Дочь часовых дел мастера - читать онлайн книгу. Автор: Кейт Мортон cтр.№ 48

– Вот ты где, – сладким голосом начала Шарлотта. – Тебя сегодня не поймать, прямо маленькая скользкая рыбка! – В первое мгновение, помня про баночку из-под сардин у себя в кармане, Ада подумала даже, что Шарлотта Роджерс как-то разгадала ее секрет. Но старшая девочка продолжила: – Я пришла передать тебе кое-что – новость, к сожалению, плохая. Мисс Торнфилд знает, что тебя не было на музыкальном уроке, и послала меня сказать, чтобы ты спустилась принять наказание. – На этот раз ее улыбка выражала поддельное сочувствие. – Насколько легче тебе жилось бы здесь, Ада, научись ты следовать простым правилам. Правило первое: я всегда выигрываю. – Она повернулась, чтобы уйти, помешкала и обернулась. – И поправь кровать. А не то придется рассказать мисс Торнфилд о том, какая ты неряха.

Ада так крепко сжала кулаки, спускаясь в кабинет мисс Торнфилд, что следы от ногтей на ладонях держались еще несколько часов. Понятно, что в затяжной войне с Шарлоттой Роджерс и Мэй Хокинс не победить, если она будет лишь игнорировать противниц и избегать их. Но уступить им она тоже не может, а значит, придется нанести ответный удар, да такой, чтобы они раз и навсегда оставили ее в покое.

Она почти не слышала, как мисс Торнфилд читала ей нотацию о недопустимости пропусков занятий, а когда та назначила наказание – две недели, вместо участия в походах Общества изучения естественной истории, помогать шить костюмы к концерту в конце семестра, – девочка так углубилась в свои мысли, что не стала возражать.

Весь остаток дня она так и сяк примеряла друг к другу разрозненные обстоятельства, точно головоломку собирала, и лишь поздно вечером, когда ее соседка Маргарет уже вовсю сопела в постели, а Били мурлыкал от удовольствия у нее в руках, ее вдруг осенило.

Идея сложилась в голове сразу и целиком, точно кто-то вошел тихонько в комнату, на цыпочках приблизился к кровати Ады и, встав рядом с ней на колени, нашептал все прямо в ухо.

Ада беззвучно ухмыльнулась в темноте: план был идеальным, а значит, ко всему прочему, очень простым. И что особенно приятно, средство для его осуществления она получила стараниями самой Шарлотты Роджерс.

Летний семестр в школе мисс Рэдклифф для юных леди всегда заканчивался концертом, а потому репетиции начинались сразу после каникул. Мисс Байатт, худенькая, нервная учительница драмы и декламации, устраивала серию прослушиваний, в ходе которых постепенно доводила число концертных номеров до пятнадцати, неизменно включавших игру на музыкальных инструментах, пение, декламацию и драматические монологи.

Ада получила статичную и бессловесную роль Второй Музы в сцене из пантомимы «Золушка»; Шарлотту Роджерс, как-никак приходившуюся четвероюродной племянницей самой мисс Эллен Терри, считали (не в последнюю очередь – она сама) превосходной шекспировской актрисой, а потому она появлялась перед публикой трижды: сначала читала сонет, затем исполняла монолог леди Макбет «Прочь, проклятое пятно!» и, наконец, пела популярную тогда в гостиных песню под фортепианный аккомпанемент своей подруги Мэй Хокинс.

Оба холла в доме были недостаточно велики для столь многолюдных собраний, и потому концерт проводился в длинном каменном амбаре у въездных ворот. В дни подготовки каждой девочке вменялось в обязанность приносить в амбар стулья и выстраивать их там ровными рядами; вообще, те, кому не доставалось ролей, автоматически попадали в разряд рабочих сцены, и на них возлагались все технические задачи, включая подготовку сцены и подвешивание занавеса к потолочным балкам.

С учетом наказания, назначенного мисс Торнфилд, Ада была занята больше всех – ее приписали к кружку швей, которые спешно подгоняли и украшали сценические костюмы юных артисток. Занятие это давалось ей с трудом; Ада едва могла держать иголку в руках, а уж сделать ровный ряд мелких, аккуратных стежков, которые надежно удерживали бы вместе два куска ткани, было выше ее сил. Однако она сумела доказать всем, что в обрезании свободных концов ниток ей нет равных, а потому ей доверили небольшие серебристые ножнички и велели «подравнивать края».

– Она всегда первой приходит на каждую репетицию, но на сцену даже не глядит, до того она предана работе, – сообщила учительница рукоделия мисс Торнфилд, когда та поинтересовалась успехами Ады.

Помощница директрисы едва заметно улыбнулась и сказала:

– Очень приятно слышать.

Утро великого дня едва началось, а вся школа уже гудела, как растревоженный улей. Дневные занятия заменили генеральной репетицией, представление начиналось в четыре.

За две минуты до срока Валери Миллер, не прошедшая прослушивание с песней «Моя дикая ирландская роза», которую играла на колокольчиках, по кивку мисс Торнфилд ударила в те самые колокольчики, оповещая публику о скором начале. Впрочем, почти все девочки, их родители, сестры, другие родственники и, разумеется, Очень Важные представители местной общины уже были в сборе; но звон заставил их смолкнуть, после чего лампы в амбаре погасли, черный занавес упал, и оставшимся в темноте зрителям осталось только смотреть на сцену в ярких огнях рампы.

Одна за другой юные артистки выходили на сияющую сцену, где пели и декламировали во всю мочь, а публика шумно выражала свое одобрение. Вот только программа была не из коротких, и к концу первого часа энтузиазм зрителей заметно ослабел. Так что, когда Шарлотта Роджерс появилась на сцене в третий раз, самые маленькие зрительницы уже ерзали на своих местах и зевали, а их животики подводило от голода.

Но Шарлотту, как настоящего профессионала, этим было не пронять. Она уверенно встала посреди сцены и взмахнула ресницами, глядя в зал. Золотые локоны каскадом спадали с очаровательной головки, на каждом плече лежало по тугому завитку, а за фортепьяно, ожидая сигнала, сидела Мэй Хокинс, глядя на подругу, и на ее лице было написано неимоверное восхищение.

Однако Аду куда больше занимал костюм юной исполнительницы: взрослый ансамбль из блузки с юбкой – скопированный, разумеется, с одного из недавних сценических облачений Эллен Терри, – в котором Шарлотта казалась старше своих лет.

Из темноты зала Ада смотрела на девочку так пристально, словно одной силой взгляда надеялась сдвинуть ее с места. Для нее это был волнительный момент, – даже выходя на сцену в роли Второй Музы, она и то чувствовала себя спокойнее. Ее руки, лежавшие на коленях, были сжаты в кулаки.

Все случилось, когда Шарлотта взяла свою самую высокую ноту, ту, которую училась брать добрую половину месяца. Что было причиной, неизвестно: то ли она чересчур глубоко вдохнула, готовясь к верхнему до, то ли слишком резко простерла руки к аудитории. Но так или иначе, голос Шарлотты взмыл вверх, а юбка в ту же секунду скользнула вниз.

Впрочем, скользнула – даже не то слово. Она свалилась вся, целиком, и круглым озерцом из кружев и белого льна легла вокруг тонких щиколоток хозяйки.

Действительность в тысячу раз превзошла самые смелые ожидания Ады.

Подрезая стежки у пояса Шарлоттиной юбки, она надеялась, что та сползет вниз в достаточной мере, чтобы вызвать смешки и волнение в публике, но такого она даже вообразить не могла. Как она упала, эта юбка! Разом пролетела от верха до самого пола, и в какой момент, – точно некая невидимая сила, подвластная разуму Ады, вплыла вдруг в зал и по ее безмолвной команде сдернула юбку с певицы…