарвейца, – ответила Конберга.

Эалстан печально покосился на нее; больше ему ничего не оставалось – слишком ловко та использовала против брата его же фигуру речи.

Метафорический медведь вернулся полчаса спустя, чистый и мрачнее тучи.

– Альгарвейцы повесили на площади перед банями каунианина, – сообщил он, прежде чем Эалстан и Конберга успели спросить, что случилось. – Одного из тех, что бежали вместе со мной.

Следующим утром Леофсиг отмечался у бригадира, подумывая, не стоит ли ему податься в бега. Если рыжики как следует обработали каунианина, перед тем как повесить, или если тот проболтался сам, пытаясь спасти шкуру, новые хозяева Громхеорта с легкостью могли схватить беглеца.

Но если бы схваченный каунианин заговорил, с тем же успехом альгарвейцы могли ночью вломиться к Хестану в дом и уволочь закованного в кандалы Леофсига. А раз этого не случилось, тот посчитал, что каунианин не выдал никого – а может, рыжики просто не знали, о чем спрашивать.

Во всяком случае, солдаты в юбках не целились в него из жезлов и не выкликали его имени. Некоторые – те, что подружелюбней, – кивнули молодому рабочему. Бригадный надсмотрщик выдал очередной перл скверного фотвежского:

– Работать хорошо!

– Ага, – согласился Леофсиг без особого энтузиазма.

Солдат расхохотался: чувствовалось, что не ему предстояло ворочать булыжники.

Однако Леофсиг, в отличие от многих своих собратьев по несчастью, не жаловался на тяжелую работу. Прежде чем попасть в королевское ополчение, он был учеником, а затем подмастерьем счетовода: работал головой, а не руками. Но в армии он, как это бывает порой с молодыми интеллигентами, открыл для себя радости физического труда. Работа не бывает чистой или нечистой – бывает только сделанной или несделанной, и чтобы превратить ее из второй в первую, требовались только время и усилия, а не глубина мысли. Ворочая камни, Леофсиг мог размышлять о чем угодно, а мог, при желании, и отдохнуть умом.

Кроме того, сначала в армии, а затем на дорожных работах он окреп так, как и надеяться не мог. Между кожей и костями остались только мышцы – куда больше мышц, чем ему мечталось. Прежде чем загреметь в армию, юноша нагулял жирок, но военная служба и дорожные работы заставили бы его сбросить вес, даже если бы между ними не пролегло несколько месяцев в лагере для военнопленных. Едва ли Леофсиг когда-нибудь снова потолстеет.

– Хорошо! – гаркнул альгарвеец-надсмотрщик. – Мы идти. Работать крепко. Булыжник много.

Голос его звучал совершенно счастливо. Многие люди получали больше удовольствия не от работы, а от созерцания чужого труда.

Подгоняемые короткими выкриками, которые, по мнению альгарвейца, должны были вызывать трудовой энтузиазм, поденщики побрели по дороге на северо-запад, пока не добрались до того места, где мостовая кончалась. Юго-западный тракт они уже вымостили до того места, куда уже невозможно было за один день добраться от города, поработать и к закату вернуться назад. Дальше работу продолжали рабочие – в большинстве своем кауниане – из других городов и деревень вдоль тракта.

Инструменты и булыжник, которым будет вымощен проселок, везли запряженные мулами телеги. Окованные железом обода колес грохотали по булыжнику. Шагавший рядом с Леофсигом Бургред морщился при каждом резком звуке.

– Не надо было вчера столько пить, – пожаловался он. – Башка вот-вот отвалится… и я почти об этом мечтаю.

– На проселке колеса так не гремели бы, это точно, – заметил Леофсиг, выказывая больше сочувствия, чем ощущал, – никто не заставлял Бургреда напиваться под угрозой боевого жезла, и если это было первое похмелье здоровяка, то Леофсиг – косоглазый куусаманин. – Конечно, – продолжал он, – в дождь телеги в грязи по уши тонули бы. Рыжикам этого не надобно.

– Я бы сейчас сам в грязь залез, – просипел Бургред. – По уши…

Похоже было, что этим утром ему особенно скверно.

Завидев в траве россыпь луговых сыроежек, Леофсиг сошел с дороги, собрал грибы и запихнул в поясной кошель.

– Лучше сыроежки, чем вовсе ничего, – заметил он Бургреду.

Ему пришлось повторить, потому что колеса телег грохотали особенно. Бургред глянул на юношу с таким видом, словно сейчас он порадовался бы только бледной поганке, которая избавит его от мучений.

Надсмотрщик, как большинство альгарвейцев, был невысокого мнения о продукте, который считали лакомством и фортвежцы, и кауниане.

– Грибы дрянь, – заявил он, высунув язык и скорчив страшную гримасу. – Грибы отрава. Грибы сопля.

И плюнул под ноги.

– Силы горние, – вполголоса пробормотал Леофсиг. – Даже у чучелок больше соображения.

Кауниане и грибы не выходили у него из головы; от Сидрока и от Эалстана он слышал два существенно различных описания каунианской девушки, которую брат повстречал в лесу, когда ходил за грибами. Сидрок едва не обвенчал их, но у Сидрока обыкновенно язык обгонял мысли.

Леофсиг покосился на Бургреда. Упомянув кауниан, юноша тем самым расчетливо поддел здоровяка. Тот откликнулся, но не так, как ожидал Леофсиг.

– Перевешать бы всех ковнян вонючих, – пробурчал он, – как рыжики того поганца перед баней вздернули. Туда и дорога.

– Не так они и плохи, – возразил Леофсиг – на большее он не осмелился, чтобы не подставляться. – Что они тебе такого сделали?

– Ковняне они, – отрезал Бургред. Другого ответа ему, по-видимому, не требовалось.