Комната на Марсе - читать онлайн книгу. Автор: Рэйчел Кушнер cтр.№ 34

Родни меня бил как собаку. На самом деле я думала, он бьет меня потому, что любит, что так он выражал заботу, что это такая жесткая сторона заботы и любви. И у меня была зависимость. Я была, как все эти потерянные девчонки с дилерами – девчонки, подсевшие на дурь, которыми крутят эти паханы, имеющие власть и деньги.

Родни был со странностями. Он был необычной личностью. Он ел только пресную пищу: без соли, без перца, без кетчупа, без острого соуса. Не пил, не ширялся, не слушал рэп или ар-н-би. То есть ничего. Только деньги его заботили. Так и было. Наличка. Больше ничего.

По утрам я просыпалась и выпивала сороковку «Староаглицкого». Родни выпивал пакет молока. Вот так каждый из нас начинал свой день. Мы вели дела вместе; я работала в ночную смену. У нас в квартире было три бронированных двери в прихожей: одна, две, три, чтобы никто нас не обчистил. И мы хранили наши нычку, и деньги, и оружие в сейфе под полом, под холодильником, где была панель, которую надо поднять, чтобы добраться до сейфа. Парень, устанавливавший это, был курильщиком, так что мы расплатились с ним герычем, как и со всеми. Чтобы все были повязаны, как и здесь. У меня вся камера была повязана, я всем раздавала дурь, чтобы на меня никто не настучал.

Родни уважали в Гнезде, но он не был бандитом. У него была карта. Пропуск. Он мог вести дела, и ему давали добро, как одиночке, без всякой крыши. Не каждому позволят ходить вот так без ансамбля, но Родни имел связи с серьезными ребятами, сделал много хорошего людям и заработал свой статус.

Обычно мы вели дела в квартире Родни. Мы сами продавали свой товар. Мы никогда не нанимали детей стоять на уличных углах, как это делают теперь. Эксплуатируют детей. Находишь ребенка без приводов, и он продает твою дурь. Когда его прижучат, он не сядет, поскольку это его первое правонарушение, но от него уже не будет пользы, так что ты ищешь нового. Втягиваешь одного ребенка за другим, и все они попадают на учет. Мы брали только пятерки и десятки, потому что двадцатки метила полиция из наркоконтроля. Я помню, как к воротам подошла одна девчонка с двадцатками, и Родни ее вытолкал на улицу и сказал, чтобы она больше никогда не пыталась что-то купить у него с такой мелочью.

У нас с Родни было два «кадиллака». Один был кофейного цвета, и на капоте был рисунок аэрографом – я в образе Девы Гваделупской, и понизу надпись: «Давай я расскажу тебе про блюз». Часто я была единственной латинкой в камере. Я перезнакомилась с уймой черных женщин. Но я всегда хорошо ладила с любыми людьми; у меня нет заскоков по расовой теме. Я могу с кем угодно говорить. Родни брал меня в игорные клубы. Девочки там – это что-то с чем-то. Им каждый день укладывают волосы и красят ногти. Если им не сделали укладки в какой-то день, они спят, положив руки под щеки, чтобы волосы не терлись о подушку. Ты идешь в клуб, и все там покупают «Хеннесси» бутылками. В баре у них стриптизерши.

Мы любили путешествовать. Были в Вегасе. Сан-Франциско. Мы всегда вели дела в дороге и носили с собой оружие. Мы ездили прямо в Сьерра-Мадре, где был нелегальный полигон, чтобы пристреляться. Он там за скалой. Нужно ехать туда с чуваками, которые там заправляют, по грязной дороге, в их здоровом джипе. Помню, в нем на рычаге был череп. Эти белые просто сумасшедшие. Они продают новые, чистые пушки. Мы покупали у них карабины «СКС», поставлявшиеся прямо из Ирака. Отдача у них офигенная. Я пристрелялась лучше, чем Родни.

Иногда мы спорили, как вести бизнес. Как-то раз утром мы увидели одного парня, красившего здание на углу неподалеку от нашей квартиры. Он занимался внешней отделкой и начал говорить с Родни, и они оставили друг другу свои контакты. Потом этот парень – белый чувак – звонит и говорит, что хочет купить большой объем кокаина, но что он застрял в Лагуна-Нигеле и хочет, чтобы мы приехали туда. Мне было вполне ясно, что если он аж из Лагуны-Нигеля и серьезный покупатель, у него должны быть свои люди здесь. Зачем ему понадобились мы? Я подумала, что это лишний риск, ехать туда, но Родни уперся на этот счет, потому что чувствовал, что эта сделка могла расширить его бизнес. Мы поехали. Это был шикарный район, как Родни и подозревал. Перед домами были длинные подъездные дороги с домофоном в начале. Мы подходим к домофону и говорим, кто мы, и эти здоровенные ворота сами открываются – вуаля. Мы подруливаем к дому по круговой дорожке, и выходит этот парень. Он передает Родни деньги, и Родни дает ему дурь. И вслед за этим выходят эти люди из-за деревьев. Двадцать или тридцать, все в черном и в масках. Мне к виску приставили ствол. У меня во рту была незажженная сигарета «Кэмел». Она дрожала вверх-вниз, тряслась как сумасшедшая. Я боялась не ареста. Ебать арест. Я была в тюрьме уже двенадцать раз и считала это частью жизни. Я думала, этот парень собирается выстрелить мне в голову, вот чего я боялась. Они вытащили Родни из машины и обработали его перцовым баллончиком. Нам дали каждому по восемь лет, как лохам. Того чувака из Лагуна-Нигеля завербовали. Он подставил нас, чтобы с него сняли обвинение. Пришел в суд для обвинения и показал на нас. Без зазрения совести.

Родни никогда не пытался отомстить ему, хотя мог бы. Стоило лишь нанять частного детектива, чтобы найти этого козла. ЧД получают массу заказов от таких клиентов в Лос-Анджелесе. Люди думают, что вся их работа – это выслеживать неверных супругов. Нет. Большую часть работы им дают дилеры и гангстеры, которым нужно выследить кого-то. Иногда чтобы убить. Детективы не задают лишних вопросов. Они просто находят нужного человека и отходят в сторону, потому что их работа сделана. Конечно, они понимают, что будет дальше. Если даже это не убийство, козла тащат в гараж, чтобы пытать и вправить мозги. Такие гаражи в секретных местах есть по всему южному Л-А. Я бывала в двух. Тебя там подвешивают под потолком. Это не то место, где тебе хотелось бы окончить свои дни.

Родни не понадобился гараж для пыток, чтобы наказать меня и подчинить. Теперь, похоже, он постарел, и я постарела, так что у нас больше нет претензий друг к другу.

Когда я убежала от Берндта, я знала, что меня схватят. Мне было все равно. Трудно жить на улицах. В тюрьме ты можешь быть кем-то. В жизни появляется порядок, если знаешь, как мотать срок, а я знаю. Я в этом эксперт. Жизнь в палатке – это что-то временное. Ты живешь так, пока снова не сядешь. Такие дела.

Что со мной случилось – я просто устала. Когда у тебя зависимость, ты вечно на взводе; это отнимает столько сил. Когда я была в окружном СИЗО после того, как меня схватили, у меня началась ломка, потому что я осталась без дозы. Когда ломка прошла, я это поняла, как будто свет зажегся. Я решила завязать. На этот раз моя жизнь должна будет пойти по-другому.

14

– Мисс Холл, вы можете перестать плакать, мисс Холл?

Если заключенная не может перестать плакать, они ставят галочку в графе «риск самоубийства». Ими движет не надежда спасти жизнь. Они пытаются избежать бумажной волокиты и внутренних расследований.

Меня перевели в другую часть тюрьмы, в стационар, где никто не мог услышать моих криков, никто, кроме дежурного копа. Они следовали протоколу поведенческой таблицы. Я была одна в голой камере, без одежды и без простыней на кровати, в отделении, где держат невменяемых.