Дом соли и печали - читать онлайн книгу. Автор: Эрин А. Крейг cтр.№ 18

– Там никого нет. Пойдем посмотрим.

Верити неистово замотала головой. Ее каштановые кудряшки зашевелились, словно змеи. Я резко встала и с досадой отряхнула юбки.

– Тогда я пойду сама.

Следы почти исчезли и теперь были видны лишь на ковре. Если бы я поднялась по лестнице на минуту позже, я бы ничего не заметила. Мои пальцы коснулись дверной ручки – отполированного морского конька, выделяющегося на темно-ореховом фоне, – и я услышала сзади какой-то шелест. Верити стояла на пороге своей комнаты и смотрела на меня огромными умоляющими глазами.

– Не входи.

Сестра судорожно впилась пальцами в свое бедро, и мне почему-то стало не по себе. Я почувствовала, как волосы на затылке зашевелились от ужаса. Все это казалось смехотворным, но страх в глазах Верити заставил меня усомниться в своей правоте. Набравшись смелости, я открыла дверь, но не стала заходить внутрь. Воздух был пыльным и затхлым. После похорон Элизабет горничные сняли с кровати постельное белье и накрыли мебель тонкой сетчатой тканью. Больше здесь никто не убирал.

Бегло оглядев комнату, я повернулась к Верити:

– Тут никого нет.

Взгляд ее темно-зеленых глаз устремился к потолку.

– Иногда она навещает Октавию.

Комната Октавии – еще одна запертая неприкасаемая обитель – находилась на четвертом этаже между покоями папы и гостиной Мореллы. Верити пребывала в каком-то жутковатом трансе, и по моей спине пробежали мурашки.

– Кто, Верити? Скажи это вслух, и ты поймешь, как абсурдно это звучит.

Верити обиженно нахмурилась:

– Элизабет.

– Элизабет умерла. Октавия умерла. Они не могут навещать друг друга, потому что они мертвы, а мертвые не ходят в гости.

– Неправда! – Верити бросилась в свою комнату, схватила альбом для рисования и протянула мне, не выходя в коридор.

Я пролистала несколько страниц. Почему она думала, что сможет убедить меня с помощью рисунков?

– Что я должна здесь увидеть?

Верити открыла страницу с черно-серым эскизом. На нем была изображена она сама, забившаяся в угол, и тень Эулалии, срывающая с нее одеяло. Голова призрака была неестественно откинута назад. Может быть, Верити хотела показать, что она истерически смеется? Или такой странный угол наклона обусловлен падением с обрыва?

Я судорожно вдохнула воздух, испытав необъяснимый ужас.

– Это ты нарисовала?

Верити кивнула. Я внимательно посмотрела ей в глаза:

– Когда рыбаки принесли сюда Эулалию, ты видела ее?

– Нет.

Сестра перевернула страницу. Здесь на красном фоне была изображена мертвенно-бледная Элизабет, а перед ней – маленькая изумленная Верити в банном халатике. Она снова перевернула страницу. Октавия уютно сидела в библиотечном кресле и, казалось, не подозревала, что половина ее лица разбита, а рука слишком изломана, чтобы ровно держать книгу. Верити тоже была здесь: из-за двери выглядывала маленькая испуганная фигурка. Еще один рисунок.

Я взяла альбом из рук сестры, ошарашенно глядя на Аву. В Хаймуре был всего один ее портрет – маленькая девятилетняя девочка с короткими кудряшками и веснушчатым лицом. Но он не имел ничего общего с… этим.

– Ты слишком мала, чтобы помнить Аву, – прошептала я, не в силах оторвать взгляд от гнойных бубонов и черных гниющих пятен на шее погибшей сестры. Но самой ужасной была ее улыбка. Радостная и широкая – как до чумы. Верити едва исполнилось два года, когда Ава заболела. Она просто не может знать, как выглядела одна из самых старших дочерей в нашей семье.

Я перевернула еще одну страницу и увидела изображение всех четырех сестер, наблюдающих за спящей Верити. Они свисали с потолка с петлями на шее, словно висельники. В ужасе я выронила из рук альбом, и из него посыпались листы с эскизами моих мертвых сестер. Они разлетелись по коридору, словно жуткое конфетти. На этих рисунках сестры делали самые обычные вещи, которыми часто занимались при жизни, но на каждом из изображений они, несомненно, были мертвы и внушали страх.

– Когда ты это нарисовала?

Верити пожала плечами:

– Я рисую каждый раз, когда вижу их.

– Но зачем? – Я набралась смелости и бросила взгляд на комнату, которая казалась совершенно пустой. – Элизабет сейчас здесь?

Верити подошла поближе и заглянула внутрь.

– Ты ее видишь? – спросила она.

Волосы на моих руках зашевелились.

– Я никогда их не видела.

Сестра подняла свой альбом и поспешно ушла в свою комнату.

– Ну… теперь будешь внимательнее.

– Это Ава, клянусь трезубцем Понта!

Ханна поставила корзину пурпурных ранункулюсов ^[16] на маленький столик. Ее полные щеки были румяными, словно налитые яблочки. В день перед балом даже ее привлекли к последним приготовлениям.

– Ты говоришь, Верити видит призраков? Ваших сестер?

Я ходила за Ханной по столовой и рассказывала об ужасах, которые обнаружила в альбоме Верити. День рождения тройняшек выдался пасмурным и туманным. Остров окутала густая пелена. Хотя сейчас было всего несколько часов пополудни, газовые фонари уже горели, освещая путь целой армии рабочих, суетящихся перед появлением гостей.

– Да.

Я не хотела в это верить, но продуманный до мелочей портрет Авы поразил меня до глубины души.

– Вот эти нужно добавить в арку фойе, – проинструктировала Ханна двух рабочих на стремянках: они украшали люстру каплями из пурпурного хрусталя. А внизу сновали слуги, добавляя последние штрихи к праздничному оформлению. На банкетном столе уже стояли тарелки с серебряной каймой и канделябры из посеребренного стекла: когда начнется ужин, с длинных тонких свечей потечет удивительно красивый пурпурный воск. Я положила корзину со свечами на стул, как велел наш дворецкий Роланд. Сейчас они вызывали у меня только мрачные ассоциации.

– Призраков не существует. Твои сестры обрели вечный покой на дне морском. Их не может быть здесь. У Верити просто очень богатое воображение, ты сама прекрасно знаешь.

Сердце сжалось от досады. Когда я рассказала Камилле о рисунках вчерашним вечером, она отреагировала примерно так же, а потом выставила меня из своей комнаты, сказав, что ей нужно хорошенько выспаться перед балом. Она захлопнула дверь у меня перед носом, даже не предложив свечу, и мне пришлось бежать по темному коридору, чтобы Элизабет не утащила меня в свою спальню.

Ханна направилась к веранде в задней части дома.

– Девочки хотят, чтобы здесь было не меньше сотни фонариков, – сообщила она слугам, снующим среди огромных пальм и экзотических орхидей. – Постарайтесь расположить их равномерно и, во имя Понта, не ставьте их слишком близко к растениям! Только пожара нам еще не хватало!