Красная мельница - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Мартыненко cтр.№ 91

– Тот самый. А чего? Нормальный мужик…

– Ты смотри-ка, сам полковник, – долго не мог успокоиться Климент Ефремович.

– Ну что? Давай? За прапорщиков? – Климент Ефремович поднял рюмку.

– Давай, дедуля, – тряхнул головой Степан, чокаясь с дедом.

– Разом как-то вы с Маринкой выпорхнули из родного дома. Мать скучать будет.

– Что же поделать?

– Ничего не поделать. Учиться надо. И тебе, и Маринке. Время летит. Я, кажется, сам недавно был мальчишкой. Как вчера помню еще довоенную пору. А фронт? А после войны? Бедно жили. Все бедно, все одинаково, но и все одинаково счастливы были. Жизни радовались. Сейчас не то. Посмотришь, даже после выпивки, в праздники, нет радости у людей. Видно ведь, что не то. Пьют в застольях много, а скука одолевает, дурь лезет. Раньше, бывало, выпьют два мужика чекушку – настроение до неба! А как на праздниках плясали! Полы скрипели. А пели как! Под гармошку. Позже радиолы пошли, грампластинки, магнитофоны. И танцы теперь совсем другие. Кто сейчас вальс исполнит?

– Не танцы, дед, а дискотека.

– А какая, к шутам, разница?

– И вальс бы танцевали, но не умеют. Кто научит?

– Нас тоже никто вальсировать не учил.

– А ты, деда, хорошо вальсы исполнял?

– А как же.

– И баба Люба?

– Конечно! И баба Люба…

– Как интересно, – покачал головой Степан. – Даже не представлю себе.

– Ты открой альбом с фотографиями, где бабушка молодая, тогда, может, и представишь. Еще как танцевала… Оно вся жизнь тогда была интересной. Сейчас совсем не то… Не такою мы ее представляли.

– Кто?

– Мы с ребятами, с однополчанами, когда между бомбежками и артобстрелом о будущей жизни мечтали.

– И какой она представлялась? Угадали? Нет? Немножко похожей на теперешнюю или совсем другой?

– Что-то не так пошло. С каким-то косяком. Нет, сразу после Победы мы были одним одержимы – быстрее отстроиться, залатать все дыры, залечить фронтовые раны и зажить по-человечески. Главное, что дожили до Победы. Ты и сам не по годам хлебнул, чуть-чуть стал понимать, что такое мирная жизнь. Это какое же благостное состояние для человека – жить, не страшась потерять ее – эту жизнь! Вот если бы так все на земном нашем шаре понимали.

«Захмелел дед», – подумал Степан.

– Такое уж вовсе из области фантастики. Если бы так, то все стало иначе, наверное, и сам земной шар полетел бы по другой орбите… Кстати, о статье в газете. Раньше что-то не писали таких подробностей.

– Время сменилось. Демократия, – пояснил Степан. – Ну, что, дедуля, пора бы и на боковую?

Засыпая, Степан вспомнил недавнюю встречу с Васнецовым, о которой деду за столом вскользь упомянул.

… – Поехали-поехали. Никаких нет. Стесняться нечего. Супруга с дочкой у бабушки в деревне гостят. Там ягода поспела, – выскочив из легковой машины, Васнецов сразу потянул Степана за рукав.

Обычная городская «двушка» обычной «хрущевки». В крохотной кухне потертый маленький холодильник «Саратов». Электроплита «Мечта». Шкафчики на стенке.

– Можешь отдохнуть в комнате на диванчике. Я сейчас приготовлю! – Хозяин достал сковороду, открыл холодильник.

Степан вытер руки полотенцем, глянул мимолетно на себя в зеркало, причесал волосы и прошел из ванной в комнату. У телевизора на стенке в рамочке тронутый временем снимок. Двое в военной форме фронтовой поры. Он и она. Он в погонах капитана. На гимнастерке четыре ордена и четыре медали. Она – младший лейтенант медицинской службы.

– Скромненько живете, товарищ полковник, – сказал Степан, когда сели за стол.

– Какой я тебе полковник? Для тебя я Евгений Евгеньевич. – Васнецов раскупорил бутылку «Пшеничной» и налил в две рюмки. – Как говорится, за вас, за нас и за «спецназ»? Давай, – вытянув руку, он чокнулся с гостем. – Закусывай, что уж есть. Холостятствую, пока семья в отъезде. Бери сальцо, огурчики пробуй. Деревня помогает. Спасибо теще с тестем. Там у них хозяйство – живность. Огород большой.

– А супруга ваша местная?

– Местная. Родом из нашей области. Меня ведь после госпиталя начальство поставило перед выбором. Либо на пенсию, либо еще послужить в конторе, но сразу предложили ваши далекие края. А квартира эта служебная. Так что все нормально. После отставки поедем в деревню к старикам. Может, фермером заделаюсь. Сейчас пошла на них мода, – с улыбкой рассуждал Васнецов, вновь наполняя рюмки.

– Ну, третью стоя и не чокаясь!

– Давайте.

– Вижу, что-то хотел спросить?

– Там, в комнате, на фото – это кто?

– Мои родители. Фронтовой снимок. Отец погиб, когда мама еще беременной была. Меня носила в животе… Он погиб, а она выжила. Отец в бою успел закрыть ее собою. – Васнецов замолчал. Потер подбородок, провел ладонью по светлым ершистым волосам. – Мама после войны так и не вышла замуж, хотя работала в окружном госпитале до самой пенсии. Там-то, сам знаешь, сколько женихов? И меня растила, и каким-то чудом окончила на вечернем медицинский. У меня ее фамилия. А отчество, как положено – по отцу. Но с ним они не были зарегистрированы. Не успели. Война… Да. – Васнецов задумался, затем встрепенулся: – Вот как-то так… Я навещал маму после Афгана. Живет там же, в Минске. Зовем с женой ее сюда погостить. Посмотреть Забайкалье. И сваты в деревне будут рады. Обещала приехать…

– У меня тоже дед фронтовик.

– Да?

– Ага!

– Вот видишь, значит, воевать тебе – сами гены подтолкнули. А как деда зовут?

– Климент Ефремович.

– Да ты что? – удивился, восхищаясь таким совпадением, Васнецов. – Полный тезка маршалу? Ты смотри. А тебя же в честь кого назвали?

– В честь прапрадеда Степана Ворошилова. Жил в деревне. Перед революцией своими руками построил водяную мельницу. У нас здесь, в Забайкалье, ветряные не строили.

– Почему?

– Из-за рельефа местности, наверное.

– И как сложилась судьба прапрадеда?

– На строительстве мельницы он надорвался и умер перед самой революцией. А в тридцатых годах мельница перешла в колхоз, а прабабушку Елизавету и сына ее Ефрема, то есть моего прадеда, хотели даже к кулакам причислить… Хотя в начале войны деда Ефрема все-таки арестовали. Как сейчас пишут, репрессировали. И с концом.

– И ничего неизвестно?

– Абсолютно ничего.

– Тоже работал в колхозе?

– Нет, на железной дороге. Мастером-путейцем.

Васнецов вынул из холодильника вторую поллитру «Пшеничной».

– Вот что, Степан. Попытаюсь я поискать по твоему прадеду в нашем архиве.

– Вот бы здорово, Евгений Евгеньевич! А как бы дед был рад!! – Степан отложил вилку и во все глаза радостно и восхищенно смотрел на Васнецова.