Король шрамов - читать онлайн книгу. Автор: Ли Бардуго cтр.№ 53

Единственным, кто мог повлиять на сорванца, был его старший брат. Николай обожал Василия, который умел ездить верхом и обращаться с оружием и которому позволялось допоздна сидеть рядом с отцом на заседаниях государственного совета, тогда как Николая отправляли спать. Василий имел вес, в нем видели будущего монарха.

Младший брат хотел делать все то же, что и старший. Василий садился в седло – Николай требовал подать коня. Когда Василий начал брать уроки фехтования, Николай упросил отца разрешить заниматься и ему. Василию как наследнику престола полагалось знать географию, а также овладеть военными науками и искусством управлять государством – Николай настоял на изучении тех же предметов. Все, чего он хотел от старшего брата, – это его внимания, однако для Василия он всегда был лишь лохматым, болтливым надоедой, который постоянно путался под ногами и лип к его драгоценной особе. Когда Василий удостаивал брата улыбкой или другими знаками внимания, во дворце все было спокойно, но чем больше он игнорировал «малявку», тем несноснее становился Николай.

Его наставники предпочли найти себе учеников в дебрях Цибеи. «Нервы сдают, – жаловались они. – В Цибее поспокойнее будет». Няньки тоже отказались от работы и уехали на побережье присматривать за пожилыми родителями. «Да и легкие уже слабы, – объясняли они. – Морской воздух пойдет на пользу». Служанки молча плакали, король в ярости топал ногами, королева лежала с затяжной мигренью.

Однажды утром девятилетний Николай пришел на урок, радостно предвкушая, как сунет в портфель учителя мышь, которую специально для этого посадил в банку, и, к своему удивлению, увидел в классной комнате вторую парту и сидящего за ней мальчика.

– Это Доминик, – представил новичка наставник. Темноволосый мальчик встал и учтиво поклонился. – Он будет учиться вместе с вами.

Николай и удивился, и обрадовался, ведь детей его возраста, с которыми можно поиграть, во дворце не было, однако его ждало горькое разочарование: Доминик шарахался в сторону всякий раз, как королевский отпрыск пытался завести с ним разговор.

– Не бойся, – шепнул ему Николай. – Миткин, конечно, зануда, но иногда рассказывает интересные истории про старых королей, причем с кровавыми подробностями.

– Да, мой царевич.

– Если хочешь, зови меня Николаем. Или выдумаем себе новые прозвища. Будешь у нас Домиником… гм. Ты какие-нибудь подвиги совершал?

– Нет, мой царевич.

– Николай.

– Ну-ка, не болтайте, – пожурил Миткин, и Доминик опять испуганно дернулся.

Николай и в самом деле притих: он напряженно думал, как же разговорить нового товарища.

Когда наставник вышел из кабинета за глобусом, Николай прошмыгнул на середину классной комнаты и сунул мышонка, пойманного в восточном крыле дворца, под меховую шапку, которую Миткин оставил на учительском столе.

Увидев это, Доминик съежился от ужаса, однако Николай, увлеченный проделкой, ничего не заметил.

– Сейчас услышишь, как завопит Миткин, – пообещал он. – Он верещит, как сердитый чайник со свистком.

Наставник действительно вскрикнул, а Николай, намеревавшийся сидеть с каменным лицом, не выдержал и расхохотался. Он смеялся до тех пор, пока Миткин не велел Доминику подойти к нему и вытянуть руки. На глазах изумленного Николая учитель достал из ящика стола тонкую березовую розгу и отхлестал мальчика по рукам. Во время экзекуции Доминик тихонько поскуливал.

– Что ты делаешь? – заорал Николай. – Прекрати немедленно!

Он звал стражу, выбегал в коридор за помощью, однако Миткин закончил порку только после того, как отсчитал ровно десять ударов. Руки Доминика сплошь покрылись красными рубцами, а искаженное болью лицо распухло от слез.

После этого наставник отложил березовый прут и сказал Николаю:

– За каждую вашу выходку, за каждый дурной поступок наказание будет получать Доминик.

– Но это же неправильно! Нечестно! Наказывать нужно меня, – возмущался Николай, однако выпороть принца крови никто бы не посмел.

Николай жаловался матери, отцу, всем подряд, но тщетно.

– Слушайся учителя, и все будет в порядке, – ответствовал король.

– Я слышал, как скулил этот щенок. Подумаешь, несколько ударов. Не понимаю, из-за чего ты поднял столько шума, – пожал плечами Василий.

На следующий день Николай просидел тихо весь урок и нарушил молчание только раз, когда Миткин ненадолго вышел.

– Прости за вчерашнее, – обратился он к Доминику. – Я не допущу, чтобы это повторилось.

– Для этого меня сюда и привели, мой царевич, – отозвался мальчик. – Пожалуйста, не волнуйтесь обо мне.

– Тебя привели сюда, чтобы научить читать, писать и считать, ясно? Все будет хорошо. Обещаю.

Николай сдержал обещание и с того дня прекратил все свои шалости. Больше не воровал с кухни миндальный крем, не разбирал на части ценные вещи, не бегал по портретной галерее, ничего не поджигал. Все восхищались переменами в поведении юного принца и хвалили Миткина за находчивость.

Никто и не знал, что в тишине, царившей в классной комнате, Николай и Доминик сумели подружиться. Они изобрели тайный шифр, чтобы обмениваться сообщениями в тетрадях, и мастерили игрушечные кораблики с настоящими парусами, а потом спускали их на воду в пруду посреди заброшенного парка, куда больше никто не отваживался заходить. Они присваивали друг другу титулы и меняли их каждый день; иногда титулы звучали гордо – Доминик Смелый, Николай Справедливый, а иногда не очень: Доминик-Пердун или Николай-от-Паука-Удирай.

Мальчики быстро усвоили: чем они заняты, никого не интересует; главное – не нарушать покой во дворце, и, если делать вид, будто усердно зубришь, никто не станет проверять, заучиваешь ли ты исторические даты или делаешь расчеты для создания бомбы.

В двенадцать лет Николай заявил о желании изучать химию и каэльскую историю и с тех пор каждый день по нескольку часов занимался в тишине библиотеки. Но все это было лишь для отвода глаз. Наспех разделавшись с уроками, он переодевался в крестьянскую одежду из грубой шерсти, тайком ускользал из дворца и отправлялся в деревню, где жил Доминик. Там он работал в поле, учился обращаться с крестьянским инструментом, ремонтировать тележки и тачки, доить коров и ухаживать за лошадьми. В тринадцать впервые хлебнул самогона из помятой оловянной кружки.

Каждый вечер он в полном изнеможении падал на кровать, счастливый от того, что впервые в жизни нашел себе настоящее занятие, а наутро предъявлял наставникам безупречно выполненное домашнее задание, заставляя их думать, что из Николая Ланцова выйдет серьезный ученый. Оказалось, что принц вовсе не был испорченным ребенком; он просто не умел сидеть без дела.

Николай был счастлив, но не слеп. Семья Доминика пользовалась особыми привилегиями благодаря положению своего сына во дворце, однако урожая с их поля едва хватало на пропитание. Николай видел, как страдают другие семьи под гнетом налогов, которыми обложили крестьян король и землевладельцы-князья. Слышал, как плакала мать Доминика, когда ее старшего сына забрали в армию, и как одной особенно суровой зимой взрослые шептались о пропавшем малыше соседки Луши.