Игра колибри - читать онлайн книгу. Автор: Аджони Рас cтр.№ 65

Это был на удивление прохладный вечер, город погряз в вязких сумерках, зажглись вдоль дороги фонари, и вереница машин тянулась в пригород к родным местам, чтобы завтра утром повторить знакомый путь заново. Я настолько был поглощен собственными мыслями, что не заметил Кеннета и Вирджинию, и, когда Кеннет буквально выволок меня из машины за ворот пиджака, я все еще не мог осознать случившегося.

– Где она? Ты, скотина, извращенец долбаный, где моя девочка? – кричал он, брызжа слюной и посылая ей вслед свой увесистый кулак.

Удары сыпались на меня, и я, не от страха быть избитым, а скорее повинуясь врожденным инстинктам, уворачивался от них и прикрывал лицо руками. Осознание того, что Алиса, моя Алиса стала жертвой Октября, пришло тогда, когда Вирджиния опустилась на крыльцо, спрятав лицо в ладони, и зарыдала.

– Говори, тварь! Говори! – продолжал кричать Кеннет, хватая меня за одежду.

Я уже не обращал внимания на Кеннета. Тело мое налилось свинцовой тяжестью, и я, упав на колени, молча уставился на Вирджинию. Голову пронзил оглушительный крик, но кричал внутренний голос. Я обхватил голову руками и сжал, как мог, пытаясь унять этот разрушительный импульс. Страх за нее, за мою нежную и хрупкую девочку, леденил внутренности и секунду за секундой разжигал пламя ярости к тому, кто украл у меня Алису.

Кеннет хотел вновь наброситься на меня, но адреналин делал свое дело, накачивая мышцы кровью и разгоняя сознание, как старый компьютерный процессор. Я встал ему навстречу и, оттолкнув от себя, прорычал в лицо:

– Я люблю ее, понимаешь? Я никогда не причинил бы ей боль! Очнись же, Кеннет, очнись! – Встряхнув его за плечи, я с силой сжал запястья и посмотрел в карие глаза, так похожие на глаза Али.

Он остановился, потирая запястья, и, переводя взгляд с меня на жену, осел на траву и стал раскачиваться взад и вперед, бормоча что-то себе под нос. Высокий и сильный, волевой и решительный некогда мужчина был сломлен, раздавлен пониманием того, что его дочь попала в руки маньяка. Что он собирается делать с ней, страшно представить, особенно отцу.

– Что мне делать, Адам? Что мне делать? – сквозь слезы проговорила Вирджиния. – Я думала, может, она просто сбежала к тебе, просто побоялась признаться мне, а потом пришли эти… Она рассказала мне про тебя, и я так надеялась, что найду ее здесь, с тобой… В ФБР сочувствуют, будут разбирать ее жизнь на минуты, так они сказали, на минуты. Она уже неделю у него, моя девочка.

Слезы с новой силой потекли по ее щекам, и она смахнула их рукавом куртки. Я уже понимал, что нужно делать, но рассказать Вирджинии и Кеннету о Патрике и Викторе не мог. ФБР тут же влезет в это дело грязными ногами и, как это водится у поборников правил и законов, все испортит. Я же хотел только одного – спасти Алису, вырвать из лап Октября как можно скорее. Говорят, после изнасилования процент самоубийств может достигать семидесяти процентов, но что будет с человеком, если его насиловать год? Это трудно даже представить!

Вирджиния и Кеннет остались в доме, где счастливо прожили более десяти лет, и, когда я уезжал из своей пропахшей сигаретным дымом берлоги, они сидели в спальне Алисы в обнимку, о чем-то разговаривая. Я тогда еще не знал, что этот мой поступок навсегда изменит жизнь Адама Ласки и даже само мое существо. Я просто спешил к Виктору, молясь лишь о том, чтобы Алиса была в его чертовом списке, и не теряя надежды, что они не сообщили мне об этом, дабы я не наделал глупостей.

Я вел машину, как самый настоящий самоубийца, разгоняя двигатель до максимальных оборотов и входя в повороты, почти не притормаживая. Телефон Виктора не отвечал, но я продолжал повторять вызов, выводя сигнал на громкую связь. Вся надежда только на светлый ум Виктора, только на него…

– Да, Адам, – неожиданно громко раздался знакомый голос в салоне.

– Скажи мне, что ты знал, скажи мне это! – прокричал я.

Виктор несколько секунд молчал, и это были очень долгие секунды, в течение которых сердце билось с удвоенной частотой, а дыхание застыло в легких.

– Да, знал, мы ее прорабатывали, – наконец ответил Виктор. – Прости, я, наверное, должен был сказать…

– Нет, не должен! – крикнул я. – Ты снял копию? Копию?

– Снял.

– Ну, какие результаты? Есть что-нибудь? – От нетерпения я буквально подпрыгивал в кресле.

– Пока нет, я только что закончил очистку, и все готово для загрузки.

– Я скоро буду, Виктор, десять минут!

Я отключил телефон и еще сильнее вдавил педаль газа. Алиса, она попала в этот список, она сотэ… Эта мысль крутилась в голове, пока не вспыхнула там ярким пламенем! Моя роковая женщина, Лилия Брик, мой истязатель – вот кем она оказалась. По крайней мере, к такому выводу пришел Виктор, а он редко ошибался, как и Октябрь… Я прокручивал в голове наши разговоры и встречи, пытаясь прийти к такому же выводу логически, но сделать это было непросто. Изнутри все выглядело иначе, более естественно, более гладко.

Когда я вбежал в дом, они сидели у стола с раскиданными на нем фотографиями и бумагами, а в специальном прозрачном кейсе прямо посреди всего этого хаоса стояла запечатанная металлическая колба, это была она, жидкая флешка, как назвал ее Виктор еще в прошлом октябре. Свет в огромной столовой еле горел, и комната освещалась небольшим светильником, опущенным над столом на длинной цепи.

– Значит, она все же была в списке? – спросил я, усаживаясь за стол.

– Да, была, скажу больше, она была в группе риска из пятидесяти человек, которых мы отобрали по критерию половой активности на данный момент. – Виктор замялся, взглянув на мое лицо, но закончил: – Это вызревшие сотэ, которые ведут активную половую жизнь с частой сменой партнеров.

Я сжал под столом кулаки, но старался не показывать своего взвинченного настроения и обычной ревности, вырывающейся на поверхность. Сейчас главным было найти и вернуть ее, а все остальное потом, когда Алиса, моя кареглазая Алиса окажется дома, пусть и не со мной, но живая и здоровая.

– Мы хотели сказать, но…

– Не надо, – перебил я Гассмано, – вы поступили так, как должны были. Именно поэтому у нас теперь есть шанс все исправить.

Искренности в моем голосе имелось немного, но упрекать сейчас их в том, что они скрыли такую мелочь, как имя Алисы в списке возможных жертв Октября, смысла не было. «Думать надо о живых», – вспомнились слова Калугина, и я почему-то ощутил, что его не хватает здесь, рядом. Мне подумалось, что если бы он находился в нашей компании, то непременно сказал бы об Алисе, он просто не смог бы смолчать о таком. Американский рационализм еще не проел его мозг, и Петр продолжал, как говорил порою сам о себе, думать душой, а не разумом.

– Мне правда жаль, Адам. – Патрик положил руку на мое плечо, и я взорвался, не смог больше сдерживаться:

– Тебе жаль? Ты серьезно? Ты думаешь только о том, как поймать ублюдка, а я думаю, как спасти Али, вот в чем разница, улавливаешь?