Темные небеса - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Столяров cтр.№ 42

– Все… Поехали…

Никто не отозвался. Салон по-прежнему стискивала душная тишина. И лишь когда маршрутка вынырнула с другой стороны кольцевой автодороги, Тетка, уже вернувшая щекам обычный, поросячий, розовый цвет, нервно спросила:

– Сколько ты ему дал?

– Сколько надо, столько и дал, – глядя на пустое шоссе, пробурчал дядь Леша.

И, видимо, дал немало, потому что кряхтение в голосе его еще ощущалось.

– Я к тому, что надо собрать доли со всех.

– Мать твою!.. Помолчи!

– А я говорю – надо собрать. Я вам тут что – Сбербанк?

Маршрутка вдруг стопорнула у перекрестка, хотя для них как раз загорелся зеленый свет, и дядь Леша, не оборачиваясь, тихо, но внятно сказал:

– Слушай, я тебя сейчас высажу и пойдешь домой. Пешком пойдешь, поняла? Покатишь свой чемодан. Вообще заруби на носу: у меня виза есть, а у тебя – нет.

Со своего места Лизетта видела, как Тетка вновь судорожно, будто готовясь дать крупнокалиберный залп, открыла рот, также судорожно, вроде бы даже стукнув зубами, закрыла его, опять открыла, опять закрыла и вдруг, надув обидой лицо, отвернулась к окну, словно ничего такого не слышала.

– Прошу запомнить, – ни к кому персонально не обращаясь, сказал дядь Леша. – Нам нужно пропердолить почти семьсот километров. Это вам не на самолете в Сочи слетать. В каком состоянии сейчас находятся люди, сами знаете. Черт-те что по дороге может произойти. Проселками будем ехать, обходными путями… Так что командовать здесь буду я. И распоряжения мои – без споров, без возражений – исполнять в ноль секунд. – Он выдержал паузу, тем самым придав словам ощутимый вес. – А если кому-нибудь это не нравится, он может сойти прямо сейчас. Желающие есть? – Чуть-чуть подождал, резюмировал: – Желающих нет.

Машина тронулась.

– Павел, ты у нас главный по новостям. Не забывай следить.

Павлик, сидящий рядом с Лизеттой, торопливо перелистнул экран:

– Пока вроде бы ничего. Ну вот, передают выступление патриарха… Бог дал человеку Землю, чтобы он на ней жил… Мы несем ответственность перед Всевышним за этот мир… Бог не оставит нас ни в благости, ни в печали… Милость его безгранична, как безграничен и гнев его… Ну и дальше – призывает молиться с истинной верой в душе…

– Не морочь мне голову, – сказал дядь Леша. – Что там конкретного?

– Конкретики нет.

– А насчет миграционного пункта?

– Сейчас… – Павлик несколько раз ткнул пальцем в экран. – Ого!.. Кажется, начался штурм…

– Дай посмотреть, – попросила Лизетта.

Павлик повернул телефон, и она увидела, как волнами ярости плещет толпа вокруг трехэтажного здания. Строй полицейских, сомкнувших пластиковые щиты, сохранялся лишь по бокам. Видимо, оцепление было только что прорвано. Людская пена колотилась в окна первого этажа. Сама картинка непрерывно дробилась. Изображение то застывало на месте, то двигалось рывками вперед: интернет барахлил, как и все в последнее время.

– Не разобрать ничего…

Павлик сказал:

– Дай поищу какую-нибудь другую камеру.

Тут замурлыкал телефон у самой Лизетты.

– Да, мамочка, – понизив голос, сказала она. – Ну я же тебе записку оставила… Прочитала?.. Ну не было же тебя… А ты что так рано сегодня?.. Мы с Павликом сейчас едем к нему на дачу… Ну, мамочка, ну так неожиданно получилось!.. (Она посмотрела на Павлика, у того резко сморщился лоб.) – В воскресенье вернусь…. Да, вот он рядом. Пожалуйста, передаю…

Она сунула Павлику телефон, глядя на него умоляющими глазами.

Только не выдавай!

Павлик недовольно покрутил головой, но телефон все-таки взял.

– Здравствуйте, Анжела Ивановна… Нет, у нас все в порядке…. Не беспокойтесь… Родители тоже здесь… В школе?.. В школе за один пропущенный день объяснений не спрашивают Ну конечно, я прослежу, чтобы она вам регулярно звонила… – Он сунул телефон обратно Лизетте. – Ну ты даешь! Я думал, что у вас все согласовано…

– С ней согласуешь, как же!.. Ну – извини! Или ты, может быть, хочешь, чтобы я тут осталась? Ну что ты молчишь?

– Нет… я не хочу, чтобы ты… тут оставалась, – ответил Павлик.

И вдруг покраснел, так что брови у него стали казаться седыми. И Лиза тоже неожиданно покраснела, словно до самых глаз ее затопил пылкий сердечный жар. Тогда она откинулась на сиденье и, повернувшись к окну, стала бездумно смотреть, как выворачивают навстречу, а потом уплывают назад граненые ряды новостроек. Вот провалилась в небытие последняя многоэтажка, за ней потянулся луг, как будто плохо побритый, поросший пучками сорной травы, сквозь которую проглядывала иногда цветочная желтизна, а далее, уходя ребрами в горизонт, начали вращаться бесконечные капустные грядки – поля какого-то агрохолдинга «ЮТМ», как пояснял высящийся на обочине броский рекламный билборд. Она немного расслабилась. Вот так бы ехать, ехать и ехать неизвестно куда, погружаясь все глубже и глубже в прощальный осенний зной, и чтобы неторопливо сменялись за окном поля, реки, леса, и чтобы не было в голове ни единой мысли, и чтобы внутри этого зноя, точно мелодию, собранную из скопления нот, чувствовать конвекцию нетерпенияе, исходящую от напряженного Павлика. Интересно, что у них будет? Она вспомнила, как около года назад почти три месяца, дура такая, бредила Костей Пальчиковым, или попросту – Палец, баскетболист из параллельного класса: высокий, легкий, движется, как будто танцует, непрерывно улыбчивый, девчонки исходили на писк при одном виде его, и уже – в юношеской команде города, на уроках-то почти не бывал: то у него сборы, то тренировки, то соревнования. У Лизетты слабели коленки, когда он проходил мимо, так хотелось, чтобы обхватил ее, плотно прижал к себе. Пусть даже у всех на глазах. Острое сексуальное помешательство, как выразилась Марусик. И вот однажды решилась – сама подошла к нему, строго сказала: «Палец, я тебя провожу». И всю дорогу он ей рассказывал про свой баскетбол: как он закручивает что-то там, и как подсекает, и как он долго осваивал какой-то «длинный нырок», и как его два раза чуть было напрочь не поломали, и как он летом поедет на товарищеский матч в Германию. У парадной остановились, она посмотрела ему в ожидающие глаза и произнесла, будто отрезала: «Ну ты, Палец, тупой»… Разозлилась не столько на него, сколько на себя саму: дура и дура. А далее как рукой сняло: Палец потом раза два к ней подходил, отвечала ему: «Нет-нет, Пальчик, сегодня никак не могу».

С Павликом, конечно, у них будет иначе.

Все же полной расслабленности что-то мешало. Будто мучительно ползла по спине тяжелая, холодная капля воды. Лизетта догадывалась, что это на нее опять смотрит Сынок. Подсел он на Загородном, возле Технологического института, и солидно, баском представился ей как Грегор, хотя Павлик тут же шепнул, что на самом деле его звать Гавриил. Сынком же она его обозначила потому, что когда дядь Леша притормозил, увидев его, то насмешливо произнес: «Ну, здравствуй, сынок». И в ответ прозвучало такое же ироническое: «Здравствуй, папаня». Зато Тетка ощутимо обрадовалась: «Все-таки решил с нами ехать. Ну – молодец!» Так вот, когда Гавриил-Грегор-Сынок усаживался на свободное место, он как-то быстро и очень ловко ощупал Лизетту взглядом. Именно что ощупал, словно прикоснулся руками. Она вся вспыхнула и, чтобы не показать этого, притворно зевнула. Почувствовала себя раздетой. Потом, чуть позже, заметила, как он покосился на Павлика и презрительно усмехнулся. Видимо, сразу решил, что тот ему в данном случае не конкурент. Чем-то он походил на Пальчика-баскетболиста, тоже высокий, спортивный, с яркими от веселой наглости, выпуклыми глазами. Своя фирма по экспорту или импорту чего-то такого. Ему-то зачем эмигрировать? Вот вопрос. У него вроде и так все в порядке. Или нет? Ей смутно припомнилось, что Павлик как-то сказал, будто бы Сынок именно за последний год сильно увяз – то ли он кого-то не того кинул, то ли, напротив, кинули его самого. И вот – решил одним махом избавиться от кучи проблем… А зачем, скажите, эмигрирует Тетка? Заведует целым отделом в Торговом центре, и не где-нибудь в глухих новостройках, а в приличном районе, у Пяти углов: Владимирская площадь рядом, Литейный, Невский проспект. Побрякушками – браслетами, ожерельями – увешана как новогодняя ель. Ей-то чего не хватает здесь, на Земле? А не хватает ей, видимо, вот чего: хочет иметь свой собственный магазин, рассчитывает, что на Терре сумеет его создать. И ведь создаст, кто ей там запретит, и с помпой откроет, и усядется в нем, растопырив тяжелый зад. Лизетта сквозь дрему, которая наползла на нее, явственно услышала голос отца: «Если на Терре возникнет психологически тот же набор людей, то и проблемы в этом сообществе возникнут точно такие же. Они их просто воспроизведут».