Искра надежды - читать онлайн книгу. Автор: Джоди Пиколт cтр.№ 63

Врачом оказалась женщина-индианка, от которой пахло цветочными духами. Сначала был щипок, потом давление, а потом она запаниковала и вырвала ногу из фиксатора. Но вошла медсестра и стала помогать ее удерживать, а это только лишний раз напомнило Джанин о тех парнях, и она лягнулась еще сильнее. В конце концов врач отстранилась и посмотрела на нее. «Вы хотите прерывать беременность? — спокойно спросила она. — Или нет?»

Только не говори, что ты этого не хочешь…

Она держалась во время процедуры, в послеоперационной палате и после, когда ехала домой в такси. А потом увидела Бена на соседском крыльце и испугалась.

Сосед поднял с земли тюк из одеяла.

— Галахад попал под машину, — сказал сосед. — Мне очень жаль.

Их терьер выходил из дома только на поводке…

— Тебя так долго не было, я пошел посмотреть, не вернулась ли ты, он выбежал на улицу, и я не смог его остановить, — оправдывался Бен. — Он уже не проснется…

Джанин обняла брата.

— Ты не виноват.

Тот тюк Джанин забрала у соседа. Впервые она держала в руках что-то мертвое. Галахад был легким, как пушинка, будто испарился. А еще утром она орала на него за то, что он сжевал ее носок. Из-за этой собаки у нее было столько непарных носков, что она привыкла носить разные. И сейчас на ней один носок был голубой в горошек, а второй — красный с крошечными пингвинами. Джанин было тошно думать об этом, кружилась голова — так чувствуешь себя, стоя на краю скалы. Это все, что отделяет жизнь от смерти — один-единственный неверный шаг…

Она отнесла собаку на задний двор и маминой лопатой вырыла яму. Бен наблюдал за сестрой, интересуясь, почему она кладет Галахада в грязь. А она не знала, как объяснить брату, что такое жизнь и смерть. И не знала, как перестать думать, что это Божья кара за то, что она совершила. Неужели и с ребенком внутри нее тоже было так: еще секунду назад он был жив, а в следующую секунду уже мертв? В первый и единственный раз она подумала о нем как о человеке, а не как о проблеме.

Когда Джанин закончила, ее руки были черны от грязи. Она села на заднем дворе и заплакала. Здесь ее и застала мама, когда пришла с работы. По ночам Джанин не могла заснуть, и все в ее семье думали, что знают причину.

Оказалось, что, если удалить воспоминание хирургическим путем, то можно перестать ощущать края раны. Быть может, ты даже сможешь поверить, что тебя никогда не насиловали, ты никогда не беременела и не делала аборт. У Джанин получилось. Чем больше времени отделяло этот день от будущего, тем сильнее она верила, что совершенно не похожа на других женщин, которые узнали, что беременны. Тех, для кого беременность была нежелательной. Она ведь только жертва, разве нет?

Это пятно она стерла, годами выступая за запрет абортов. И не считала себя лицемеркой. То, что было внутри нее, не было ребенком. Это было нечто, что они оставили после себя.

Джанин притворилась, что, если не скажет ни одной живой душе, где она была в тот день, то будет считаться, что ничего не произошло. Но Господь все знает. Так что эта стрельба — ее вина.

Не было смысла приходить сюда тайком. Ведь это просто ящик Пандоры: Джанин открыла дверь — и высвободила все зло на земле.

Девяносто пять процентов работы Хью как переговорщика заключалось в том, чтобы быть хорошим слушателем, но внимательно слушать он умел не всегда. Анабель перед разводом постоянно обвиняла Хью в том, что он совершенно ее не слушает и не принимает во внимание ее чувства.

— Это просто смешно, — выпалил он, обрывая ее на полуслове.

Уже уходя, Анабель еще раз напомнила ему об этом и воздела руки в беззвучном восклицании: «Я же тебе говорила!».

Между ними повисло молчание, и Хью с изумлением осознал, что она права.

— Может быть, если бы ты давал мне закончить мысль, — нарушила молчание Анабель, — я бы не искала на стороне кого-то, кто бы меня выслушал.

Хью стал переговорщиком только после того, как его бросила Анабель: исполнился решимости не повторять в своей профессиональной деятельности ошибок, совершенных в личной жизни. Его учили сохранять спокойствие, даже когда адреналин зашкаливает. Он знал, как не выдавать голосом своих чувств, как оставаться заинтересованным в том, что говорит человек, настроенным на малейшие детали.

А еще Хью умел поддержать разговор. И соглашаться. Говорить «хорошо; да; ладно». Но он не говорил: «Я понимаю», потому что ничего, черт возьми, не понимал, особенно того, что привело именно этого человека на край именно этой пропасти.

Хью было проще оставаться сдержанным и спокойным во время переговоров с захватчиками заложников, чем с Анабель. Наверное, потому, что это касалось работы. Ничего личного.

До сегодняшнего дня.

— Макэлрой! — услышал он недовольный голос начальства и обернулся. — Что, черт побери, здесь происходит?

Начальник полиции Монро все еще был в костюме с галстуком, после обеда.

— Захват заложников, — ответил Хью. — Я уже вызвал спецотряд, и у нас есть имя и адрес. Джордж Годдард.

— Раньше привлекался?

— Нет. Кажется, тут какие-то личные мотивы, если верить информации свидетеля.

Он не сказал то, что вертелось у него на языке: «Там находятся два человека, которых я люблю больше всего на свете. Я не доверю никому, только самому себе, задачу вывести их оттуда». Как только он признается в этом, его тут же отстранят от дела. К счастью, Хью на курсах учили и тому, как убедительно врать.

Начальник полиции перевел взгляд от клиники на кордон полицейских, которые ограждали периметр.

— Говори, что тебе нужно, — сказал он, уступая полномочия Хью.

— Пока все есть, — ответил Хью и поднял мегафон, который принесли из патрульной машины.

Он считал неправильным швырять деньги на ветер, поэтому не одобрял тяжелые ящики, которые обычно доставляют под входные двери на бронированных автомобилях. Копы отходят на то время, пока стрелок заберет ящик, вернется в свое убежище и поднимет трубку. Хью просто хотел, чтобы стрелок знал, что сейчас ему будет звонить он, переговорщик.

— Внимание! — заговорил он в мегафон. — Это детектив, лейтенант Хью Макэлрой, полиция Джексона. Через минуту я позвоню по стационарному телефону. — Он поднял свой сотовый — на случай, если кто-то смотрит через зеркальное окно.

В повисшей тишине Хью слышал симфонию июньских жуков и гортанное контральто машин на скоростном шоссе вдали. Он представил себе Рен, прячущуюся в подсобке: как она напряглась, услышав его голос. Он адресовал слова стрелку, но в глубине души обращался к ней.

— Я просто хочу поговорить, — добавил Хью, отложил мегафон и набрал номер клиники.

Джордж всегда считал себя уважаемым человеком — добрым христианином и хорошим отцом. А что, если это ни к чему хорошему не приводит? Тебя продолжают обманывать, плевать на тебя, никто тебя не слушает… Теперь им придется его выслушать.