Пепел книжных страниц - читать онлайн книгу. Автор: Антон Леонтьев cтр.№ 69

— Ну, достаточно, чтобы не жалеть, что граф Вронский удалился. Поверьте мне, это лучше и для вас…

Анна, багровея, едва ли не закричала (хорошо, что игравшая громкая музыка заглушила ее визг):

— Опять дерзите! И вновь корчите из себя Кассандру! Идите и принесите мне оранжаду, мне хочется пить!

— Я же вам приносила, но вы отказались! — пробормотала Нина, но покорно поплелась к официанту, возникшему около колонны.

Анна, явно в боевом настроении, устремилась за ней. Нина взяла бокал и протянула его Карениной, а та, взяв, вдруг выплеснула содержимое на платье Нины.

— Будете знать, как дерзить мне!

Нина, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы, крикнула в ответ:

— Идите и становитесь любовницей Вронского! Только не говорите, что вас не пытались предостеречь. Только на вашем месте я бы потом к железной дороге и на пять верст не приближалась!

Она бросилась прочь, преследуемая Анной, которая явно не желала оставаться в долгу, вывернула куда-то к лестнице, бросилась наверх, в хозяйские покои, желая одного: остаться наедине, без шедшей вслед за ней ужасной дамочки — Анны Карениной.

Нина надеялась, что Анна от нее отлипнет, но та следовала за ней, методично перечисляя все прегрешения своей горничной, явные и в основном мнимые.

— Милая, вы не принцесса де Ламбаль, а всего лишь прислуга! — заявила Анна, а Нина, повернувшись к ней, в слезах воскликнула:

— Никакая я вам не прислуга! И вообще, Дарья Александровна меня просит остаться у себя, и я приму ее предложение! А теперь оставьте меня в покое!

И распахнула первую попавшуюся дверь в абсолютно пустом коридоре, влетая в небольшой будуар и желая одного: чтобы Анна провалилась сквозь землю.

Будуар был наполнен томными стонами, и Нина, замерев на пороге, глазам своим не смогла поверить: граф Вронский, ретировавшись из бальной залы наверх, в пустующие хозяйские хоромы, с полной отдачей и явным упоением предавался презанятным любовным экзерсисам.

Со смазливым военным, с которым до этого так нежно ворковал.

Вронский в ужасе замер, его дружок-военный пискнул, а Нина на месте развернулась, отчего-то пробормотав по-английски:

— Sorry!

И налетела на Анну, которая, вытаращив глаза, взирала на более чем пикантную не только для XIX столетия сцену.

Нина вытолкнула ее из будуара, а Анна, подобно львице, пыталась прорваться туда, крича:

— Господи, этого не может быть! Я глазам своим не могу поверить! Это… это…

Нина, тряхнув ее за дебелые плечи, сказала:

— Это личное дело графа Вронского. И его… гм… сослуживца.

Анна, которая раскраснелась, но не столько от шока, сколько от предвкушения неимоверного скандала, протянула:

— О, об этом будет говорить не только вся Москва, но и весь Питер! Еще бы, блестящий жених, граф Вронский оказался…

Нина, опять тряхнув ее, заметила:

— Вы будете молчать, Анна Аркадьевна. Или хотите, чтобы об измене вашего брата Стивы тоже говорила не только вся Москва, но и Питер? А что будет, если все узнают, как вы только что с упоением играли в «гляделки» с этим самым блестящим женихом графом Вронским? А злые языки могут утверждать, что вы вообще состояли с ним в преступной связи!

Анна, побледнев, закусила губу, и Нина, для острастки припугнув Анну снова, уверилась в том, что та будет держать язык за зубами.

И, уводя ее обратно в бальную залу, громко произнесла в коридоре:

— Господа, можете не беспокоиться, мы ничего не видели, и никто ни о чем не узнает. Извините, что помешали! Можете продолжать!

Анна, пребывавшая в странной задумчивости, позволила отвести себя обратно, а Нина, принеся ей оранжаду, сказала:

— Все, что ни делается, Анна Аркадьевна, к лучшему. Не хотите ли присесть на канапе?

В этот момент раздался шум, и в зале появился граф Вронский, который, подойдя к окруженной светскими юношами Кити Щербацкой, бесцеремонно отпихнул их и, опустившись на одно колено, во всеуслышание произнес:

— Княжна, я от вас без ума! Прошу как можно скорее стать моей женой!

Все гости замерли, наблюдая за этой поистине исторической сценой, Кити зарделась, ее мамаша, пожилая княгиня, подошла к ней и, шепнув что-то на ухо, подтолкнула к Вронскому. Кити вложила свою руку в его ладонь, а мамаша громогласно произнесла:

— Моя дочь принимает ваше предложение, граф!

Заиграла музыка, Кити и Вронского окружили, выражая им свое восхищение и желая всего самого доброго в предстоящей семейной жизни.

Анна, отхлебнув оранжаду, со смешком заметила:

— Ух, ну и муженек достался бедняжке Кити! Уж не завидую!

В этот момент раздался сдержанный рык, и Нина увидела, как Левин с перекошенным лицом, оттолкнув в дверях какого-то светского юношу, вылетает из бальной залы.

Через несколько минут Анна, которой явно все наскучило, произнесла:

— Ах, какой же это все-таки провинциальный бал, не то что в Питере! Где Долли? Я хочу обратно! И вообще, мы завтра уезжаем обратно!

Долли, да и Стива тоже с большим удовольствием остались бы еще, однако Анна, заявив, что у нее разболелась голова, была неумолима. Она первой спустилась по лестнице, Нина несколько замешкалась, принимая комплименты какого-то светского юноши, пропуская их абсолютно мимо ушей, как вдруг к ней подошел граф Вронский.

— Нина Петровна, — произнес он срывающимся голосом. — Уверен, что должен объясниться перед вами и перед Анной Аркадьевной…

Нина, улыбнувшись ему, ответила:

— Граф, ничего вы не должны! Желаю вам семейного счастья с княжной Щербацкой — искренне надеюсь, вы не разобьете ей сердце!

Она лукаво посмотрела на него, и Вронский, залившись красной краской, что-то бормотал:

— Я… Я… Я…

Нина, дотронувшись до его руки, ответила:

— Вы, надеюсь, знаете, что делаете. Все, как я уже сказала, останется между нами, в этом можете быть уверены. Анна Аркадьевна будет молчать — я об этом позабочусь. Еще раз поздравляю вас и княжну. Кстати, вас… сослуживец ждет — думаю, он хочет также поздравить вас с тем, что ваше предложение принято!

Молодой военный с бледным лицом стоял поодаль, и Вронский, шумно выдохнув, заявил:

— Нина Петровна, вы сущий ангел! Я — ваш вечный должник! Если вам понадобится помощь, всенепременно обращайтесь ко мне, я готов отдать ради вас свою жизнь!

И он низко склонился над ее рукой, запечатлев на ней поцелуй.

Анна, уже спустившаяся по мраморной лестнице на один пролет, обернулась и, скривившись от увиденной сцены, громко позвала: