Теория U - читать онлайн книгу. Автор: Отто Шармер cтр.№ 34

Социолог Мануэль Кастельс из Калифорнийского университета в Беркли по ходу своей книги End of Millennium («Конец тысячелетия») ^[120] доказывает, что нынешняя ситуация сложилась из трех независимых процессов в конце 60-х – начале 70-х годов XX века: революции информационных технологий; структурного кризиса и реструктуризации социализма (перестройка) и капитализма (рейганизм ^[121], тэтчеризм ^[122]), а также расцвета культурных общественных движений, подобных либертарианству ^[123], борьбе за права человека, феминизму и защите окружающей среды ^[124]. По мнению Кастельса, именно из этого родились глобальная информационная экономика, сетевое общество и культура «реальной виртуальности». Если новому обществу суждено возникнуть, его истоками станут современные взаимоотношения производства, власти и опыта ^[125].

Мировая экономика – та, в которой «накопление капитала происходит по всему миру». А глобальная экономика способна работать как единое целое «в реальном времени и масштабе всей планеты». В то время как мировая экономика существовала на Западе с XVI столетия, по-настоящему глобальной она стала на основе новых инфраструктур, обеспеченных информационными и коммуникационными технологиями, лишь в конце XX – начале XXI веков ^[126]. Три движущие силы продолжают изменять нынешнюю глобальную экономику: глобализация капитала, технология и сетевые предприятия, работающие по всему миру.

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ КАПИТАЛА

С 1989–90-х годов, когда распались социалистические экономики, вся планета впервые организовалась вокруг достаточно общего набора экономических институтов и правил.

Даже несмотря на то, что между экономиками США, Японии и европейских стран есть значительные различия, в них происходят одинаковые социально-экономические трансформации:

• Сокращение государственного аппарата.

• Демонтаж общественного договора между капиталом и трудом.

• Дерегуляция и приватизация государственных отраслей (особенно в сфере телекоммуникаций).

• Либерализация финансовых рынков.

• Реструктуризация корпораций: относительно стабильные, ориентированные на местный рынок и вертикально интегрированные единицы становятся динамичными, представленными во всем мире мощными организациями, которые постоянно сотрудничают, распускаются и меняют конфигурацию согласно горизонтальным потокам создания ценности.

В настоящее время глобальные финансовые рынки и их сети управления можно назвать нервными центрами капитализма ^[127]. Поскольку поток товаров и услуг склонен порождать случайные модели информационной неустойчивости, в последние годы мы наблюдаем серьезные кризисы и обвалы: в Мексике (1994), Азиатско-Тихоокеанском регионе (1997), России (1998), Бразилии (1999), Аргентине (2002) и глобальный финансовый кризис, зародившийся в США (2007–2008). Эти обвалы финансового рынка отправили более половины мирового населения в глубокую рецессию ^[128]. Кастельс подводит итоги: «Деньги почти полностью перестали зависеть от производства и услуг, вырвавшись в виртуальную реальность электронных сетей. В своем ядре капитал глобален. А труд, как правило, локален» ^[129].

СЕТЕВЫЕ ПРЕДПРИЯТИЯ, РАБОТАЮЩИЕ ПО ВСЕМУ МИРУ

По мере того как отрасли трансформировались в более открытые, текучие и сетевые созвездия, внутренняя структура компаний часто шла по тому же пути. Когда я интервьюировал влиятельного мыслителя в области стратегии Гэри Хэмела, он подчеркнул, что радикальные инновации требуют полного разнообразия интеллектуального «генофонда». Я спросил, где именно в контексте крупной компании наблюдается меньше разнообразия и больше инвестиций в статус-кво. Ни минуты не колеблясь, он ответил: «На самом верху!» У команд наверху гораздо меньше шансов породить что-либо по-настоящему новое. И в то же время у них обычно есть монополия на создание стратегии. Вот почему новаторские подходы к стратегии сосредоточены на отборе команды для инноваций из молодых, недавно нанятых людей подальше от корпоративной штаб-квартиры ^[130].

Когда организации и стратегии стали искать вовне, а не внутри, соответствующим образом изменилось и место инноваций. Традиционные отделы НИОКР – это финансирование исследовательского персонала в централизованном корпоративном контексте. Однако новые модели двигают инновации от центра к периферии. Например, в конце 1990-х – начале 2000-х территория вокруг Бостона стала центром биотехнологических исследований вдали от корпоративных штаб-квартир. Благодаря свободному союзу университетских организаций, исследовательских центров и отделов НИОКР различных корпораций родилась динамичная инновационная экосистема ^[131].

ТЕХНОЛОГИЯ КАК ДВИЖУЩАЯ СИЛА ИННОВАЦИЙ

Инновации, породившие революцию информационных и коммуникационных технологий (ICT), зародились за двадцать лет до нее с изобретением микросхемы, созданием персонального компьютера и разработками в инфраструктуре телекоммуникаций. Менее чем за три десятилетия мировая паутина выросла из маленькой сети, обслуживающей дюжину исследовательских институтов, во взаимосвязанную систему, соединяющую миллиарды пользователей, компьютеров и сетей по всему миру. Немного статистических данных: количество пользователей интернета за 10 лет более чем утроилось – с 1 миллиарда в 2005-м до 3,2 миллиарда в конце 2015 года ^[132]. Сегодня около половины взрослого населения владеют смартфоном; к 2020 году он будет у 80 % жителей Земли ^[133]. По сведениям Всемирного банка, свыше 40 % мирового населения имеют доступ к интернету, причем новые пользователи фиксируются каждый день. Среди 20 % самых бедных домохозяйств мобильный телефон есть у семи из десяти. Они, получается, лучше обеспечены доступом к мобильной связи, нежели к канализации или чистой воде ^[134].