Вы признаны опасными  - читать онлайн книгу. Автор: Елена Михалкова cтр.№ 11

– Рот удерет оттуда.

Патрик не сразу понял.

– Что?

– Рот сбежит со скалы, – повторила Фани. Губы сжались в твердую линию. – Он сам так сказал. Сказал, что на востоке видели оленей, и нечего ему торчать…

Патрик не дослушал. Он отшвырнул пустые тюки, подхватил Фани и рванул с места.

Он мчался, твердя себе, что ничего страшного не случится оттого, что охотник бросит свой наблюдательный пост. В конце концов, они были там всего пару часов назад, и ничто не предвещало…

Густую лесную тишину прорезал отвратительный визг трещотки.

Человек бы оцепенел. Андроид продолжал бежать. Но несколько секунд этот бег был ничем иным, как формой оцепенения.

Фани вывернулась из его рук диким зверьком, спрыгнула на землю и помчалась рядом со священником, не отставая ни на шаг.

Когда они выскочили из леса, первым, что увидел Патрик, был толстяк Бран, выплясывающий на скале безумный танец с трещоткой в руках. Кто-то безостановочно кричал, тыча пальцем в сторону моря. Воздух наполнился воплями, плачем, хлопаньем дверей, перепуганным топотом, лаем и выкриками. Но все перебивал неживой визг трещотки, словно одуревшей от происходящего.

Паника смяла туго натянутое полотнище реальности, расшвыряла маленькие фигурки по всему поселку. Патрик одним взглядом охватил старую Мару, зачем-то бегущую к колодцу, сыновей Брана, волокущих из дома мешок с зерном, троих охотников, растерянно замерших с добычей на дальнем краю леса, и прочих, прочих, прочих, не понимающих, что происходит, растерянных, бестолково мечущихся по берегу.

И металлический шар, наискось режущий волну.

Он был похож на луну. Дохлое небесное тело, изъеденное жадными метеоритными дождями и всплывшее кверху брюхом. Серебристо-желтое, старое. Совершенно такое, каким видел его Патрик в своих/чужих воспоминаниях.

И оно было слишком близко.

«Подключить ресурс громкости звука», – сказал себе Патрик.

«Все идет по плану», – сказал себе Патрик.

«Почти».

Его мощный голос, усиленный до ста децибел, обрушился на поселок и заставил всех застыть на месте.

– В убежище! В убежище!

Его царапнула мысль о том, что тренировок было слишком мало. Он должен был приучать людей к тревоге каждую неделю! Они не сориентируются. Они растеряны. Они вновь испугаются его оглушительного приказа, как это случалось каждый раз.

Но тут трещотка Брана наконец заткнулась, и вместо нее раздался пронзительный крик:

– Опасность! В укрытие! Бегите, придурки!

Орала Фани. Она надрывалась как проклятая, эта крошечка Фани, без труда перекрывая все вопли. Казалось, она залита визгом под завязку и он облегченно выплескивается из нее, точно струя из проколотого бычьего пузыря.

Побежали сразу и все. Словно кто-то переключил тумблер с паники на осознанность. Толпа, мигом собравшись вместе, резво двинулась к тропе, ведущей в бункер.

Все остальное они сделают, понял Патрик. Если им удалось собраться сейчас, они без труда вспомнят, как пользоваться убежищем.

Определенно, все идет по плану.

Кроме одного: шар уже в сотне метров от берега. И плоские твари выберутся из него раньше, чем люди успеют добраться до бункера.

«Порой думаешь, что все хорошо, а уже кто-то роет тебе могилу». Спасибо, Американский Психопат, ты сейчас как нельзя более кстати.

Мимо, запыхавшись, пробежал Бран.

– Святой отец! Почему вы стоите?

Патрик посмотрел на него и потер лоб движением, позаимствованным у прапрадеда Фани. Оно было бессмысленное. Просто нравилось ему.

– Беги, Бран, – мягко сказал он.

– А вы?

– Должен же кто-то донести до этих существ слово божье!

Патрик ухмыльнулся. Бран смотрел на него расширившимся глазами.

– Беги, – повторил священник. – Они задержатся, пока слушают мою проповедь. Задрайте двери, как я показывал, и экономьте воду.

– Святой отец…

– Пошел! – гаркнул священник, и Бран, икнув от ужаса, припустил что было сил.

Патрик ухмыльнулся.

Значит, проповедь, святой отец? И чему же мы будем учить этих мелких искусственных ублюдков? Пожалуй, вот чему: когда пляшешь с дьяволом, пляши до конца песенки.

Он обернулся и увидел только спины, исчезавшие под кровлей леса. Хорошо. Люди успеют. Если ему удастся хотя бы ненадолго остановить тварей, люди точно успеют спрятаться.

Вот сейчас хорошо бы вздохнуть. Или посвистеть. Патрик сложил губы в трубочку и подул. Да, свист – это приятно. Хотя и бессмысленно.

Ну что ж, обратимся в трудную минуту к Чужому.

«Не скрою, шансов у вас нет. Но мои симпатии на вашей стороне».

– Шансов, – вслух повторил священник, прислушиваясь к модуляциям собственного голоса. – Симпатии.

Он двинулся к берегу, по дороге вытащив из косяка ближнего дома нож сбежавшего Рота. А Бран оказался не таким уж тупицей, а, святой отец? Заменил охотника, поднял тревогу, хотя и позже, чем следовало…

Нет, не так. Дураком-то он как был, так и остался. Но у этого жирдяя – кто бы мог подумать – весьма развитое чувство долга.

А значит, у вас больше общего, чем ты думаешь, святой отец.

Патрик снова засмеялся. Определенно, смех доставлял ему удовольствие.

Шар, ощетинившись иглами, выкатился на берег. По боковой поверхности побежала тонкая трещина, и панель отъехала в сторону, открывая черный прямоугольник. А там уже поблескивало, шевелилось, стрекотало и готовилось посыпаться из чрева этой гадины вниз, на вылизанный волнами песок.

– Welcome to the hell, bitches! – с широкой улыбкой провозгласил Патрик.

Давно хотел это сказать. А со своей общиной как-то повода не было.

Ну что ж, сделал все, что собирался. Вот только это ощущение беспросветного идиотизма происходящего… Такое странное. Такое человеческое.

И так не вовремя.

Зато теперь не осталось никаких сомнений, что там со свободой воли. Никто не заставляет тебя героически подыхать в одиночку, святой отец. Выбор за тобой. Еще не поздно сбежать! Твою общину, скорее всего, перебьют, но зато ты сможешь еще много-много лет бродить по берегу, насвистывая в свое удовольствие.

Может быть, даже научишься вздыхать.

Ты ведь не любишь их. Фани сказала правду. Оберегаешь, заботишься, но не любишь.

Тебе это запрещено.

Как и им.

Тогда какого черта, имея выбор, ты торчишь здесь точно прыщ на заднице, когда твой долг закончился на том, чтобы донести до своей паствы главную истину: не любите, и не любимы будете, и тем спасетесь?