Однажды во сне. Другая история Авроры - читать онлайн книгу. Автор: Лиз Брасвелл cтр.№ 32

Аврора улыбнулась, взяла мох и начала протирать им лицо. Машинально поскребла по щеке ногтем, пытаясь оттереть прилипшую к ней смолу.

– Но ведь наложенное на меня проклятие Малефисенты должно было исполниться в мой шестнадцатый день рождения, верно? Так кому какая разница, где бы я провела все годы до того, как уколоть палец и умереть или уснуть?

– Думаю, что Малефисента пришла в ярость, когда фея Меривеза ослабила ее проклятие. А в ярости Малефисента способна на что угодно, – пожал плечами Филипп. На секунду Аврора даже забыла, о чем они говорят, настолько вдруг Филипп сделался похожим сейчас на настоящего короля. – Очевидно, твои родители опасались, что она попытается добраться до тебя каким-нибудь другим способом. Старомодным, но проверенным. Соберет против твоего королевства армию или еще что-нибудь в том же роде. Конечно, сам я на их месте поступил бы иначе. Оставил свою дочь дома, удвоил или даже утроил стражу, укрепил замок, а внешнюю охрану поручил феям.

Какими странно знакомыми вдруг показались эти слова Авроре, какими странно знакомыми! И тут у нее в голове словно что-то щелкнуло, и внезапно приобрели новый смысл слова, сказанные Малефисентой ее родителям. Слова, которые Аврора подслушала в темнице.

«...какой бы я ни была, я бы со своей дочерью ни за что не рассталась. Обучила бы ее искусству магии, чтобы моя девочка могла сама постоять за себя, если что. И уж будьте уверены, никогда и никому не позволила бы встать между мной и ей!.. Или просто признайте правду. На самом деле вам было наплевать на свою дочь, ведь вы-то хотели сына».

Аврора перевернулась на живот, вытянулась во весь рост и принялась рассматривать деловито спешащих по каким-то своим делам муравьев. Потом на траву из глаза принцессы скатилась слезинка.

«Выходит, я была для своих родителей нежеланным ребенком? – размышляла Аврора. – Бесполезной, ненужной девчонкой, которую можно было задвинуть куда-нибудь в дальний угол и забыть о ней до тех пор, пока не придет время выдать ее замуж. И только тогда вернуть из небытия и использовать как козырную карту в игре, которая называется династическими браками».

– Послушай, – сказал Филипп, тонко почувствовав перемену в настроении Авроры. Он положил ей на спину свою ладонь, и она показалась принцессе горячее, чем жаркое солнце. – Разве теперь это имеет какое-нибудь значение? Разве ты не любила своих тетушек, а они не любили тебя? Наверняка же любили.

– Да, наверное.

– И поверь мне, «настоящему» принцу, выросшему в «настоящем» замке, что с ними ты видела больше любви и свободы, чем любой другой принц или принцесса. Знаешь, со своей матерью до самой ее смерти я виделся только один раз в день, когда приходил пожелать ей спокойной ночи. Она целовала меня в щеку, и на этом все. Отец?.. Да, отец у меня был замечательный, он проводил со мной больше времени, чем мать, но цель у него была лишь одна – подготовить из меня своего сменщика на троне. Ты только представь, меня постоянно готовили к тому, что человек, которого я люблю больше всех на свете, вскоре умрет и я займу его место. Мои успехи радовали отца, но при этом он постоянно вздыхал, подсчитывая, сколько еще времени осталось до того дня, когда мне исполнится восемнадцать лет и на мою голову можно уже будет надеть корону, если с ним – отцом – что-нибудь случится.

Аврора молчала. Она готова была согласиться с принцем, но и забыть того, что с ней сделали ее собственные родители, тоже не могла.

– Но ты хотя бы знал, кто ты и к чему тебя готовят, – сказала Аврора. – А я понятия не имела, кто я, не понимала, что со мной происходит и что должно будет произойти в будущем.

– Да, здесь они допустили ошибку, и это мы с тобой давно уже выяснили, – с легким раздражением откликнулся Филипп. – Но ты же понимаешь, что все это делалось ради твоей безопасности. Родители заботились о тебе, хотя и несколько... странным, скажем так, образом. А Малефисента совершенно не заботилась о тебе, хотя и создавала такую видимость.

На секунду Аврора попыталась представить, что Малефисента полюбила бы ее. По-настоящему. Занялась бы воспитанием своей приемной дочери, научила черной магии, сделала бы из нее первостатейную злую волшебницу. Может быть, именно так и было бы лучше всего? Да, принцесса стала бы при этом злодейкой, но у нее была бы настоящая любящая мать. И тогда Аврора была бы жестокой, но зато, по крайней мере, независимой.

Но этого не случилось, да и не могло случиться. Достаточно вспомнить, каким холодным и непроницаемым становился взгляд Малефисенты, если в их разговоре звучал хотя бы намек на такой поворот событий. Нет, ничего подобного Малефисента и в мыслях не допускала. Считала, что принцесса не подходит на роль ее дочери и возможной преемницы – слишком слабенькая, слишком добрая, слишком... да, слишком глупенькая.

– И не способная к математике, – вслух добавила Аврора.

– Что? – не понял Филипп.

– Я просто думала сейчас о нас с Малефисентой. О том, какой глупой я была, и при этом совершенно не способной к математике, которой меня пытались обучить, да так и не научили.

– Феи учили тебя математике? – удивился принц. – Вот уж не знал, что они еще и этим занимаются.

– Нет, не феи. Малефисента, – вздохнула Аврора, срывая новую травинку. – Она наняла мне учителя, но я оказалась... Ну, глупая, что с меня взять.

– А где вы занимались?

– У меня в спальне или библиотеке, какая разница?

– Нет, я имею в виду, вы занимались в том замке? – Филипп указал на темнеющий вдали Терновый замок. – Во сне?

– Ну, да. Пока я жила у фей, Малефисента туда не прилетала, чтобы учить меня складывать и умножать.

– Разумеется, ты не могла научиться математике, живя в замке! – облегченно рассмеялся Филипп. – Во сне считать никто не может.

– Что?

Филипп небрежно пожал плечами и объяснил таким тоном, будто речь шла о чем-то совершенно очевидном.

– Да это всем известно! Считать во сне невозможно, хотя почему это так, никто не знает. Все, кого я знаю, даже мудрый сэр Гэвин, которому скоро сто лет в обед, просыпаются в холодном поту, когда им снится кошмар, в котором они должны решить простейший арифметический пример, а он не решается. Ни в какую. А рядом учитель стоит, хорошо еще, если не с розгами в руках. И твердит тебе, что ты тупица. Я, кстати, и латынь во сне не могу вспомнить, хотя хорошо ее знаю. А как начнешь вдруг ни с того ни с сего склонять во сне какое-нибудь слово, так все и неправильно. И здесь, в твоем сне, я латынь не помню. Если честно, не помню даже, сколько их там, этих склонений. Три или четыре? А может, все пять... Не помню.

Филипп весело продолжал что-то болтать, но Аврора его уже не слушала.

Выходит, даже самые худшие, самые обидные моменты в той ее жизни тоже были выдумкой? Оказывается, математики в мире сна вообще не существует? На что же тогда столько времени потрачено впустую? Глупо, до чего же все глупо!

Аврора перевела взгляд на небо, которым до сих пор не могла налюбоваться. Прекрасное небо – голубое, бескрайнее, с медленно плывущими по нему облачками. До чего же приятно смотреть на него, растянувшись на мягкой густой траве! И чувствовать кожей теплые лучи солнца, и слышать легкий пробегающий мимо ветерок...