Под Андреевским и Красным флагом. Русский флот в Первой мировой войне, Февральской и Октябрьской революциях. 1914–1918 гг. | Кирилл Назаренко, Дмитрий Пучков | страница 38 | LoveRead.ec

Ледовый поход закончился. Корабли пришли в Кронштадт. Но Брестский мир никто не отменял, и русский флот попал в очень тяжелое положение, потому что по условиям договора он не мог покидать гавани. После окончательного поражения финской красной гвардии к 14 мая 1918 г. государственная граница с враждебной Советской России белой Финляндией прошла по реке Сестре.

Форт «Николаевский» (переименованный после Февральской революции в форт «Ино») был важным элементом береговой обороны в восточной части Финского залива, но находился на территории великого княжества Финляндского. Форт был занят советскими войсками, правда, их дисциплина и боеспособность оставляли желать много лучшего. 24 апреля 1918 г. к форту подошел крупный отряд белофиннов, которые потребовали сдать его. Представители коллективного руководства кронштадтских моряков распорядились о выдвижении линкора «Республика» для поддержки «Ино» в случае возможного штурма и о формировании сухопутного отряда для усиления обороны форта. В то же время в Москве очень опасались того, что вспышка боевых действий у форта может привести к срыву Брестского мира. Об этом говорят дававшиеся указания обязательно согласовывать с Москвой возможное принятие «агрессивных мер». 28 апреля Щастный распорядился подготовить форт к взрыву, а до этого момента оборонять его, «дабы он никоим образом в целом виде [не] перешел бы в руки белогвардейцев и немцев». Немецкое командование отказывалось установить демаркационную линию в Финском заливе до тех пор, пока форт находится в руках русских, что давало ему рычаг давления на Москву.

Ситуацию обостряла низкая дисциплина как гарнизона форта, так и окружавших его белофинских отрядов. Между ними все время вспыхивали перестрелки, зачастую бойцы обеих сторон были в нетрезвом состоянии. Масштабный конфликт мог вспыхнуть в любой момент.

За спиной финнов стояли немцы. Советское политическое руководство не совсем понимало их намерения и на протяжении всего лета 1918 г. серьезно опасалось, что немцы предпримут очередное наступление на Советскую Россию и компенсируют свои неудачи на западе захватом территорий на востоке. При этом не только в Москве, но и в Лондоне и в Париже считали, что Германия будет продолжать воевать весь 1919 г. Ни в Германии, ни в странах Антанты никто не мог предположить, что война закончится 11 ноября 1918 г.

Страх и непонимание, что предпримет Германия, усиливались. При этом само немецкое руководство не имело твердой политической линии в отношениях с Советской Россией и другими государствами, образовавшимися на развалинах Российской империи. В Германии Министерство иностранных дел боролось с военным командованием. МИД выступал за соблюдение Брестского мира и был против того, чтобы провоцировать новую войну на востоке, а военное командование закусило удила и готово было наступать хоть до Урала.

В итоге форт «Ино» был оставлен советским гарнизоном и взорван вечером 14 мая 1918 г. по личной инициативе его коменданта К. М. Артамонова. По этому поводу было назначено следствие, закончившееся официальным признанием правильности действий коменданта. О важности форта для немцев и белофиннов свидетельствует факт размещения здесь немецкого подразделения. Взрыв форта был соломоновым решением, поскольку финны и немцы, захватившие форт, лишались рычага давления на советское правительство и в то же время не могли использовать взорванный форт для обстрела Кронштадта.

Похожие события развертывались и на Черном море. Там немцы, прикрываясь украинскими отрядами, оккупировали Крым в конце апреля 1918 г. Предлогом послужило то, что Украинская народная республика объявила полуостров своей территорией, а у немцев с ней был договор о военной помощи. Так что Германия действовала в полном соответствии с римской максимой «горе побежденным».

Главные силы Черноморского флота смогли повторить поступок балтийцев (хотя и в гораздо более простых условиях) и уйти из Севастополя в Новороссийск. Правда, здесь фактический командующий флотом бывший контр-адмирал Михаил Павлович Саблин (1869–1920) занял менее принципиальную позицию, чем Щастный. Он настаивал на том, чтобы флот поднял украинские флаги и остался в оккупированном немцами Севастополе. Часть кораблей (почти все эсминцы и транспорты с отрядами Красной армии) не поддержали это решение и ушли в ночь на 29 апреля. Затем немцы потребовали спустить украинские флаги и передать корабли им. Это вызвало возмущение команд, и оставшаяся часть флота покинула Севастополь 1 мая.

Весь флот собрался в Новороссийске – последней гавани Черного моря, еще находившейся под советским контролем. Немцы начали бомбардировать Москву требованиями о возвращении флота в Севастополь, опираясь на пункт Брестского договора о запрещении русским кораблям покидать свои базы. Но ведь по договору и Крым не должен был быть оккупирован немцами!

Усугубил положение трагический эпизод, связанный с таганрогским десантом отрядов Красной армии полу-самостоятельной Кубано-Черноморской республики (8–14 июня 1918 г.). Под Таганрогом, захваченным немцами вопреки Брестскому договору (он не входил в состав Украины), был высажен десант, и немецкие войска его разгромили. Немецкое командование отдало официальный письменный приказ о расстреле более 2 тыс. пленных красноармейцев, в том числе около 70 сестер милосердия. Военное руководство Германии во время этих событий стало усиленно требовать выдачи ему Черноморского флота.

В результате острой борьбы 10 июня русский флот получил два взаимоисключающих приказа: открытый – сдаться немцам – и секретный – отменявший открытый и приказывавший затопить корабли.

Среди моряков был проведен референдум. Большинство – около 1 тыс. моряков – проголосовало за то, чтобы ожидать дальнейшего развития событий или сражаться. Еще 900 человек проголосовало за возвращение в Севастополь и сдачу Германии, а 450 – за затопление флота. Очевидно, что если бы офицерами флота двигал истинный патриотизм и желание бороться с Германией, они должны были либо выжидать, либо затопить флот, оказавшийся в безвыходном положении. Однако антибольшевистские настроения у большинства офицеров пересилили. Фактический командующий флотом капитан 1-го ранга Александр Иванович Тихменев (1879–1959) безосновательно причислил желающих выжидать к сторонниками возвращения в Севастополь и на этом основании заявил о своем решении уйти к немцам.

В результате флот раскололся почти пополам. Линкор «Воля», 6 эсминцев и 2 вспомогательных судна ушли в Севастополь и сдались немцам, а линкор «Свободная Россия», 9 эсминцев, 4 миноносца и 6 вспомогательных судов были потоплены. Отметим, что сдача части Черноморского флота немцам – самый позорный эпизод истории отечественного флота. Если сравнивать его со сдачей остатков 2-й и 3-й Тихоокеанских эскадр 15 (28) мая 1905 г., то она произошла после проигранного сражения, а здесь никакого сражения не было. Особенно примечательно то, что подавляющее большинство офицеров флота считали продолжение войны с Германией главным приоритетом, но когда они оказались перед выбором между советской властью (национальным правительством!) и немцами, определенная их часть предпочла немцев.

Впрочем, судьба отомстила Германии за русских моряков. После подписания перемирия 11 ноября 1918 г. Антанта потребовала выдачи ей немецкого флота. Главные силы – 16 линкоров и линейных крейсеров, 8 легких крейсеров и 50 эсминцев – были отконвоированы в главную британскую базу Скапа-Флоу и стояли там (под немецкими флагами и с немецкими командами) до лета 1919 г. Приближалось подписание Версальского договора, в связи с чем возникла угроза окончательной передачи флота Антанте, и 21 июня 1919 г. немецкие моряки затопили почти все свои корабли, стоявшие в Скапа-Флоу – 15 линкоров и линейных крейсеров, 5 легких крейсеров и 32 эсминца.