Тень Основателя - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Глушановский cтр.№ 45

Вновь откинувшись на камень, я прикрыл глаза и с удовольствием прислушался. Голос у этого глюка, как бы то ни было, просто восхитительный! Аж гордость берет за свою фантазию. Пусть и под ваббой, но такое напредставлять дорогого стоит!

Просидел я так недолго. Совсем вскоре песня прекратилась, а когда я открыл глаза — на камне никого не было. Похоже, действие ваббы закончилось и галлюцинация вновь вернулась в глубины моего сознания, откуда была ненадолго выдернута «волшебным» соком.

Жаль… Впрочем, расстраивался я недолго. Теплое солнце, мягко рокочущий у ног прибой и никаких важных дел в ближайшие пару недель — исключительный момент, когда можно просто погреться на ласковом солнце и не задумываться ни о каких проблемах.

Распластавшись на камне, я перевернулся на живот, подложил под голову снятую с себя тунику и прикрыл глаза. Поспать отнюдь не самая плохая идея, особенно после пусть слабого, но отравления. Галлюцинации они вещь отнюдь не безобидная, даже такие симпатичные, как эта русалочка.

Штаны и сапоги, правда, я снимать не стал. Особо они не мешали, а сирена, пусть она и галлюцинация, но тем не менее все же девушка. Так что демонстрировать ей мой тощий филей или отравлять воздух запахом несвежих портянок будет явно дурным тоном.

Поспать не получилось. Стоило мне только смежить веки, как я почувствовал легкое подергивание за ногу.

— А?

Я открыл глаза. Похоже, решив, что действие ваббы закончилось, я сильно погорячился. Мой глюк… или нет: глючка? глюка?.. о, вот — галлюцинация (это ведь женский пол, верно?) не только никуда не исчезла, но и находилась в отличной форме. По крайней мере, за ногу она меня дернула, привлекая к себе внимание, вполне ощутимо.

— Чего тебе, Галлюцинация? — недовольным тоном спросил я у сирены. Сейчас, видя ее вблизи, можно было с уверенностью утверждать, что она едва-едва вышла из детского возраста, чем и объясняется отсутствие некоторых, весьма немаловажных, женских атрибутов.

— Я не Галлюцинация, я Аийшша! А как зовут тебя и почему ты не стал тонуть? — вежливость и деликатность явно не числились среди достоинств моей галлюцинации. Впрочем, логично. Это ведь моя галлюцинация.

— Можешь называть меня Сенномо. А почему я должен был тонуть?

— Когда я пою, все люди плывут ко мне, а потом тонут.

— Может быть, ты просто плохо пела? Ну или неправильно? — выдвинул я гипотезу.

— Все я правильно пела!!! — обиделась сирена.

— Если бы ты пела правильно, то я бы поплыл к тебе и утонул, — напомнил я ее собственные слова. — Попробуй еще раз, — заметив, что глаза девочки наполняются слезами, предложил я. Беседовать с собственным глюком — так и до сумасшествия дойти можно. А вот пела она и вправду красиво.

— Да? — она задумалась. — А если опять не подействует?

— Ну, если не подействует, тогда и будем думать, что не так с твоей песней. — Эта беседа стала меня забавлять.

— Хорошо, я попробую. — Усевшись рядом со мной, она вновь затянула свою песню.

— Эй, — прослушав несколько куплетов, я слегка дернул ее за хвост.

— Чего тебе? — Похоже, песня увлекла и ее саму. По крайней мере, на лице мелькнуло явное недовольство. — Не мешай, тут корабль неподалеку. Я его, кажется, зацепила!

— Я только хотел спросить: а куда мне плыть-то?

— Как — куда? Ко мне, конечно! Плыть и тонуть, разбившись о камни!

— Так ты и так уже здесь! Я плавать по суше не умею!

— Ага!!! Действует! А ты говорил, песня неправильная!

Тут она ненадолго отвлеклась и продолжила скороговоркой:

— Слушай, я попозже на камни отплыву и для тебя отдельно спою, а пока так послушай, ладно? — а то корабль сорваться может!

Кивнув, я молча откинулся на камни. Спереди она слишком молодо выглядит, а вот сзади зрелище вполне неплохое. Да и песня приятная… Прикрыв глаза, я начал погружаться в дрему. Все же замечательная колыбельная у этой сирены получается. Даже жалко, что, когда я проснусь, ее уже не будет. Сон был наиболее простым и эффективным способом прекратить воздействие ваббы дрожащей.

Проснулся от грохота и ликующего вопля сирены. Проспал я немало. Солнце уже коснулось горизонта, с моря дул теплый, но весьма сильный южный ветер, а высокие валы бились о камни.

Впрочем, бились не только волны. Боевая унирема неизвестной принадлежности предприняла отчаянную попытку взять на таран прибрежные скалы. К сожалению, древние камни оказались куда прочнее мореного дуба. Данное открытие вызвало такую волну нецензурной ругани с борта судна, что повисшие в воздухе выражения ненадолго перекрыли даже рев прибоя.

А затем из расколовшейся вдоль киля и быстро тонущей галеры прямо в бурное море начали выпрыгивать люди, отчаянно старающиеся выплыть к острову. Бурное море, вечерние сумерки и во множестве торчащие, словно острые зубы какого-то неведомого гиганта, скалы делали их шансы достигнуть земли весьма и весьма небольшими.

Я медленно огляделся вокруг и с силой ущипнул себя за руку, но ничего не изменилось. Закатное солнце, бурное море, тонущий корабль и поющая свою песню юная морская дева на камне прямо у линии прибоя.

— Значит, это не галлюцинации?

— А? Что?

Похоже, совершенно забывшая обо мне, увлекшаяся своим делом сирена ойкнула, прервала свое пение и поспешно обернулась.

— Это ты? А я уж испугалась. — Она улыбнулась, обнажая белые и нечеловечески острые зубы. Вот видишь? — Дева гордо приосанилась, слегка приподнявшись на хвосте, и махнула рукой в сторону гибнущего корабля и отчаянно выгребающих к земле людей. — Плывут и тонут, разбившись о камни. А ты говорил, песня неправильная! Сам ты неправильный, а песня какая надо!

— И чего ты испугалась?

Я напряженно улыбнулся, между тем старательно обдумывая происходящее. А оно, признаться, мне совсем не нравилось. До тех пор, пока я думал, что эта молодая хищница — мой глюк, поющий приятные песни, все было замечательно. Но сейчас, получив неоспоримые свидетельства реальности происходящего, я здорово занервничал. Не думаю, что моряки на корабле Гессара более устойчивы к песням сирены, чем экипаж разбившегося на моих глазах судна. И кто знает, не приспичит ли этой полувобле вновь начать свои песни, когда приплывет мой корабль. Пребывание же на этом острове в течение всей оставшейся жизни в мои планы никоим образом не входило. Может быть, лучше пресечь угрозу до того, как она станет бедой?

Стоило мне только подумать об этом, как сердце вновь кольнула тупая, ржавая игла, и я ощутил в правой ладони рукоять незримого меча. Один удар невидимого и неотразимого призрачного лезвия — и песен больше не будет… Никогда.

«Я же предупреждал, что тебе еще слишком рано призывать эту силу! — возник в голове знакомый шепот. — Но если призвал, действуй быстрее!»

В этот момент у меня в голове возникла мысль, и я разжал руку, отпуская призрачный меч в то небытие, из которого он возник. Мысль была простая: чем бы ни была обретенная мной сила — она влияла на меня, и влияла далеко не лучшим образом!