Счастье на снежных крыльях! - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Гусейнова cтр.№ 53

— Будь они прокляты! Выродки!

— Она ранена? — испугалась Амила.

Мне стало неожиданно приятно, что Снежная Королева беспокоится и обо мне.

— Нет, третий переход, но, всемогущие лары, слишком рано! — выдохнул Ниол в отчаянии, а затем резко приказал: — Ставим купол, не выпускайте ее…

Кого «ее» — понять не успела. В следующую секунду по моим венам побежала лава, выжигая внутренности. А следом меня словно жидким азотом заполнили, вымораживая все, что не успело сгореть. Я хрипела, выгнувшись дугой, скребла ногтями пол. Казалось, я билась в агонии вечность… а дальше — погрузилась в океан наслаждения и эйфории, крылья распахнулись, тело само по себе оторвалось от пола. Меня переполняла энергия, била во мне гейзером, пытаясь вырваться наружу; сердце — или сама душа? — колотилось в грудную клетку, рвалось на свободу, но купол, вспыхнувший надо мной, не давал. Не пускал! Боль ушла. Я больше не соображала, парила в небесах и — менялась, обновлялась, пела. Перед глазами вспыхивали звезды, магия играла со мной, ласкала, баюкала, заполняла мое тело, казалось, проникая в каждую клеточку…

Потом как-то незаметно пришла темнота и укрыла меня от невзгод и тревог.

Из тьмы забытья меня вытянула жажда и боль — не острая, а глухая, сродни усталости, разлитая по всему телу, завладевшая каждой клеточкой. Словно я треснувший сосуд, из которого вытекла вся жизнь… Ну или почти вся, я же чувствую боль, значит жива. И еще слышу тихие голоса. Голоса отнюдь не ангелов, а Амилы, услышав который мысленно улыбнулась, и второй — знакомый женский. О, вспомнила, — Деларии! И так у меня на душе хорошо стало, что я решила послушать.

Делария не просто «стучала», она довольно артистично передавала нюансы и интонации провинившихся леар, выдерживала паузы:

— …вчера шаа Чатима в разговоре с шаа Уоне несколько раз нехорошо говорила про род Арэнк, особенно досталось шаазе Кайе. И слово «подкидыш Язы» тоже не раз упоминалось! Их слышали трое посудомоек и лишь ша Кичи, невзирая на свое более низкое положение, возмутилась оскорблениями и пыталась совестить обеих мерзавок. За что от них получила плетьми…

— Прискорбно! — тон Амилы был до жути ледяным. — Этих двух — к лишению; тех, кто промолчал и не доложил, — в поле. Ша Кичи назначить главной по кухне!

— Но… она же черная? — засомневалась Делария.

— Для рода Арэнк каждый леар шаазата ценен одинаково, мы всегда это подчеркивали и доказывали своими делами. Главное — верность шаазату и преданность Арэнк!

— Я сообщу волю шаазы, — с воодушевлением и беспредельным подобострастием выдохнула Делария.

— Это уже какие по счету? — задала странный вопрос Амила, еще больше заинтриговав меня.

— Двадцать восьмые. Своих наказали, осталось еще тридцать три, но те соседские.

И вновь меня поразил заискивающий и восторженный голос Деларии, отчитывавшейся перед Амилой. Будто ее допустили к трону и доверили нести королевский шлейф.

— Большинство из третьего и четвертого, — сухим, надтреснутым голосом, словно вся тяжесть мира давила на нее, задумчиво произнесла Амила.

— Но ведь эраты Керук и Тито немедля выдали своих?! — осторожно заметила ее собеседница. — И главное, сам шаэр сейчас там, на Черной площади Лараны, следит за исполнением наказания. Это значит, он солидарен с Арэнк? Признает ваше право? И готов разделить ответственность?

— Иси просто воспользовался ситуацией, чтобы чужими руками предупредить своих недовольных о последствиях, если кто-то вздумает напасть на первый шаазат, как и на нас, — слишком спокойно ответила Амила, в ее ровном тоне крылось нечто более глубокое и злое, а может — мстительное.

Приоткрыв глаза, я увидела собеседниц. Они стояли возле террасы и свет, бьющий в глаза, мешал их хорошенько разглядеть. Обе смотрели на «экран», или ледаю два на два, транслирующую столпотворение на городской площади. Ого! Мои глаза сами по себе широко распахнулись: огромная толпа крылатых, стоявших рядами, паривших в небе потрясла и напугала. От траурных серо-черных цветов рябило в глазах. За их спинами не было видно построек, а над головами возвышалась черная твердыня тюрьмы.

В центре площади на коленях стояли заговорщики, их серые крылья трепетали за спинами, а фигуры походили на сжавшиеся пружины: тронь — и они либо сломаются, либо распрямятся, жестко сопротивляясь судьбе. Позади каждого конвоир. Ряды серокрылых суровых мужчин — тех, кто готовился расстаться с жизнью и тех, кто сопровождал их на эту казнь, — выглядели настолько впечатляюще и пугающе, что у меня сжалось сердце.

В стороне от коленопреклоненных преступников стояли разнополые группы леаров. Мне показалось, собравшиеся по семейному признаку и явно не для средневековых забав, когда горожане приходили поглазеть на казнь преступников и подбадривали палачей. Нет, каждый из них замер с выражением ужаса на лице, трагедии и безнадеги.

Прямо перед экраном замерли двое белых шаазов, таких похожих, но в тоже время неуловимо разных — отец и сын. Знакомые лица, свои, но в то же время далекие, бесстрастные, бездушные. Не просто леары, а — палачи! Высшие судии! И великолепные белоснежные крылья у обоих не трепещут, как у осужденных, ни одно перышко не шевелится у этих жутких карающих ангелов.

И все-таки я выдохнула с невыразимым облегчением: мой муж жив! Трагические события минувшей ночи привязали меня к нему больше, чем обряды и браслеты. Йелли, не раздумывая, спас меня в ущерб себе, тратил магию на мою защиту, а не собственную. Ради меня, кроме бабушки, никто не жертвовал чем-то важным. Временем, вниманием, тем более — жизнью.

Затаив дыхание, я смотрела, как эрат Арэнк подошел к очередному преступнику, стоящему на коленях, соткал над его головой знакомый голубой купол. Щелкнул пальцами, превратив купол в волну, а та — прошила насквозь поверженного преступника. И вот у ног эрата уже не мощный русоволосый мужчина с красивыми светло-серыми крыльями — а безжизненное тело брюнета с распростертыми, абсолютно черными крыльями. Конвоир жестоко, бесцеремонно схватил труп за крылья и потащил прочь с площади.

Я задыхалась от страха, ни вдохнуть, ни моргнуть, и все-таки глаз не могла отвести от страшного зрелища леарской казни. Выходит, Йелли выпил жизненную силу и всю магию до суха из преступника, отправив его на тот свет?! А черные — пустышки, поэтому никаких тебе природных катаклизмов после смерти. За крылья уволокут в неизвестность и забвение. Глаза защипало от слез, но «кино» продолжалось, вопреки моему желанию, вопреки моим земным представлениям о гуманности, вопреки…

Ниол махнул рукой, и конвоиры вывели из толпы группу серокрылых леаров. Мужчины впереди, ссутулившиеся, обреченные. Женщины на руках несли самых маленьких детей, младшие держались за старших родственников. Насчитала пятнадцать леаров, от скорбно-обреченного вида которых во мне будто все замерзло.

Эрат Арэнк подошел к очередному коленопреклоненному шаа, который с невыразимой болью и страданием смотрел на своих родственников, и громко спросил о чем-то на леарском; конечно же, чтобы услышал каждый на площади и во всем Леарате благодаря ледае. Его голос скрипел, как у простуженного и вместе с тем звучал бесстрастно.