Лепестки камелии - читать онлайн книгу. Автор: Мария Сакрытина cтр.№ 94

Алим расхохотался так, словно это была хорошая шутка.

А потом погладил безмозглое животное по морде, пощекотал нос — конь снова фыркнул, но уже с нежностью, и ткнулся Алиму в шею. Ханыч усмехнулся.

— Он умнее тебя, принц. Ты же умеешь договариваться. И умеешь убеждать. Попробуй, у тебя получится.

Я озадаченно поглядела на "тупое безмозглое животное", которое ответило мне сердитым взглядом. "Ездят тут всякие…"

А ведь в таком ключе я лошадей никогда не рассматривала.

Алим оказался прав: с конём можно договориться. Скакали мы не быстро, я позади всех и плевать мне было, слышит мои аргументы кто-то кроме коня или нет. Их всё равно понял бы только Алим, а на него мне было вдвойне плевать.

Конь точно слышал. И — вот честно — эта скотина явно меня понимала.

Может, у кочевников лошади волшебные? Может, они оборотни и по ночам в людей превращаются?

Нет, серьёзно?

Я бы заметила прибавление в нашем маленьком отряде, а его вроде не было… Хотя… Я же вчера со всеми не ночевала…

В общем, с конём мы в итоге договорились. Сначала аргументом стали шпоры, потом: "Ну хочешь, я тебе мешать не буду? Ты же лучше меня знаешь, как нужно скакать. То есть бежать. То есть галопировать. Или рысить? Что ты там сейчас делаешь?"

Как-то так.

К концу того дня я уже не вываливалась из седла, как раньше, а почти грациозно на землю спрыгнула.

Ладно, вообще не грациозно — но сама же, а не меня сбросили. Я считаю, это прогресс!

О, кстати, где мы остановились — отдельная история. Очень забавная! Вас, кстати, не удивляет, что я пишу это сейчас? Ведь не стала бы я брать с собой письменные принадлежности — набор для чернил знаете какой тяжеленный! А кисти? И бумага. За бумагу, кстати, и убить могут — она очень дорогая.

К тому же, я теперь отлично знаю, что писать в седле неудобно, а товарищам по этому походу — которые воры и убийцы — я не доверяю, особенно Алиму. За ними нужен глаз да глаз, и как же я тогда отвлекусь на этот дневник?

Но представился случай, очень, на мой взгляд, смешной. Только кочевники почему-то не смеются, но это их дело.

Я с замиранием сердца ждала нашей следующей ночёвки. Алима я вчера унизила, а то что всех спасла сегодня от той красотки на реке — так это наверняка мелочи и вряд ли мне зачтётся. Уснуть в компании этих головорезов, вдобавок, на меня обиженных — ну уж нет! Это как добровольно им отдаться. Значит, придётся всю ночь сторожить. А завтра ехать в седле с больной головой, в которой если мысли и есть, то всё об одном — как в этом самом седле удержаться.

От ночных дежурств меня, кстати, освобождали. Алим и компания, видите ли, тоже мне не доверяют. Ха-ха.

Итак, остановились мы в рощице неподалёку от дороги, нашли подходящую поляну, стали готовить лагерь (все, кроме меня). И я первая тот дымок увидела. Он вился на самой вершине горы, минут двадцать ходу от нас, но ради крыши над головой я бы и не на такое согласилась. А крышу я, кстати, тоже углядела. Там, на вершине горы, кто-то ферму устроил — или что-то в этом роде.

Алим с товарищами моим энтузиазмом не прониклись. «Кто поселится в такой глуши? — сказали они. — До ближайшей деревни топать и топать! А что если это снова нелюдь?»

Я удивилась: и что? Мы же вежливо заглянем, спросим, не против ли эта нелюдь компании. Если не против, то мы с ней едой поделимся. А, и уточним, не жрёт ли она человечинку. Если жрёт, то она и так на нас нападёт — мы же всё равно рядышком лагерь разбиваем. Вот и надо всё разузнать: вдруг стоит поискать для ночлега другое место?

Моя логика кочевников смутила, и они согласились сходить проверить. Точнее, тихонько отправить разведчиков, и это буду ни в коем случае не я.

И отправили.

Я предчувствовала, что таким макаром мы вместо крыши над головой ещё час будем трястись в седле до следующей рощи. И очень мне это не улыбалось.

Поэтому, прихватив кинжал Алима (он его так и не забрал), я вспомнила, что вообще-то я принц и никто мне не указ. И полезла в гору.

Минут через пять ко мне присоединился Алим со словами: "Ты что творишь?" Я вяло отгавкивалась — конец дня, я устала и больше всего хотела выспаться наконец не на земле, а на нормальной постели. Да хоть на сене! Потому что вчерашняя ночёвка на свежем воздухе плохо сказалась на спине принца — её теперь неприятно тянуло. По прошлой жизни, полагаю, я была знакома с недугом "опять продуло поясницу" и даже думать не хотела, как в таком состоянии поеду верхом, если действительно заболею.

Как видите, у меня были более чем веские причины познакомиться с местными отшельниками, даже если они не очень-то люди.

Разведчиков мы встретили на полпути, и они были белые от страха. Не знаю, что они сказали Алиму, но он тоже побледнел — и я поняла, что да, в доме нежить. И ещё — теперь к ней придётся бежать.

Не знаю, что со мной не так, но общение с местными нелюдями совершенно меня не пугает (юрэй ни в счёт). Может, это потому, что я такая жуткая рационалистка, а у нас дома, в Москве, как-то негусто с привидениями? А может, Шики, когда бил принца, просто отшиб ему что-то в голове? Или я, когда умирала, что-то себе повредила? Потому по здравому смыслу… Я ведь тоже должна бояться сверхъестественного. Но что-то как-то мне совсем не страшно. Я как будто знаю, что ничего эти ёкаи мне не сделают.

Почему?

А может, это последствия заклинания принца, когда он меня в этот мир тащил? Действует же на меня магия Шепчущих с ограничениями: забыть ничего не могу, как бы они ни приказывали.

В общем, это тема для отдельного размышления.

А пока вернёмся к нежити — потому что это действительно была она.

Алим догнал меня у двери в хижину, в которую я вежливо стучалась. От волнения он путал наш и свой язык, так что я мало что поняла, хотя смысл был ясен и так: валим! Валим отсюда щас же!

Утащить он меня, впрочем, не успел (кстати, уже прогресс: раньше бы дал в зубы — и лады). Дверь отворилась.

Перед нами стояла согбенная старушка, лицо которой терялось в тени. И я решительно не понимала, что с ней не так.

Пока, выслушав мою предельно вежливую просьбу о спасении королевской спины, она не вышла на свет.

А была она это… Как же… Ноп… Нопппэ… Без пол-литра не выговоришь, но я с такими, как она, уже встречалась, когда ходила в Лунную рощу.

Лица у неё не было — гладкая кожа, как мяч надутый. И всё.

Алим ахнул и отшатнулся.

Я прочистила горло.

— Так переночевать у вас можно, госпожа, или нет? Кивните, если да.

Старуха склонила голову к левому плечу, словно раздумывала.

А из дома раздался мужской зычный голос:

— И чем же ты заплатишь нам, человек?