Византия - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Каплан cтр.№ 45

Другая возможность, позволявшая женщине-аристократке стать самостоятельной при наличии у нее состояния, — основать монастырь. Согласно византийскому закону, монастырь, основанный частным лицом, являлся учреждением, регламентируемым частным правом. Оно принадлежало своему создателю, со всем его имуществом. Учредительница не обязана была вступать в созданный ею монастырь, хотя нередко делала это. Женщина становилась аббатисой — покровительницей и главой монастыря что давало ей независимость. Только при таких обстоятельствах (вдовство, личное состояние, основание монастыря), женщина являлась действительно взрослой вне зависимости от возраста. Вступив в монастырь, любая женщина ускользала от власти своей семьи.

Что касается взрослых мужчин, им приходилось дожидаться возраста приблизительно шестидесяти лет, чтобы воспользоваться привилегиями, предоставленными старикам, по крайней мере тем из них, кто, будучи обеспеченным, не жил в приютах. Старость всегда воспринималась синонимом мудрости и автоматически вызывала к себе уважение, хотя в некоторых житиях не скрывалось, что у святых в пожилом возрасте (например, у Феодора из Фессалоник, Кирилла Филеота, умершего в 1110 году в пригороде Константинополя) разум уже был не вполне ясным. Достичь преклонных лет нередко считалось признаком святости. Соответственно, описывая своих героев, биографы представляли их такими мудрыми, какими бывают только старики. При расследованиях, связанных с вопросами собственности, обычно пользовались свидетельствами стариков.

Если в городе и существовало несколько родильных домов при больницах, все же женщины обычно рожали дома с помощью акушерки. Для родов использовался специальный стул; рожали также садясь на корточки и упираясь коленями в землю. Затем в течение восьми дней женщины считались нечистыми, и в этот период их надо было защитить от нападения демона. В семьях больше приветствовали рождение сына, но и рождение дочери не считали особой бедой. Если у родителей имелись достаточные средства, рождение ребенка давало повод для большого праздника, сопровождавшегося пиром, визитами и подарками. Празднества становились общественными, если речь шла о рождении наследника престола. Его появление на свет обычно происходило в Порфире, комнате, выстланной плитами пурпурного цвета и предназначенной для родов царствующих императриц. Это давало законнорожденным детям императоров, как дочерям, так и сыновьям, право носить звание порфирогенета. Начиная с VII века ребенка обычно крестили на сороковой день, и крещение перестало быть обрядом перехода новообращенных молодых людей или людей более старшего возраста, отмечающим включение в христианское сообщество, становясь как бы продолжением обрядов рождения. В церквях, построенных позднее, баптистерий не строили, а крещение перестало быть привилегией епископа и духовенства — оно выполнялось даже сельскими священниками.

Вторым обрядом перехода был брак. Он обозначал не только создание новой, теоретически независимой семейной ячейки, но отчасти также переход в зрелый возраст — правда, с оговорками, о которых мы уже упоминали. Брак мог заключаться с целью достижения внутриполитического союза или союза международного. В аристократической среде браки устраивались таким образом, что жених не всегда знал свою невесту до официальной церемонии. Церковному браку предшествовало оформление гражданского контракта. Духовенству не рекомендовалось принимать участие в свадебных попойках, что, очевидно, случалось.

Второй брак женщины, оставшейся вдовой, был редчайшим случаем для всех слоев византийского общества, кроме высшей аристократии. Но вдовцы, которые нередко теряли супругу при родах, часто женились повторно. Третий брак мужчины гражданский закон то разрешал, то запрещал. Это вызывало страстные дискуссии. Церковь противилась этому и навязывала предварительное пятилетнее покаяние. Однако Лев VI, овдовев в третий раз и не заимев наследника, после рождения от своей любовницы столь ожидаемого сына, Константина Багрянородного, женился на ней, хотя сам незадолго до этого запретил третьи браки. Его четвертый брак, квалифицированный его противниками как супружеская измена, привел к крупному политическому и церковному кризису, но принадлежность ребенка к императорскому роду никогда не оспаривалась.

Последний обряд перехода — это, естественно, смерть. Похороны были одновременно прощанием с покойником и помощью ему в переходе души к загробной жизни. Тело омывали смесью воды и вина, умащали душистым маслом, закрывали умершему рот и глаза, обертывали его льняной тканью; руки скрещивали на груди вокруг иконы. Покойного для прощания укладывали на ложе в вестибюле дома. Богатые семьи нанимали плакальщиц, сопровождавших похоронную процессию. Открытый гроб, окруженный свечами, несли в церковь, оттуда в закрытом виде — к могиле. Наиболее обеспеченные жители обычно завещали похоронить себя в пределах монастыря, где монахи молились за спасение их души взамен полученных отчислений. Порой возможность быть похороненным в монастыре являлась главной целью его создания или восстановления. Тогда платы не требовалось. Общество, сопровождавшее покойного, состояло не только из членов семьи и обязанных им людей: например, когда скончался один из нотариусов Константинополя, в его похоронах участвовала вся гильдия из 23 человек.

Византийская империя была римской и христианской. Христианство определяло сущность и дух ее жителей. Император ромеев, как он обозначал себя до самого конца существования империи, добавил к этой титулатуре слова «верный Христу-Богу». Он являлся наместником Бога на земле, первым из христиан и в конечном счете главой Церкви.

Однако Константин еще не был христианином, когда в 330 году он основал Константинополь и в 313 году разрешил христианство. В новой столице, которую Константин основал, он поначалу строил храмы, посвященные римским богам. Церкви появились там в конце IV века, когда христианство стало официальной и единственно разрешенной религией. Язычество исчезало очень медленно: Юстиниан осмелился закрыть академию в Афинах только в 529 году. А христиане ввиду прекращения их преследований и разрешения их религии очень быстро перестали противиться римской цивилизации. Их руководители — епископы — были представителями аристократии, воспитанными в традициях древней школы. Увлеченные философией неоплатонизма и древней риторикой, они очень быстро стали лучшими защитниками римской цивилизации.

Хотя в слоях высокопоставленных вельмож, ученых и городской аристократии язычество долгое время не сдавало свои позиции, христианство довольно быстро внедрилось в сознание народных масс римского Востока, а также за границами империи, в отдаленных и более близких регионах Персидской империи. Оно довольно быстро перестало быть чисто городским явлением, которым было первоначально. Столкнувшись с народными верованиями, закрепившимися в сознании различных этносов империи, оно смогло впитать их и трансформировать. Но этот процесс шел не без трудностей.

Желая стать универсальной религией, имеющей вселенское предназначение, то есть распространиться на всю ойкумену, буквально на весь обитаемый мир, новая религия сталкивалась со всем его разнообразием, с его мощными философскими школами. К тому же эта религия, сама по себе достаточно сложная, являлась наследницей ветхозаветного иудаизма, образ мышления которого, производного от семитских цивилизаций, отличался от греко-латинской схемы, поскольку христианство проповедовало единственного Бога, но в трех лицах — Отца, Сына и Святого Духа. Легко понять, что внедрение этого вероучения было отмечено глубокими кризисами. К тому же годы подполья, предшествовавшие его легализации во время правления Константина, не способствовали достижению единства мировоззрения христиан, даже если они очень этого хотели.