— Получить еще один шанс, — подсказал Илай дрогнувшим от ненависти голосом. — Но этого шанса вам не выпало.
Слушая кардиолога, Мередит изо всех сил пыталась не расплакаться. Они стояли у постели, на которой лежала Руби, опутанная проводками и трубками.
— Не могу сказать, что она вне опасности, — произнес доктор. — Нарушение мозгового кровообращения, ишемическая болезнь сердца… все это привело к инфаркту миокарда, который сопровождается расстройством сознания. В течение ближайших дней мы будем пристально наблюдать за ее состоянием.
Мередит пробормотала что-то невразумительное — просьбу? благодарность? — и опустилась на стул у кровати. В коридоре у палаты интенсивной терапии какая-то сердобольная медсестра развлекала Люси, вместе с ней рисуя маркером рожицы на надутых резиновых перчатках. Мередит уткнулась лбом в синтетическое одеяло и тихонько погладила руку Руби.
— Не покидай меня, — почти беззвучно взмолилась она.
Внезапно сухая сморщенная рука шевельнулась под ее пальцами. Выпрямившись, Мередит увидела, что глаза бабушки широко открыты.
— Ко дню званого обеда я буду совершенно здорова, — произнесла Руби с акцентом, свойственным выходцам из Французской Канады.
«О каком званом обеде идет речь? — недоумевала Мередит. — Ах да, доктор сказал, что у бабушки расстройство сознания».
— Прошу тебя, позаботься о ребенке.
«Она думает о Люси», — решила Мередит.
— Люси надеется, что ты скоро поправишься, — сказала она.
Но Руби, казалось, не слышала ее.
— Хорошо, — пробормотала она, и морщинистые веки опустились вновь. — Обещаю, миз Пайк, я о нем позабочусь.
Шелби распахнула дверь и просияла, увидев на пороге Илая.
— Рада тебя видеть, — сказала она, пропуская его в дом.
— Взаимно.
— Вчера мы замечательно провели время, — улыбнулась Шелби.
Их первое свидание завершилось в машине Илая. Шелби вспомнила, как он, касаясь ее уха губами, попросил разрешения поцеловать ее. Если он этого не сделает, Ватсон задаст ему трепку, сказал он, и Шелби ничего не оставалось, как дать согласие. Было так приятно чувствовать себя в мужских объятиях; Шелби уже забыла, какое это упоительное ощущение.
— Должен признаться, я приехал с определенной целью, — сообщил Илай.
— И с какой же?
— Я подумал, что, если ты терпеть не можешь первые свидания, вторые тебе тоже не по нраву. И решил: может, нам стоит перескочить через несколько свиданий и…
— Без лишних проволочек отметить серебряную свадьбу, — подсказала Шелби.
— Не имею ничего против этого, — усмехнулся Илай, и Шелби почувствовала, что в этой шутке есть немалая доля правды.
Она представила себе, как они сидят рядом, научившись за долгие годы понимать друг друга без слов… Как это, наверное, замечательно — никогда не чувствовать себя одинокой! Как это замечательно — спать вдвоем на кровати, слишком широкой для нее одной… Она глубоко вдохнула, и ей показалось, что воздух пропитан их взаимным притяжением.
— Может, выпьешь чего-нибудь прохладительного? — предложила Шелби.
— С удовольствием, — кивнул Илай. — Скажи, а Росс дома?
Шелби невольно изменилась в лице:
— О, так ты приехал к нему?
Неловкий момент был прерван шумным вторжением Ватсона, который вихрем ворвался в открытую дверь.
— Я же велел тебе сидеть в машине, — проворчал Илай, пытаясь поймать пса за ошейник.
— Ничего не имею против еще одного гостя, — сказала Шелби, наблюдая, как бладхаунд деловито обнюхивает мебель в ее гостиной.
Ватсон повернулся к ней и завилял хвостом с таким воодушевлением, что сбросил с кофейного столика несколько книг, телевизионный пульт и вазочку с леденцами. Илай метнулся вперед, чтобы восстановить порядок:
— Прости…
— Ерунда…
— Этот чертов пес иногда сводит меня с ума…
— Поверь мне, по сравнению с девятилетним мальчишкой он сущий ангел.
Шелби подняла хрустальную вазочку и проверила, нет ли на ней трещин. Илай положил на место пульт и книги. Среди них был иллюстрированный путеводитель по штату Вермонт, прочие оказались памятными альбомами. Илай пролистал один из них, с наклеенными газетными вырезками.
— Это ты собирала? — спросил он.
Шелби порозовела от смущения, когда Илай открыл ее любимую статью, которую она время от времени перечитывала. Речь в ней шла о шестилетнем мальчике из Флориды. Во время купания на него напала акула. Она откусила ребенку ногу, но ее, к счастью, удалось пришить. Однако от потери крови мальчик впал в глубокую кому и пролежал без сознания несколько недель. Врачи полагали, что мозг его погиб, однако ребенок внезапно очнулся как ни в чем не бывало.
Еще одна статья рассказывала о двухлетнем малыше, который жил в Канаде. Ускользнув из дому, он ухитрился уснуть под слоем снега толщиной шесть футов.
— Я помню этот случай, — сказал Илай. — Ребенка сочли мертвым, но все же отвезли в больницу…
— И там врачи отогрели его, он оттаял и ожил, — подхватила Шелби, забирая альбом. — Я понимаю, это глупо. И все же истории о том, как смерть удается победить, меня поддерживают… Может быть, думаю я, в один прекрасный день кто-нибудь вырежет из газеты статью об Итане… по той же самой причине.
Неожиданно по ступенькам, громко топая, сбежал Росс. Судя по влажным волосам, он только что вышел из душа.
— Я услышал ваш голос, — сказал он Илаю, и Ватсон немедленно пожелал поздороваться с ним, положив ему лапы на плечи. — Ну что, вы были у Пайка?
Илай ответил не сразу. Мысли его все еще были поглощены историей канадского малыша.
— Насколько я помню, ребенка спас доктор из Университета Макгилла, — сказал он. — Это в Монреале, от нас рукой подать. Наверняка та семья живет неподалеку. Я вот думаю, не прокатиться ли мне в Канаду. Шелби, поедешь со мной?
Она кивнула, на минуту позабыв обо всем — и об Итане, и о своей работе. То, как отнесется к ее отъезду Росс, волновало ее еще меньше. Даже мысль о том, что ей придется провести ночь с мужчиной, которого она едва знала, ничуть ее не беспокоила. Она не спросила, почему случай с канадским малышом вызвал у Илая столь сильный интерес. Шелби твердо знала: если тебе выпадает шанс встретить чудо, лишние раздумья ни к чему.
Берлингтон, штат Вермонт. — Доктор Томас Смелли, президент Вермонтского университета, сообщил, что в ближайшее время Биологическая библиотека имени Гарри Бомонта и Музей антропологической истории имени Спенсера Пайка будут переименованы. «Вермонтский университет стремится довести до сведения общественности, что идеи, высказываемые этими учеными в эпоху широкого увлечения евгеникой, выражают лишь их собственную точку зрению, но отнюдь не точку зрения университета», — говорится в письменном заявлении Смелли. Выбор новых названий для этих учреждений будет осуществляться под контролем Комитета выпускников.