Приручение. 10 биологических видов, изменивших мир - читать онлайн книгу. Автор: Элис Робертс cтр.№ 64

В 2000 году в статье в журнале Science сообщалось о создании – после восьми лет трудов ученых – генетически модифицированного риса, способного самостоятельно производить бета-каротин. Через четыре года в США начались полевые испытания новой культуры, за ними последовали и другие – на Филиппинах и в Бангладеш. Параллельно проводившиеся исследования подтвердили, что этот продукт безопасен для употребления в пищу и что маленькая чашка такого риса обеспечивает половину дневной потребности человека в провитамине А.

Несмотря на это, с самого начала «золотой рис» оказался в центре горячих споров. Оппозицию возглавил Гринпис, выразивший опасения относительно использования «золотого риса» в рамках мероприятия по склонению общественного мнения в пользу поддержки генной инженерии: якобы эта кажущаяся гуманитарной инициатива была первым шагом к введению более прибыльных ГМО. Представители организации заявляли, что «золотой рис» – «заведомо ошибочный подход, угрожающий отвлечь внимание общественности от реальных решений проблемы», при этом имеющий непредсказуемые последствия с точки зрения экологии и продовольственной безопасности.

В 2005 году руководитель проекта по разработке «золотого риса» Дж. Э. Майер резко ответил на критику со стороны Гринписа. Он выразил свое огорчение тем, что новая версия «золотого риса», производящего в двадцать три раза больше бета-каротина, чем растение-прототип, по-прежнему вызывала протесты и неприязнь защитников окружающей среды. Он также обвинил Гринпис в игнорировании очевидных фактов и враждебном отношении к биотехнологиям. Майер видел в работниках Гринписа и их сторонниках новых луддитов, пытающихся противостоять новой агропромышленной революции. Он писал:

Критики «золотого риса» высказали опасение относительно того, что действующие программы витаминизации и обогащения продуктов могут быть сорваны из-за менее успешного мероприятия. Майер ответил, что данное заявление игнорирует потенциал применения генетически модифицированного риса в качестве устойчивого и недорогого решения проблемы нехватки витамина А. Помимо этого, по словам Майера, противники проекта отказываются признавать неэффективность существующих программ, которые не охватывают отдаленные деревенские районы, где ситуация наиболее критическая. Руководитель проекта также выдвинул этические аргументы против своих критиков: можно ли морально оправдать противостояние решению, способному оказать несомненное положительное влияние на здоровье жителей беднейших уголков нашей планеты? Он высказал свое удивление тем, что правительства – в частности, правительства стран Европейского союза – могут основывать свои действия на таких, по его мнению, слабых доказательствах и накладывать на потенциально полезное предложение строгие ограничения, рискующие помешать завершению проекта.

С тех пор «золотой рис» стал эмблемой защитников бедных и потенциала ГМО, да и сама индустрия биотехнологий теперь стремится доказать, что она экологически безопасна. Однако некоторые по-прежнему подозревают, что разработчики ГМО, которые пытаются представить себя как устойчивое, современное и заботящееся о людях производство, на самом деле олицетворяют толпу бесконечно эгоистичных корпораций, жадно набивающих собственные карманы. Достаточно того, что однажды доверие людей было обмануто. Общество разделилось на лагеря еще до того, как появился на свет сам «золотой рис».

Лидер отрасли биотехнологий, компания Monsanto стала источником противоречивых сообщений о роли генетически модифицированных культур в мировом сельском хозяйстве. В 1990 году ведущий ученый Monsanto Говард Шнейдерман опубликовал работу о технологии модификации генов, в которой приводил ее многочисленные преимущества, но также предупреждал, что ГМО – не панацея от всех проблем и не универсальное решение для удовлетворения сельскохозяйственных нужд всех стран мира, настаивая на том, что технология не должна быть использована для того, чтобы заставить фермеров перейти к монокультуре и товарной культуре. Тем не менее компания-гигант Monsanto преследовала собственные цели, действуя настойчиво и продуманно. В частности, основное ее внимание было обращено на выведение нескольких стандартизированных разновидностей хлопка и кукурузы, устойчивых к сорнякам и насекомым, причем эти новые сорта специально разрабатывались под товарную монокультуру.

Антрополог Доминик Гловер проследил это расхождение между прогрессивным научным видением и корпоративной практикой с того самого момента, как Monsanto стала признанным гигантом в области биотехнологий. В 1970-е годы деятельность корпорации была сосредоточена на производстве химических продуктов из нефтяного сырья, в том числе и использовавшихся в сельском хозяйстве. Со временем данное предприятие стало рискованным. Ведь прибыль зависела от цены на нефть и не была гарантирована даже в лучшие времена. Зеленая революция вывела сельское хозяйство на новый уровень, появились новые разновидности злаков, новые системы ирригации, новые пестициды и синтетические удобрения, позволившие увеличить производство вдвое в период с 1961 по 1985 год. Однако после нескольких десятилетий поток инноваций начал иссякать, и находить новые агрохимикаты, более эффективные, чем уже существующие на рынке, становилось все труднее.

Проблемы у Monsanto начались, когда обнаружилось, что некоторые из производимых ими химикатов – включая диоксины и полихлорированные бифенилы (ПХБ) – оказывают негативное воздействие как на здоровье человека, так и на окружающую среду. Началась волна судебных исков, над будущим компании нависла угроза. Чтобы выжить, Monsanto оставалось полагаться на один-единственный гербицид – мировой бестселлер «Раундап», он же глифосат. Данный продукт пользовался огромным успехом, но долго полагаться на него не приходилось, поскольку патент на продукт имел ограниченный срок действия. Компании стоило задуматься о расширении ассортимента.

В 1973 году Стэнли Коэн и Герберт Бойер создали первый трансгенный организм (с ДНК, взятой от другого вида): они вырезали участок генетического кода одной бактерии и вставили его в геном другой. Оказалось, что биотехнология – в особенности модификация генов – многообещающая отрасль, в которую стоит вложиться. Итак, Monsanto упразднила подразделения по производству химикатов и пластика и преобразилась в пионера биотехнологий. Первым опытом в области коммерческих генно-модифицированных культур стала соя Roundup Ready, устойчивая к глифосату – то есть к «Раундапу» (что существенно активировало продажи самого гербицида). Достаточно засеять поля генетически модифицированной соей и залить их «Раундапом» – и о сорняках можно забыть, при этом посевы злака не будут затронуты. В 1994 году устойчивая к глифосату соя была допущена для сельскохозяйственного применения в США. А в 1996 году Monsanto решила представить свой продукт на европейском рынке. И выбрала для этого самый неподходящий момент.