Теория заговора - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Деружинский cтр.№ 14

Другой аспект вопроса — это использование таких технологий с элементами массового гипноза уже не политиками в предвыборной борьбе, а самой исполнительной властью. Ведь класс государственной бюрократии («слуг народа») всегда заинтересован в том, чтобы полностью контролировать свою «дойную корову» — свой народ. На деньги налогоплательщиков он себя расхваливает перед народом в подконтрольных СМИ — а телевидение является как раз отличной средой для таких манипуляций. Первые и весьма эффективные результаты в этом направлении были сделаны Министерством пропаганды Геббельса (RPL), созданном в 1933 году. И Гитлер всячески форсировал внедрение телевидения, так как видел в нем сказочный инструмент для своих гипнотических манипуляций сознанием масс: ведь впадающими в транс зрителями его шоу становились не только участники партийных митингов — а уже десятки миллионов людей.

Собственно говоря, Государство (в лице исполнительной власти) и без всякого гипноза — и только посредством своих СМИ — уже полностью контролирует общественное сознание и формирует менталитет масс — в главном для «слуг народа» вопросе отношения населения к властям. Но Теория заговора видит тут все-таки более глубокие и опасные тенденции.

Дело в том, что использование гипноза для манипулирования менталитетом масс — вещь, может быть, и скандальная для нашей внутригосударственной жизни, но зато — вожделенная мечта для всех военных всех стран мира. Есть военная область под названием спецпропаганда — это пропаганда среди оккупированного населения, что включает издание газет на языке населения страны противника, вещание на ТВ и радио, работу с общественными организациями захваченной страны (помимо такого банального, как создание листовок и допрос военнопленных). Главная задача спецпропаганды — воздействие на армию и население противника в ментальном плане, чтобы сделать их из врагов — союзниками.

Поэтому военные (и стран СНГ, и НАТО, и вообще всех стран мира) просто обязаны заниматься этой тематикой в рамках их секретных проектов по совершенствованию средств и методов ведения спецпропаганды. Если цыгане запросто и крайне эффективно используют внушение для своих личных целей — то отчего же мощная военная сфера не может сие сделать своим инструментом воздействия? Очевидно — может!

Мало того: в широком плане эта технология должна относиться не только к спецпропаганде, а вообще к самой войне. Ведь очевидно, что война — это не борьба бездушных танков и самолетов, а война именно и только менталитетов людей и народов. И если бы удалось каким-то образом кардинально оказать воздействие на менталитет противной стороны — то война была бы выиграна без единого выстрела. И без жертв — что делает такое оружие вроде бы «гуманным».

Судя по всему, таких технологий в арсенале оборонных ведомств ведущих стран мира — пока нет. Ибо США их бы обязательно использовали в войне с Ираком (а Россия — в войне с Чечней).

Но исследования в этой области, я уверен, идут семимильными шагами. Что, кстати, у военных США и должна была подстегнуть иракская война. Это оружие (то есть технология насаждения путем массового гипноза неких важных представлений), на мой взгляд, никак не может быть поставлено в один ряд с другими «гуманными инструментами войны» типа ослепляющих и прочих, временно выводящих солдат из строя, но их не убивающих. Ибо тут речь идет не о здоровье людей, а об их менталитете. Сама тема, конечно, совершенно новая для всех — и почти никем не обсуждалась, но, на мой взгляд, ее обсуждение должно привести к признанию равенства между здоровьем физическим и менталитетом человека. То есть, к признанию урона физического равнозначным урону ментальному.

А пока это не признано и вне всякого правового поля для военных, то разрабатывается как перспективный вид «оружия». Вся опасность в том, что такие изначально военные секретные разработки, будучи освоенными и оформившимися в рамках реальных технологий, могут запросто от военных ведомств «просочиться» во вне и использоваться кем угодно: начиная от исполнительной власти и «агентств политических технологий» — до террористов. То есть, широко говоря, это та же история, когда разработанный военными искусственный вирус попадает в руки невесть кого и начинает свою разрушительную работу против людей.

Как ни крути — это еще один СТРАХ среди прочих, запугивающий самой своей возможной реализацией и без того запуганное сознание человека начала XXI века. В какой-то мере, это вообще страх перед фантастическими и поразительными открытиями нашей эпохи: а не станет ли одно из этих новых открытий — чем-то разрушительным для Человечества? А ведь это будет покруче не только атомной бомбы — но и бомбы нейтронной, которая уничтожает только одних людей, но оставляет пустыми и целыми их города. Тут люди становятся покорно управляемым стадом — и само понятие «война» уже полностью подменяется «психологической войной» и сводится только к манипулированию содержимым человеческого сознания. То есть, то, что должно решаться в споре и полемике, — решается насильственным влезанием в чужие мозги…

В криминалистике давно ведется спор — возможно ли идеальное убийство? Убийство, при котором убийца в любом случае останется не найденным, а сам факт убийства никем не будет определен? Вопрос не праздный — ведь немало известных людей умерло при весьма подозрительных обстоятельствах. И в их смерти были заинтересованы влиятельные силы…

Конечно, криминалистика пытается поспеть за изобретательными преступниками. Как только в арсенале убийц появляется новое средство, позволяющее им прятать следы преступления, выдавая его за естественную смерть, — криминалистика находит адекватный ответ в виде новых точных методов обнаружения ядов и иных средств убийства. Некогда в Европе бушевала целая эпидемия убийств с помощью отравления мышьяком. Медицина была слаба, а способов распознавания мышьяка не существовало. Однако прогресс науки нашел эти способы, она к ХХ веку научилась четко определять и другие яды в телах жертв — даже в микроскопических дозах. Мышьяк у отравителей стал непопулярен. Но отравления продолжаются — уже другими ядами.

Почти каждый эксперт скажет, что совершить идеальное убийство, и именно отравление, ибо речь тут идет о ядах, — крайне трудно, практически невозможно. Скажет, что все употребляемые яды, даже редкие и экзотические, современная медицина может безошибочно определить. И сошлется на богатый опыт судебной медицины.

Однако осмелюсь не согласиться с таким мнением. При этом объяснюсь: я считаю умышленные отравления преступлением, крайне подлым преступлением, но тут — в теоретической части — я вижу исключительно спор идей, и готов поспорить, в том числе с криминалистами (для их же пользы, для их опыта). Что, конечно, ни как не означает, что спор о ядах может иметь какой-то практический смысл: нормальный человек в современном обществе далек от средневековых традиций отравлений.

Итак, во-первых, если идеальное убийство было совершено, то оно — по определению — остается в тайне. А стать достоянием гласности оно может только тогда, когда о нем расскажет сам убийца, часто — через многие годы после убийства. Такие случаи известны. А раз так, и если считать, что убийца далеко не всегда и далеко не обязательно сообщает о своих преступлениях даже спустя годы, то получается, что неизвестными остаются тысячи убийств, которые можно отнести к категории «идеальных». И, конечно, значительная их часть — отравления ядами.