Дом Ротшильдов. Мировые банкиры, 1849–1999 - читать онлайн книгу. Автор: Найл Фергюсон cтр.№ 223

Последним шагом в 1980-е гг. стала трансформация «Нью-Корт секьюритиз» (New Court Securities) — англо-французского филиала компании Ротшильдов в Нью-Йорке — в «Ротшильд инкорпорейтид» (Rothschild Incorporated), которая стремительно создала внушительный список корпоративных клиентов под руководством исполнительного директора Боба Пири и его преемника Хэнка Татена ^[259]. В начале 1990-х гг. «Ротшильд инкорпорейтид» удалось заработать почти столько же, если не больше, выступая от имени кредиторов таких жертв рецессии, как «Олимпия и Йорк» и инвестиционной компании «Дрексел Бернэм Ламберт» (Drexel Burnham Lambert), специализировавшейся на «мусорных облигациях».

К концу 1980-х гг., после десятилетия сдержанного роста под руководством Ивлина, банк «Н. М. Ротшильд и сыновья» во многом опроверг тех оракулов, которые предсказывали, что в современном финансовом мире у него нет будущего. С акционерным капиталом в 152 млн ф. ст., балансом, оцененным в 4,4 млрд ф. ст., дивидендами на общую сумму 12 млн ф. ст. и чистой прибылью 5 млн ф. ст. банк, конечно, нельзя было считать гигантом. Но он и не претендовал на такую роль — с 600 служащими, 39 исполнительными и 26 неисполнительными директорами. Более того, остается открытым вопрос, было ли на самом деле необходимо становиться «гигантом», чтобы выжить в 1980-е гг. Судя по опыту Джейкоба Ротшильда после его разрыва с Нью-Кортом, возможно, и нет.

Для начала Джейкоб упорно стремился к своему варианту финансового конгломерата нового типа. В 1981 г. RIT слился с Great Northern Investment в компанию RIT & Northern. За три года он приобрел 9,6 % новой утренней телекомпании TV-am, 50 % (неродственного) нью-йоркского торгового банка «Л. Ф. Ротшильд, Унтерберг, Тобин», 29,9 % брокерской компании из Сити «Киткэт и Айткен» (Kitcat & Aitken) и слился с Charterhouse Group, образовав «Чартерхаус Дж. Ротшильд» (Charterhouse J. Rothschild) с рыночной капитализацией в 400 млн ф. ст. — более чем в два раза больше, чем у банка «Н. М. Ротшильд». В своей речи в 1983 г., через три года после того, как он покинул Нью-Корт, Джейкоб предсказывал, что, поскольку отход от государственного регулирования продолжается в международном масштабе, «два свободных типа огромных учреждений, Всемирная компания финансовой службы и Международный коммерческий банк, способный вести торговлю во всем мире, могут сойтись и образовать окончательный, всемогущий, многоголовый финансовый конгломерат». Его собственная империя начинала приближаться к данному им описанию.

Однако почти с такой же скоростью она и распалась. Перелом наступил в апреле 1984 г., когда Джейкоб раскрыл планы еще одного слияния — со страховой компанией Марка Вейнберга «Хамбро лайф» (Hambro Life). Столкнувшись с сильной оппозицией в Сити, сложную операцию отменили, из-за чего акции «Чартерхаус Дж. Ротшильд» резко просели. Через несколько месяцев Джейкоб продал свою долю в «Чартерхаус» и «Киткэт и Айткен». В 1987 г. настала очередь уходить «Л. Ф. Ротшильду» (впоследствии начался судебный процесс о банкротстве компании); а год спустя он в качестве инвестиционного управляющего отделил RIT Capital Partners от центральной компании «Дж. Ротшильд холдингз». Такой процесс «сокращения» продолжался в 1990 г., когда «Дж. Ротшильд холдингз» разделился на две отдельные компании: доверительный паевой фонд Bishopsgate Growth и St James’s Place Capital. Понятно, что стремительные перемены были тесно связаны с экономическим циклом и особенно с крахом фондовой биржи 1987 г. (хотя Джейкоб и его акционеры реализовали значительную прибыль от различных его приобретений). Однако перемены также отражали характерные неудачи, например провал предложения на 13 млрд ф. ст., которое он сделал в 1989 г. (вместе с Джеймсом Голдсмитом и Керри Пакером) табачному гиганту BAT, которое резко сократило прибыли до уплаты налогов. Хотя с тех пор основывались новые предприятия, Джейкоб (который в 1990 г. унаследовал отцовский титул и стал лордом Ротшильдом) все больше перенаправлял свои силы в сторону государственной службы, особенно став председателем «Мемориального фонда национального наследия» в 1992–1998 гг.

Еще более разителен контраст по сравнению с тем, что пережили в 1980-е гг. французские Ротшильды со сходным выводом: размер не всегда является преимуществом. После выхода в отставку Ги с поста председателя банка и IMETAL в 1979 г. и ухода Алена со своего последнего поста (председателя Discount Bank) на следующий год на первый план выходит новое поколение под председательством Эли. Особенно хочется отметить Давида, сына Ги, который начал свою карьеру в Пеньяррое в 1968 г. и, будучи председателем «Компани дю нор», руководил ее слиянием с «Банком Ротшильд». Но перемены в руководстве совпали с нарастанием кризиса. Прибыли «Банка Ротшильд» просели с 20 млн франков в 1976 г. до 8,5 млн франков в 1977 г., и следующие три года оказались немногим лучше: прибыли в 1980 г. составляли 18,3 млн франков (1,9 млн ф. ст.). Для компании такого размера, как «Н. М. Ротшильд», эти цифры, возможно, были бы приличными. Для «Банка Ротшильд», десятого по величине депозитного банка во Франции с депозитами на сумму около 3,4 млрд франков (346 млн ф. ст.) — они выглядели более чем неутешительно ^[260]. Сочетание большого размера и слабости оказалось роковым, когда на президентских выборах в мае 1981 г. социалист Франсуа Миттеран победил Жискара д’Эстена — через месяц Миттеран закрепил успех, когда его партия получила подавляющее большинство в Национальной ассамблее.

После пакта 1973 г. с коммунистами социалисты приступили к национализации «всей полноты банковского и финансового сообщества, особенно торговых банков и финансовых холдингов». Против такой политики, согласно опросам общественного мнения, возражало всего 29 % избирателей. Когда Миттеран пришел к власти, ему пришлось исполнять свои обещания; более того, имея в составе правительства четырех министров-коммунистов, он склонен был так и поступить. Ротшильды лихорадочно, хотя и с опозданием, пытались разъединить свои промышленные и банковские интересы, но правительство наложило вето на такой шаг и приступило к передаче всех банков с депозитами, превышающими 1 млрд франков, в государственную собственность. В сети попали 39 банков, включая «Банк Ротшильд». Вот как банк, основанный Джеймсом де Ротшильдом, стал государственной компанией, Compagnie Européenne de Banque. Конечно, это не была экспроприация в духе нацистов. В конце 1980 г. власти выплатили компенсацию относительно стоимости акций и распределенных дивидендов с поправкой на инфляцию: в случае «Банка Ротшильд» сумма составила всего 450 млн франков (41 млн ф. ст.), из которой семья получила пропорционально ее доле в капитале компании. Более того, некоторые считали национализацию настоящим благом для компании, дела которой шли неважно. Однако Ги в особенности сокрушался о второй конфискации на протяжении всего 40 лет. «Еврей при Петене, пария при Миттеране, — писал он в сердитой статье, которую напечатали на первой полосе „Монд“, — с меня хватит!»