Ростов-папа. История преступности Юга России - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кисин cтр.№ 50

Однако обвинения нового жигана в адрес соперника оказались столь весомыми, что сходняк признал отмазки неофита удовлетворительными. После чего главарь шайки налетчиков Яшка Синеглазов даже привлек к себе Бобука в качестве подручного.

Ранее ничего подобного даже представить было нельзя — в противостоянии с жиганами воры не шли ни на какие послабления оппонентам.

С ноября 1917-го по конец февраля 1920 года Ростов семь раз переходил из рук в руки. Здесь были власти Временного правительства, социалисты-леваки, анархисты, махновцы, немцы, представители красновского Всевеликого войска Донского, деникинские Вооруженные силы Юга России, большевики. И каждый раз смена власти оборачивалась погромами, бессудными расстрелами, насилием, конфискацией.

Прикрываясь частыми переворотами и непонятными обществу мандатами, налетчики трясли квартиры и выворачивали карманы обывателей средь бела дня. Кто там из жертв будет на месте выяснять, что за очередной комиссар, атаман или господин офицер сует в лицо документ и вершит правосудие по собственному усмотрению. Тут бы шкуру сохранить в относительной целости.

Нельзя сказать, что это проходило так уж безнаказанно. Тут как повезет — если налетчики нарывались на организованные патрули тех же самых властей, конкурентов не терпящих, можно было схлопотать бессудную пулю у ближайшей стенки. Хотя порой грабили фактически квартиры по соседству. Так, взятие Ростова 23 февраля 1918 года Социалистической армией зауряд-прапорщика Рудольфа Сиверса и 8 января 1920 года Первой конной армией унтер-офицера Семена Буденного привело к многодневной полнейшей анархии на улицах города, сопровождавшейся грабежами и еврейским погромом. В них активно участвовали и ростовские босяки, точно знавшие, у кого и что можно было взять.

Александр Локерман в книге «74 дня Советской власти. Из истории диктатуры большевиков в г. Ростове-на-Дону» пишет о феврале 1918 года: «Начальник штаба красной гвардии Антонов не раз публично признавал, что значительная часть оружия была роздана уголовным преступникам».

Интересный факт: непонятные личности с винтовками сразу после занятия города красными двинулись к Богатяновскому централу. Заметим, они не спешили освобождать «политику», а прямым ходом потопали к камере, где находились арестованные за несколько недель до этого Калмыковым, к этому моменту уже убитым, главари «офицерской шайки» — штабс-капитан Шаповалов и его ближайший подручный Луговой. Освободители утверждали, что действуют по личному распоряжению советского коменданта Ростова Калюжного. Обоих заключенных расстреляли в тюремном дворе, не выводя на улицу.

Интересно, откуда бы большевику Калюжному знать, кто находится в конкретной тюремной камере, да еще по уголовному преступлению? И зачем надо немедленно пускать мазуриков в расход? Зато картина совершенно меняется, если мы предположим, что таким образом с конкурентами-чужаками под шумок сводили счеты богатяновские «боги». Недаром они не любили беспредельщиков, да еще и пришлых со стороны.

По свидетельству Локермана, выживший начальник судебно-уголовной милиции Афанасий Полупанов, «явившись в военно-революционный комитет (дом Парамонова на Пушкинской. — Прим. авт.) за директивами, увидел, что в помещении комитета распоряжаются и выполняют ответственные функции четыре крупных уголовных преступника. Наставив воротник пальто и прикрывая лицо руками, чтобы не быть узнанным, Полупанов с трудом выбрался из помещения и, конечно, больше туда не показывался».

Несложно догадаться, что именно отсюда комендант Калюжный отдавал распоряжения группе ликвидаторов в Богатяновском централе.

1 апреля 1918 года общее собрание участковых комитетов Ростово-Нахичеванской милиции выпустило воззвание «Ко всему населению». В нем говорилось: «…темные, преступные элементы… как корой облепили революционные организации и преступления творили именем этих организаций… Под угрозой расправы и расстрела они освобождали из участков арестованных уголовных».

После этого судьба юной ростовской милиции была предрешена. В следующую ночь несколько отрядов неизвестных вооруженных людей с пулеметами на грузовиках разоружили милицию, разгромили все милицейские участки, уничтожив все альбомы с фотокарточками преступников, едва воссозданной картотекой и уголовными делами. При этом четверо милиционеров было убито, шестеро ранено.

Милицейскую власть полностью узурпировала Красная гвардия.

Газета «Приазовский край» сообщала в эти дни: «Деятельность всех судебных установлений и следственных властей прекратилась. Взамен их была назначена судебная коллегия при советских властях: окружной суд был переименован в народный окружной суд, и для заведования им был назначен комиссар и его помощник, а также следственная комиссия из 9 лиц. Тем не менее ни одного дела в суде рассмотрено не было и ни единого следствия не было произведено за все время господства большевиков. Деятельность новых судей и следователей выразилась в том, что все поступающие бумаги сваливались в одну кучу, а из канцелярии куда-то исчезли пишущие машины, письменные приборы и т. д. Вещественные доказательства по делам, находившимся в производстве у судебных следователей, были вскрыты и из них были выкрадены мало-мальски ценные вещи. А также отмычки, оружие, фомки и т. п. Из одного дела о фальшивомонетчиках были выкрадены даже 44 фальшивые десятирублевки».

Отсутствие твердой власти оживило ростовскую гопоту, и город наводнился налетчиками, громилами и ворами.

12 февраля 1918 года на собрании рабочих организаций Ростова было признано необходимым «профильтровать Красную гвардию». 3 марта появился приказ: «Ввиду того, что среди красногвардейцев находится много отрицательного элемента, который беспощадно расхищает народное достояние, штаб Красной гвардии объявляет: красногвардейцы и частные лица, замеченные в краже народного имущества, будут расстреливаться без суда».

Все было бесполезно, отличить красногвардейца от налетчика, особенно в ночное время суток, не представлялось возможным.

В 1918 году на те самые «74 дня» власть, точнее, безвластие в городе перешло к левацкой политбосоте, причудливо объединившей большевиков, меньшевиков, левых эсеров, бундовцев, националистов, батьков, анархистов и прочих авантюристов всех мастей.

В Ростове в это время буйствовал отряд «черной гвардии» известной бомбистки и анархистки Маруси Никифоровой, соратницы Нестора Махно, известной своим участием в ряде бандитских налетов на банки и подрывах кафе, магазина и пассажирского поезда. Пользуясь поддержкой своего старого знакомого по эмиграции, бывшего меньшевика-интернационалиста Владимира Антонова-Овсеенко (в начале 1918 года он занимал громкую должность Верховного главнокомандующего советскими войсками Юга России), прибыв с Украины на бронеплатформе с орудием, Маруся со своей братвой захватила в Ростове ряд банков, в том числе кассу Румчерода (ЦИК советов Румынского фронта, Черноморского флота и Одессы). А в начале апреля на площади перед Новым базаром она устроила уничтожение капитала и «рождение нового мира» — сожжение ценных бумаг и облигаций (называлась астрономическая сумма в 418 миллионов рублей). Акция впечатлила, хотя ценные бумаги уже никакой ценности не имели. Но золото и бриллианты все же осели в карманах борцов против капитала. Местная Красная гвардия боялась ей помешать, ибо вслед за ней прибыли с Украины анархистские отряды Арона Барона, Махно, Желябова, Васильева и др. По свидетельству очевидца Николая Янчевского, 7 апреля 1918 года по постановлению президиума Доноблисполкома командовавший местной гвардией Федор Зявкин попытался было арестовать Марусю, но это закончилось избиением гвардейцев, а самого побитого Зявкина чуть было не поставили к стенке, как пособника капитала.