Саладин - читать онлайн книгу. Автор: Петр Люкимсон cтр.№ 24

Что касается его жестокости и кровожадности, то в качестве доказательства этого приводятся факты казни пленных тамплиеров, госпитальеров и Рено де Шатийона после Хатгинского сражения, а также казни захваченных в плен рыцарей во время войны с Ричардом 1192 года.

Однако доподлинно известен лишь один случай, когда Салах ад-Дин лично выступил в роли палача — с Рено де Шатийоном, но, как убедится читатель, его было за что казнить.

Решение о казни тамплиеров и госпитальеров при всей его жестокости также не выглядит беззаконием, так как эти монахи-рыцари сами не раз проявляли зверскую жестокость по отношению к мирному мусульманскому населению. А вот казни 1192 года осуществлялись по решению совета эмиров в отместку за массовую казнь пленных защитников Акко, и, по всей видимости, сам Салах ад-Дин был против этой меры.

Тем не менее обезглавливание своих врагов, которое практиковал Салах ад-Дин наряду с другими восточными правителями, вне сомнения, не может не вызывать у читателей аналогии со страшными казнями, которые практикует ИГИЛ в Сирии.

И тут не поспоришь: обезглавливание и в самом деле узаконено Кораном и благословляется им, когда речь идет о «врагах ислама», о чем прямо говорится в его 47-й суре: «А если станут те, кто не уверовал, сражаться с вами, — по шее им удар мечом! А если победите, в плен живых берите!

Либо милость к ним, либо выкуп, пока война не сложит бремени. Вот так-то! Если б возжелал Бог, Он покарал их, но Он испытывает одних другими. Те, кто убит на пути Бога, — деяния их не напрасны!)» ^[45].

Существуют десятки различных толкований этих слов, но большинство из них подчеркивают, что, во-первых, обезглавливание применимо только во время войны и только к тем немусульманам, которые не признают власть ислама и бросают ей вызов.

Но вот как трактовал эту суру выдающийся богослов Новейшего времени Абдуррахман ибн Насир ас-Саади (1889–1957), считающийся одним из основоположников фундаменталистского салафитского течения в исламе: «О верующие! Когда вы встречаетесь с неверующими на поле битвы, то доблестно сражайтесь с ними и рубите им головы. Когда же они прекратят оказывать вам сопротивление, и вы предпочтете не убивать их, а пленить, то крепите оковы пленных, чтобы они не могли сбежать. Только так вы сможете обезопасить себя от их мечей и их зла. С пленными вы можете поступать по своему усмотрению: вы можете помиловать их и даровать им свободу, не требуя от них выкупа, а можете поменять их на захваченных в плен мусульман либо потребовать за них выкуп от них и их сторонников. Продолжайте поступать так, пока не завершится война или вы не заключите с противником перемирие. В разных местах следует вести различные разговоры, и в разных обстоятельствах следует придерживаться различных законов, и предписание сражаться с неверующими относится только к военному времени. А в мирное время, когда нет войны и сражений, нельзя ни убивать, ни пленить людей. Так решил Аллах. Он испытывает правоверных, позволяя неверующим сражаться с ними».

Как видим, Салах ад-Дин в исполнении этой суры придерживался именно гуманистической ее трактовки. В этом и заключается разница между ним и террористами XXI века, устраивающими кровавые шоу из обезглавливания пленников, а подчас и своих единоверцев.

Наконец, остается такой порок, как властолюбие. Оно и в самом деле было не чуждо Салах ад-Дину, но зиждилось на его убежденности в собственной миссии. Ему было совершенно ясно, что Аллах избрал его для великого дела объединения мусульман и изгнания франков из Палестины, и власть ему была нужна исключительно для реализации этой цели.

Однако то, что было столь ясно самому Салах ад-Дину, было совсем не очевидно для эмиров, правящих различными городами Сирии. Каждый из них втайне считал себя достойным занять место Нур ад-Дина, и каждый, чтобы соблюсти приличия, спешил провозгласить свою верность малолетнему наследнику покойного правителя.

Одновременно все они прекрасно понимали, что главная угроза их амбициозным планам и самой их власти над городами исходит именно от Салах ад-Дина, который для многих из них оставался «мальчиком на побегушках» при дворе Нур ад-Дина. Ненавидя друг друга, эмиры были готовы объединиться и вместе противостоять возможному вторжению из Египта, а чтобы выиграть время, решили по возможности задержать отправку в Каир известия о смерти Нур ад-Дина.

Но, как уже говорилось, братья Ширкух и Айюб, покидая Дамаск, оставили множество верных им людей, исправно сообщавших о том, что происходит как в этом городе, так и во всей Сирии. А потому Салах ад-Дин знал о случившемся уже через пару дней и поспешил отправить в Дамаск голубиной почтой следующее послание:

«От нашего заклятого врага нам пришла весть о владыке Нур ад-Дине. Если, упаси Аллах, это известие правдиво, нужно прежде всего избежать того, чтобы в сердцах установилось разделение, а в умах безрассудство, ибо только враг извлечет из этого пользу…»

Таким образом, Салах ад-Дин четко обозначил главную опасность, которая угрожала Сирии — междоусобица, братоубийственные войны, которые могут в одночасье похоронить все усилия Нур ад-Дина по объединению мусульманских земель.

Однако эмиры Дамаска поняли это письмо однозначно: Салах ад-Дин предъявил свои претензии на власть, и начали готовиться к противостоянию «неблагодарному выскочке». В числе прочего, чтобы наголову разбить Салах ад-Дина и вывести его из игры, они начали переговоры с еще живым на тот момент Амори и заключили с ним договор о взаимопомощи.

Но король Иерусалима и без эмиров Сирии видел в Салах ад-Дине самого опасного врага и прилагал все усилия для его свержения. Весной 1173 года он решил сделать ставку на затаивших ненависть к Салах ад-Дину последних приверженцев династии Фатимидов и поддержал мятеж, поднятый неким аль-Киндом — бывшим чиновником при дворе халифа. Аль-Кинд укрепился в Асуане, собрал большое войско из чернокожих нубийцев и местного населения и сумел овладеть находившимся на правом берегу Нила Косом и еще несколькими городами.

В сущности, это было восстание против власти сирийских захватчиков, большинство которых были этническими тюрками или курдами. Но уже успевшие обосноваться в Египте пришельцы так это и поняли, а потому были полны решимости отстоять свое право оставаться и дальше в богатой и благодатной стране. Поэтому, как уже упоминалось в предыдущей главе, Салах ад-Дин бросил против повстанцев большую армию во главе с Туран-шахом, сначала одержавшим победу над армией мятежников в бою, а затем и проведшим жестокую карательную операцию, закончив ее в Нубии.

Узнав о смерти Нур ад-Дина, Амори решил немедленно воспользоваться начавшейся суматохой и осадил стоявшую на берегу Иордана крепость Баниас. Но тут как раз к нему подоспели эмиры Сирии и от имени юного аль-Малика ас-Салиха предложили «дружить против Салах ад-Дина». Сняв осаду с Баниаса, Амори стал замышлять новый поход в Египет, главной целью которого на этот раз должна была стать Александрия, в которой все еще оставалось немало сторонников Фатимидов, согласившихся оказать поддержку крестоносцам.