Пуля не дура - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Ребров cтр.№ 53

Я невольно чуть-чуть приблизился к незнакомке и втянул в себя воздух. Так и есть — меня обдал тонкий запах дорогих духов, должно быть «Шанель номер пять» — названий других аристократических благовоний я просто не знал. Интересно бы посмотреть на ее личико. Если оно гармонирует с фигурой, то, значит, я повстречал совершенство женской красоты. Наверное, она и сама себе нравилась, поэтому и любовалась не отрываясь своим отражением в оконном стекле. Я подобрался совсем близко и из-за ее плеча глянул в окно. Точно — лицо женщины полностью соответствовало совершенству фигуры: точеный носик, влажные, чуть припухшие губы — свидетельство страстной натуры — и неправдоподобно голубые глаза — редчайшая принадлежность лица рыжеволосых. Обычно господь бог наделяет их карими или, на худой конец, черными колдовскими глазами, а тут — небесная голубизна. Они отражались в стекле прямо напротив меня, «эти глаза напротив» — снова выбросила память модную песенную строчку, которую мой питерский кореш Сашка Макаров переделал в «эти глаза не против». Но тут неожиданно я обнаружил, что женщина отнюдь не любуется своим отражением, а изучающе смотрит на меня. Она перехватила мой взгляд, и я понял, что наблюдает она за мной уже давно. Знаете, непрофессионал сразу теряется, когда обнаруживает, что засветился. Моя незнакомка смущенно улыбнулась, и мне показалось, что даже на ее щеках выступил такой редкий в наше время румянец. Впрочем, скорей всего это мне только показалось. Интересно, что она нашла заслуживающего внимания в обычном менте?

— Жарко, не правда ли?

Видимо, такая королева не привыкла начинать разговор первой. Можно было бы найти в великом и могучем более оригинальное начало для знакомства. Но что поделаешь, разговор о погоде — особенность национального характера.

— Да, синоптики обещают тепло выше нормы, магнитные бури раз в месяц, дожди в мае с грозами. Поскольку русский народ обожает грозу в начале мая…

Незнакомка улыбнулась, продемонстрировав белоснежные зубки, которые можно с успехом показывать в рекламе «Дирола». Впрочем, кариес ей пока и без прославленной жевательной резинки явно не грозил.

— Теперь вам осталось спросить: где мы с вами встречались?

— Нет, до этого, по-моему, я еще не созрел, хотя если учитывать все «разнообразие» вопросов, которые приходится задавать во время допросов, то вполне мог бы. Чтобы его задать, надо бы по этикету узнать хотя бы ваше имя.

— Очень простое — Диана.

— Ну, не совсем простое. Богиня, так сказать, шеф общества рыболовов и охотников…

— Ну, это в Древней Греции, а в нашей реальности всего-навсего скромный нотариус. Так что сослуживцы переделали в Дину, больше соответствует.

Мы обменивались ничего не значащими репликами, как нынче принято говорить, стебались. Я бросал свои реплики, а сам все не мог поверить, как простой мент, пусть и в майорском звании, мог заинтересовать, а в этом сомнений не было, такую роскошную женщину. Мой скромный опыт подсказывал, что такое может быть лишь в женских романах и в советском кино. Что-то здесь не совпадало, не стыковалось. Наш удел — бухгалтерша-расчетчик, скромный инженер из бедствующей оборонки да скромные радости плоти на «субботниках», когда за милицейскую «крышу» нас безвозмездно обслуживают девицы с Тверской. Причем, пару раз участвуя в этом мероприятии, я понимал, что девицы исполняют свою работу из жалости — чувствуют нашу ментовскую ущербность, дескать, кто из порядочных женщин добровольно захочет с такими связать свою судьбу: зарплата с гулькин нос, перспектив — ноль (по утверждению рекламы — «ноль калорий»). Брать взятки — так кто их даст простому оперативнику? Надо такого чудака еще найти, а потом дрожать, что это рано или поздно вскроется. К тому же свистящие вокруг бандитские пули далеко не всегда пролетают мимо.

Вот такими мыслями была нашпигована моя голова, пока мы вели скоростную перестрелку репликами.

И все же не хотелось в этот вечер думать о том, что все происходящее имеет какой-то второй смысл, искать во всем подтекст — это профессия оперативника, и мечта каждого моего коллеги — оставить свою подозрительность на работе. Но вряд ли кому такое удавалось, как говорил мой приятель судмедэксперт: «найди мне мельника, который бы не был испачкан в муке». «Что-то будет дальше?» — подумал я, когда выяснилось, что выходить нам на одной станции. Мы шли по темной улице мимо населивших Москву коммерческих палаток.

— Как ни жаль, а мне налево, — с надеждой, что Дине и теперь окажется со мной по пути, вздохнул я.

— Знаете, Ваня, мне тоже жаль, но телефон ваш я записала, так что ждите звонка. — Мы простились возле мебельного магазина, проходя мимо которого, я всегда задавал себе вопрос — откуда берутся покупатели с такими деньгами? Сдается, что каждый из них был потенциальным клиентом моей родной Петровки, 38.

Витрина с образцами мягкой итальянской мебели была ярко освещена, и казалось, что Диана всего минуту назад покинула элегантную тахту с небрежно наброшенной на нее шкурой леопарда. Чтобы приобрести такую мебель, мне, наверно, пришлось бы работать не менее десяти лет, питаясь хлебом и водой. Нет, девушка мне была явно не по карману, и, хотя она смотрела на меня весьма вызывающе, совсем как в американском кино, когда героиня прощается с любимым, на прощальный поцелуй я все же не решился. Майору Кондратьеву было не до зажравшихся киногероев, он с тоской вспомнил, что забыл купить пачку пельменей и традиционный нарезной батон. Предстояла голодная ночь, и какие, на фиг, ландыши?

С этой мыслью я соскочил с тротуара на мостовую, прошлепал по «зебре» и, лишь оказавшись на противоположном берегу, оглянулся. Она стояла возле светофора, который перешел на работу в ночном режиме и насмешливо подмигивал мне желтым глазом. Дина, не отрываясь, смотрела в мою сторону, хотя, даю рупь за сто, меня она не могла видеть: улица на моей стороне была погружена в кромешный мрак — ни одного освещенного окна и захудалой рекламы, которые заменяют во многих районах Москвы ночные фонари.

И тут я вспомнил, где впервые встретил мою попутчицу. Причем всего несколько часов назад. Я выскакивал из управления и напротив, возле рекламных тумб сада «Эрмитаж», успел боковым зрением заметить женщину: на одном конце изящного поводка была она, моя Дина, на втором — крошечный черный пудель с белым бантом. Псина откровенно тосковал — пятачок, на котором ему приходилось томиться, был уже досконально изучен, и ему не терпелось продолжить прогулку, что не сочеталось с намерением хозяйки, разглядывавшей проходную моей конторы. Она была отнюдь не в теперешнем дорогом прикиде от какого-то знаменитого кутюрье, а щеголяла в простецком джинсовом костюме. Но копна роскошных рыжих волос, на мой взгляд, в столице была в единственном числе.

В первую минуту это воспоминание так меня ошеломило, что я заскочил в первый попавшийся подъезд и начал лихорадочно соображать, что бы сегодняшнее свидание могло означать? Какой все же у Дины или у того, кто ее командировал, интерес к моей скромной особе? Я выглянул из своего укрытия. Дина все так же стояла у светофора и смотрела в сторону «моего» подъезда. Видеть меня она не могла, значит, она ожидала чего-то, что должно произойти. Я плюнул на свои маскировочные ухищрения, выскочил на тротуар и зашагал к своему подъезду.