Ростов-папа. История преступности Юга России - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кисин cтр.№ 104

Новые времена подарили Ростову мошенников уже советского НЭП-разлива. Суть же афер мало изменилась — они подразумевали махинации с госсобственностью и частным капиталом. Другое дело, что преступления против социалистической собственности уже приравнивались к контрреволюции и влекли за собой максимально жесткое наказание, вплоть до смертной казни. При «кровавом царском режиме» марвихеру Ваньке Хромоте такое даже не снилось.

Отличительной чертой ростово-нахичеванского уголовного мира стало появление крупнейших на юге России мануфактур по производству фальшивых монет и банкнот. «Печь блины» (на «музыке» — изготавливать фальшивки) умели по всей империи. На рубеже веков активная деятельность фальшивомонетчиков была отмечена в первую очередь в Западных губерниях: Эстляндская, Лифляндская, Виленская, Киевская. Василий Трахтенберг рассказывал, что в Царстве Польском так называемые «блины» распространялись в огромных масштабах с целью подорвать финансово-кредитную систему империи. «Выделкой фальшивой монеты, не требующей таких сложных приспособлений, как печатание билетов, занимаются в России повсеместно и, как это ни покажется странным, „производство“ фальшивых серебряных рублей и полтинников особенно развито в тюрьмах, преимущественно в больших „пересыльных“, „централах“ и почти во всех сибирских острогах без исключения. Так, Александровский централ знаменит своими „хрустами“, т. е. рублями, Верхнеудинский острог своими „ломыгами“, т. е. полтинниками и т. п. В некоторых городах Сибири (Красноярск) находится по нескольку „пекарен“, конкурирующих между собою „качеством и дешевизною пекущихся в них блинов“», — рассказывал Трахтенберг.

На Юге же главные «пекарни» обосновались даже не в Одессе, а в донской Нахичевани. Причем гораздо раньше, чем аналогичные появились в Западных губерниях.

Здесь можно сказать, что недостатки оказались реальным продолжением достоинств жителей Нахичевани — слишком уж хороших армянских мастеровых матушка Екатерина вывезла из Крымского ханства. Именно искусные граверы и слесари в торговом городе, которому постоянно нужна была наличность, поставили на поток изготовление всевозможных «блинов». Необязательно это были армяне — к середине XIX века автохтонное население уже составляло в Нахичевани меньшинство. Порчей монеты занимались кто угодно — русские, евреи, персы.

К тому же на вольном Дону было достаточно распространено раскольничье движение (до сих пор в Ростове действует старообрядческий Покровский собор), среди раскольников тоже, случалось, укрывались фальшивомонетчики.

По свидетельству армянского историка Ерванда Шах-Азиза, еще в 40-х годах XIX века полиция поймала ростовского «пекаря» по фамилии Крутиков, который на изобретенных им самим станках наловчился печатать 50-рублевые купюры и сбывал их неграмотным крестьянам. Но ему удалось так запутать следствие, что полиция вынуждена была «пекаря» отпустить.

В 1850 году в магистрат Нахичевани стали поступать жалобы о распространении в городе фальшивок. Проведенное стряпчим Грахольским следствие установило, что подпольная печатная фабрика находится в Нахичевани, но работают там ростовцы: купец Голубинцев и его помощники братья Пономаревы. Они унаследовали станки Крутикова (купец был с ним в родстве), усовершенствовали их и продолжили благое дело по подрыву имперского казначейства.

Именно в Нахичевани подельники отыскали прекрасного слесаря Магдесиева, который помог модернизировать станок: при печати фальшивых денег две буквы в одном из слов располагались дальше друг от друга, чем на настоящих купюрах, из-за чего могли возникать сомнения в подлинности купюр.

Крайне важный момент: Шах-Азиз пишет, что фальшивомонетчики проживали на 1-й Софиевской, в доме Михаила Чернова, начинающего нахичеванского негоцианта. Предполагалось, что хозяин дома понятия не имел о том, чем занимаются его арендаторы. В полиции также претензий к Чернову не имели.

Однако известный российский драматург Евгений Шварц писал в своем дневнике 2 сентября 1953 года, вспоминая о хозяевах знаменитого дома Черновых на Большой Садовой в Ростове: «Черновы славились в Ростове своим богатством. Рассказывали, что происхождение их состояния темно, что предки Черновых были фальшивомонетчиками, что одного из них возили по Нахичевани на телеге, привязанным к столбу, и на груди его висела доска с надписью: “Фальшивомонетчик”».

Вряд ли это можно считать простым совпадением. Происхождение первоначального капитала очень часто покрыто мраком тайны. Вполне вероятно, что один из многочисленного клана ростово-нахичеванских купцов согрешил порчей монеты в стародавние времена. Тем не менее его потомству расплачиваться за это не пришлось, и род конезаводчиков Черновых оказался одним из самых состоятельных в дореволюционном Ростове.

Между тем поток фальшивых монет и ассигнаций из Нахичевани не уменьшался, что начало вызывать тревогу у губернского начальства.

В июле 1858 года Ростов с секретной миссией посетил глава тайной полиции Екатеринославской губернии корпуса жандармов генерал-майор Михаил Рындин 2-й. В своих выводах он особо подчеркнул: «С Ростовом граничит г. Нахичевань, состоящий в ведении таганрогского градоначальства, в котором преимущественно промышляют деланием и сбытом фальшивых кредитных билетов. Соседство с землями Войска Донского и Азова дает мошенникам удобное средство от преследования за ними, и ростовская полиция не имеет права в сказанных пограничных пределах делать розыски без предварительного сношения с тамошним начальством».

То есть обосноваться в армянской Нахичевани фальшивомонетчиков сподвигло то, что город находился вне компетенции более активной ростовской полиции.

Фальшивомонетчикам проще было подделывать не ассигнации, а серебряные монеты. У монеты меньше степеней защиты, и чеканится она быстрее. Обладая хорошим чеканом, можно было за полдня наштамповать ведро «фальшака». Именно таким образом дело поставила на поток нахичеванская семья Гинзбургов. Отец семейства — умелый слесарь Давид Гинзбург — привлек к бизнесу своих сыновей Аарона, Иосифа и Абрама. Об уровне профессионализма парней свидетельствует тот факт, что местные заводы давали семье заказы на самые сложные производственные операции. Благодаря этому семейство могло маскировать свой основной промысел.

В домашней мастерской было налажено целое плавильное производство. Из сплава олова и латуни отливались заготовки, из которых потом чеканились двугривенные, выдаваемые за серебряные монеты. Хозяйка дома Лия Гинзбург сбывала монеты на местном базаре, расплачиваясь ими за продукты.

Когда дело наладилось, Давид усложнил задачу — начал делать заготовки из сплава белого цвета, вызолачивая их сверху уже как царские золотые рубли. Работа была настолько тонкая, что по внешнему виду и по звону монеты ничем не отличались от подлинных.

Вывели Гинзбургов на чистую воду бдительные простые обыватели. 13 апреля 1893 года в 5-й полицейский участок явился крестьянин Павел Терещенко и заявил, что его жена Вера получила от своей хозяйки Лии Гинзбург фальшивый двугривенный на покупку мяса. Пристав Александр Кохановский лично возглавил облаву, во время которой и раскрыл мануфактуру, обнаружив в доме железную плавильную ложку с 222 кружками двугривенных и стопки уже отчеканенных монет.