Игра в жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Юрский cтр.№ 47

Пробел.

Может, попытаться описать Богему с точки зрения частично причастного? С точки зрения отчасти увязшего? Это, быть может, независимая точка зрения? Да нет, это слишком! Это просто частная точка зрения. Но для истории – попробуем! В чисто научных целях.

Дома творческой интеллигенции, они же рестораны: Дом актера (угол Пушкинской площади и улицы Горького), Дом литераторов (Герцена), Дом кино (целых два – Воровского и Васильевская), Дом журналистов (угол Калинина и Суворовского бульвара), Дом композиторов (Неждановой), Дом художников (без ресторана, но с презентациями – Крымский вал). Отчасти – Дом архитекторов (Щусева), Дом ученых (Кропоткинская). Есть еще свои постоянные углы в ресторанах «Арагви», «Центральный», «Москва», «Националь» – но это уже не чистая Богема, а богема со спонсорами – они и тогда были. А как же!

Торговые работники, врачи-частники, теневики, цеховики, просто спекулянты, начальники средней руки с распухшими от взяток карманами, большие начальники, которых просто везде принимают бесплатно вместе с компанией, и само застолье есть взятка. Есть еще группа ресторанов, но тут уже fifty-fifty, не просто Богема и не богема со спонсорами, а смеси: личный блат, халява, разгул на три рубля, грузины из-за соседнего столика: «Можно вас попросить к нашей компании, товарищи артисты, наши девушки будут счастливы, панымаэшь, посидэть с вами!» Это рестораны «Пекин», «Баку», «Минск», «София».

А в Ленинграде – Дом искусств, Дом архитекторов… и далее по списку. И рестораны «Восточный», «Кавказский», «Крыша» в гостинице «Европейская», позже – «Садко»… и далее по ограниченному и немалому списку.

А в Риге… а в Таллине… а в Ташкенте…

Пили, гуляли, шумели по этим адресам разные веселые люди – больше, конечно, разбойники разных мастей. Разбойники всегда сильно веселятся и поднимают кубки после удачных набегов. Но и творческая интеллигенция гуляла и шумела. И околотворческая. И околоинтеллигенция. И вовсенеинтеллигенция. Все вместе – БО-О-ГЕ-МА.

Булгаков, конечно, вспоминается – «Было дело в Грибоедове» – чудные главы ресторанной жизни. Но то другие годы, другой запашок. А это наши, недавние, родные.

Богема – стиль жизни. Богема – понятие круглосуточное. Где-то, конечно, работали, служили. Вернее, числились. Но часто-часто бюллетенили. Освобождение от работы выписывали – тоже богемные – знакомые доктора. А можно и без докторов. Можно прийти на службу, показаться, рассказать пару анекдотов, обаятельно пошутить с секретаршей начальника, насмешить самого начальника легким злословием и вольнодумством и… отлучиться «по общественным делам». День пошел!

Телефон! Телефон – оружие Богемы. Раскалить диск и трубку двумя десятками звонков:

«Люсенька, кто тебя сегодня ужинает?»

«Яша, когда у вас для пап и мам?»

«Гриша, позарез нужны „Мифы народов мира“… Любые деньги».

«Игорь, махнем на недельку в Ригу? Могу справить командировку, номер нам забронируют».

«Сеня, хороших конфет пару коробок можешь сделать? – Ладно. – Вечером у Бори. Я там расплачусь. Ага, для нее и для ее сменщицы. Ну с какой стати? Перестань, я тебе и так сколько должен… – Ладно, разберемся… О чем ты говоришь, конечно! – В 23:00 капустник с Ширвиндтом и Державиным… Конечно! – Послезавтра. – Считай, ты уже там. Для тебя можно и втроем. Нет, к Эскину не суйся, я сам тебе передам».

«Вика, не будь дурой, возвращайся к нему. – А я помогу. Но не за так. А вот завтра увидимся, я научу. – Посидим… полежим… все объясню…»

В два часа открываются рестораны Домов. Цены дневные – облегченные. Правда, и тарелочки маленькие, и порции, не обременяющие желудок. Это время комплексных обедов – для своих служащих, для их знакомых, для завсегдатаев (очень чисто выбрит, после бритья применяет пудру, остро пахнет мужским одеколоном «Зодиак», с помощью ножа и вилки ест даже зеленый горошек, каждую горошину отдельно. «Я обедаю в Доме актера с одна тысяча девятьсот… Помню, когда в эту дверь входил Остужев… Это было в том бывшем помещении, когда еще не было Дома актера») и для счастливчиков-провинциалов, имеющих сюда доступ («У нас коллегия на день раньше кончилась, свободен как птица. Тут рядом Елисеевский, я там и возьму колбаски, там и очередь всего на час, не больше, я заходил, глянул, там четыре кассы на колбасный работают, быстро идет, а ужинать опять сюда, мне обещали договориться, хотелось бы повидать Олега Даля, он, говорят, пьет жутко, хотелось бы взглянуть на него вблизи»). Очень сильно звякают простые ложки о простые тарелки.

Большинство посетителей в этот час – девушки и женщины: секретарши, помощницы, референты, инспектора и просто женщины, всегда тут работающие, с незапамятных времен, но все забыли, в том числе и они сами, как называется их должность. Много курят, много пьют кофе. Вообще-то, это не кофе, это раствор коричневого порошка в невскипевшей воде, но называется кофе.

Специальный стол за ширмочкой для секретарей союза. Там сидит с секретарем некто неизвестный, особо приведенный. Там не котлетка, а отбивная. Не пюре, а жареная картошечка. Там уже и графинчик. Небольшой, правда, граммов на 200. Ну, от силы на 300.

Еще не вечер. Скатерти не белые, а, скажем, светлые – на свисающих подолах кое-где легкие потеки позавчерашнего соуса. Крошки хлеба по всей поверхности столов – чуто́к, но присутствуют. Пепельница одна на четверых, иногда на шестерых. Окурки горкой. В дверях тесной группочкой страждущие, ожидающие свободных мест, «время же… обеденный же перерыв же…». Но сидящие не спешат. Тянут и тянут с уходом: еще кофеёчку, еще сигареточку.

«Шестнадцатого у нее юбилей. Надо обзвонить, и список поздравляющих надо. И концерт. Ой, не говори, подруга! Всё на мне!»

«А когда у них просмотр? Если Володька не сделает мне четыре места, я его убью».

«Ой, я устала смертельно. Уеду в Рузу на конференцию кукольников. Пока они там ля-ля, я хоть отосплюсь немного».

«Наташка доигралась – Сашка третью ночь не ночует дома. Сама виновата».

«А где же он ночует?»

«У меня. Только – никому!»

«Подруга, за кого ты меня принимаешь?»

Это не Богема с большой буквы. Это… богемия. Не в смысле территория в районе Чехии, называвшаяся так в Средние века, а в смысле – окрестности настоящей Богемы. Скажете, похоже на обычные сплетни? Похоже. Мало того, это они и есть. Но не будем кривить рот – «Сплетни света (по Пушкину!) важная часть жизни и одна из самых занимательных». Правда, в данном случае и Свет не особо яркий, и богемия – повторюсь – окрестная.

Еще не вечер.

В четыре ресторан закрывается. Грустно и устало обедают официантки. Пара пьяниц толчется у буфета.

«Клава, ну, Клава! Сто пятьдесят – и всё. Завтра в Останкино заплатят за сказку – сразу рассчитаюсь. Клава!»

«Можешь дать поесть по-человечески? Подождать можешь пять минут?»