Прах и тлен - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Мэйберри cтр.№ 66

Том присел на корточки рядом и изучил состояние мужчины. Он приложил палец к губам.

— Тсс. — Рыжий замолчал и смотрел на него огромными, наполненными ужасом глазами. — У тебя сломана спина.

Рыжий начал плакать.

— А теперь послушай меня. С тобой покончено. Ты это знаешь. Я могу оставить тебя здесь в таком состоянии, и ты проведешь последние пару часов в криках. В этих лесах много зомов. Со сломанной спиной ты можешь даже не почувствовать, когда они начнут отрывать от тебя куски. После этого… ну, ты восстанешь, и тогда останешься лежать здесь все оставшееся время. Калека, живой мертвец, бесполезный.

Рыжий что-то бормотал, проговаривая неразборчивые слова. Том наклонился к нему:

— Или… ты можешь купить себе немного милосердия. Помоги мне, и я помогу тебе упокоиться. Ты этого даже не почувствуешь и не вернешься. Это твой шанс.

Реальность всего этого ударила по Рыжему, и он перестал мычать. Он уставился на Тома глазами, в которых внезапно появилось страшное осознание природы этого мира. Том видел, как в глазах мужчины расцветает понимание.

— Ладно… — прошептал Рыжий, а потом зашипел от боли.

Том кивнул. Он не насмехался. Он никогда так не делал. Он достал свою фляжку и дал мужчине сделать глоток.

— Кто забрал мальчика у приятелей Стоша после того, как они попали в засаду?

— Б-белый Медведь. Они были ребятами Чарли. Белый Медведь добивает всех из команды Чарли из-за того, что произошло с Чарли.

— Почему? Какое Медведю дело до того, что произошло с Чарли?

Рыжий почти улыбнулся:

— Ты… шутишь?

— А похоже, что я шучу? Что такое между Чарли и Белым Медведем?

— Боже, старик… это видно, стоит только посмотреть на него.

— Я никогда не встречался с Белым Медведем.

— Нет, встречался. Он был там, когда ты сжег Геймленд.

— Что? Никого похожего на него там не было.

— Он… тогда он не звал себя Белым Медведем. Это он придумал после ран.

— Ты говоришь бессмыслицу, — сказал Том, — и начинаешь меня раздражать.

Рыжий сразу же испугался.

— Боже… пожалуйста, не оставляй меня так!

— Тсс, тсс, — успокоил его Том. — Просто расскажи мне про Белого Медведя и Чарли.

— Все связано с Геймлендом, — сказал мужчина, и Том заметил, что его голос начал затихать. Шок брал свое, и Рыжему недолго осталось. — Когда ты сжег Геймленд, Чарли потерял много людей, много друзей. Ты это знаешь. Но чего ты не знаешь, так это того, что кто-то близкий Чарли обгорел в том пожаре. Его звали тогда Большим Джимом.

Том простонал.

— Большой Джим Маттиас? Брат Чарли? Он был в Геймленде в тот день?

— Ага. Ему неплохо досталось. Лицо все обгорело, а глаз он потерял. Почти умер. Чарли отправил его в Йосемити, в дом, который у него там есть. Большому Джиму было очень плохо. Говорят, что на время он умер, но не вернулся как зом. Говорят, что пока он был мертв, ему явилось видение старого индейца-лекаря, и что когда он вернулся, то больше не был Джимом Маттиасом. Он стал…

— Белым Медведем, — закончил Том, качая головой. — Белый Медведь — брат Чарли. Будь я проклят. Вот почему я ему нужен.

— Ты… и твой брат, и его друзья. Он так сильно хочет заполучить тебя, что стал еще безумнее. Когда он услышал, что ты покидаешь Маунтинсайд навсегда, то отправил в «Руины» всех. Здесь сотни пар глаз ищут тебя, старик. Ты не уйдешь с этой горы.

Том не прокомментировал последние слова. Вместо этого он спросил:

— Почему он убивает людей Чарли?

— Не всех из них. Только тех, которые, по его мнению, должны были быть с Чарли, когда ты напал на его лагерь в прошлом году. Он винит их, говорит, что они должны были умереть, защищая Чарли.

— Это безумие.

— Белый Медведь безумен, старик. Круто притворяется… но не в своем уме. На его фоне Чарли кажется обычным гражданином.

— Отлично. Ладно, теперь скажи мне еще кое-что. Где Геймленд?

— Если я расскажу тебе… ты сделаешь то, что обещал? Облегчишь это? Упокоишь меня?

— Обещаю.

— Поклянись, старик. Я… я раньше был католиком. Поклянись младенцем Иисусом.

Том вздохнул и поднял руку к небесам. Поклялся.

Охотник рассказал Тому, где находился Геймленд. И теперь Том выругался, очень громко.

Мужчина постарался улыбнуться, но он ускользал, как закатное солнце.

— Знаешь, старик… мне почти жаль, что я не увижу, как ты пойдешь против Белого Медведя и Геймленда.

— Ага, но бьюсь об заклад, тебе бы понравилось и если бы меня зомам скормили.

Рыжий странно на него посмотрел:

— Нет… ты… не обязан мне верить, старик, но мне хотелось бы увидеть, как ты надерешь задницу этому сумасшедшему сукину сыну. Ему и всей его чертовой семье.

Его накрыл ужасный приступ кашля, и он харкал и кашлял, пока на губах не выступила кровь, а лицо не стало цвета скисшего молока. Тогда его глаза широко распахнулись, а рот открылся в слабом «О», и он перестал двигаться. Глаза смотрели вверх, в голубое пространство, навечно. В лесу было тихо, раздавалось только жужжание насекомых.

Лицо и тело Тома были неподвижны, как у мертвого, но внутри его сердце колотилось от страха.

— Геймленд, — пробормотал он. — О боже…

Он опустил взгляд на мертвого и достал свой кинжал для упокоения. Реанимация могла занять до пяти минут, но не с такими повреждениями. С травмами она всегда была быстрее. Лицо Рыжего расслабилось, глаза наполовину закрылись, и не было никаких намеков на судороги или толчки, предвосхищающие перерождение. Том досчитал до шестидесяти. Мужчина лежал молча и неподвижно. Он был мертвым. Шум в голове Тома становился все громче.

Но ему было любопытно. После того мужчины, найденного на дороге, ему нужно было знать, случайность это или закономерность. Было важно понять как можно больше о живых мертвецах.

Но Геймленд ждал его, и он знал, что нужно идти, идти прямо сейчас.

Том снова досчитал до шестидесяти. И снова.

«Иди! Иди! Иди!» — кричал его внутренний голос.

— Черт! — прорычал он и перевернул мужчину. Он вогнал клинок в плоть, чтобы отделить мозговой ствол. Вытер лезвие и поднялся на ноги, размышляя. «Он бы вернулся. Просто почему-то это заняло бы больше времени».

Он так подумал, но не был уверен, что верит в это.

С этим жжением в голове он повернулся в направлении Геймленда. Теперь не было смысла идти по следам. Это больше не было охотой. Это было ловушкой, и он направлялся прямо в нее. Но у него не было выбора.