Дом на хвосте паровоза. Путеводитель по Европе в сказках Андерсена - читать онлайн книгу. Автор: Николай Горбунов cтр.№ 34

Прождав короля до осени, ютландцы почесали в затылках и решили, что лучше бы им сейчас заняться хозяйством (как-никак сбор урожая на носу), а то так и с голоду можно помереть. В результате значительная часть войска разошлась по домам — остались только норвежцы, да и то, возможно, только потому, что им до дома было слишком далеко. Когда же король вернулся и застал в лагере полный разброд и шатание, то, естественно, рассвирепел и, отпустив с миром стойких норвежцев, отправился раздавать всем сестрам по серьгам. Раздача выдалась суровая: на саботажников были наложены такие штрафы, что их вообще мало кто оказался в состоянии заплатить; неуплата при этом каралась объявлением вне закона. Однако, чрезмерно закручивая гайки, рискуешь сорвать резьбу. Север Ютландии, поначалу поддавшись нажиму, вскоре отреагировал на королевскую немилость вооруженным мятежом, распространившимся по полуострову с такой скоростью, что королю пришлось спасаться бегством.

Изначальный план спасения состоял в возвращении в Зеландию: там у Кнуда IV было множество сторонников. Но королевский советник (а вовсе не слуга, как пишет Андерсен) Асбьерн Блак убедил короля плыть вместо этого на Фюн, в Оденсе, чтобы там организовать мирные переговоры. План провалился (как, может быть, и было задумано Блаком): мятежники мириться не захотели, а наоборот, напали на короля. Отступая, Кнуд IV вместе с двумя братьями и кучкой телохранителей не нашел ничего лучше, как забаррикадироваться в деревянной церкви при приорате Святого Албана, надеясь на защиту стен и, видимо, небес. Надежды, увы, не оправдались: разъяренная толпа взяла церковь штурмом (ее собирались даже поджечь, но помешал дождь), и король, его брат принц Бенедикт и еще полтора десятка верных им людей были убиты на месте. Спастись удалось только принцу Эрику — впоследствии он стал королем Дании Эриком I Добрым.

Небеса же хоть и не уберегли своего помазанника, но отреагировали на его убийство, причем незамедлительно и жестко. Не успел опальный брат короля Олаф вернуться из Фландрии и занять престол, как в стране начался повальный неурожай и, как следствие, голод. Что не сжигала летняя засуха, смывали осенние ливни — и так на протяжении нескольких лет кряду. Параллельно с этим, как бы для пущей убедительности, на могиле Кнуда IV стали происходить чудесные исцеления: слепые прозревали, кривые распрямлялись, хромые неслись вскачь. Вся тяжесть искупления греха цареубийства легла в итоге на хрупкие плечи Олафа I: он получил прозвище «Голод», умер на девятом году правления при невыясненных обстоятельствах и похоронен, в отличие от всех остальных датских монархов, вообще неизвестно где. Сменивший его на троне тот самый Эрик I Добрый в числе первых дел нанес визит в Рим и добился канонизации своего невинно убиенного брата. Так в 1101 году у Дании появился первый святой, так сказать, собственного производства.

Чтобы поддержать паломничество к месту захоронения новоиспеченного святого, Эрик I распорядился построить в сотне метров юго-западнее приората Святого Албана бенедиктинский монастырь, частью которого стал собор Святого Кнуда (Sankt Knuds Kirke) — деревянный предшественник нынешнего кирпичного. Тот собор, что мы видим сейчас,^{Илл. 2} стоит на небольшой возвышенности, именуемой Монастырским холмом (Klosterbakken). Это название совпадает с упомянутым в «Колокольном омуте» — выходит, монастырь и есть тот самый «девичий», на огонек в окне которого смотрел молодой монах? Вроде бы сходится: приорат и монастырь некоторое время стояли бок о бок, и с колокольни церкви Святого Албана вполне можно было подглядывать за окошками светлиц напротив. Вот только одно смущает: монастырь Святого Кнуда был мужским. Почему же у Андерсена он «девичий»?

Илл. 2

Оденсе. Собор Св. Кнуда у Колокольного омута

Здесь есть большой риск пойти по ложному пути, ориентируясь на еще одну популярную городскую легенду, в контексте которой монастырь можно, пусть и с натяжкой, назвать «девичьим». Историю эту относят к периоду датско-шведских войн XVII века: якобы однажды некая благочестивая девица из местных, спасаясь от разнузданной иноземной солдатни, взобралась на самый верх башни собора Святого Кнуда, а когда преследователи полезли следом, выбросилась из окна и разбилась насмерть. Пишут даже, что на одном из камней брусчатки у монастырских ворот Клингенберг (Klingenberg) можно при наличии фантазии разглядеть отпечаток ее то ли ботинка, то ли зонтика. Но даже если допустить, что под влиянием этой легенды монастырь стали именовать в народе «Девичьим», то это все равно не объясняет главного: откуда в мужском монастыре взялась монахиня, которую «когда-то знавал» андерсеновский герой?

На деле все гораздо проще: разгадка кроется, как это часто бывает, в неточности перевода географического наименования. Дело в том, что до конца XII века в этих окрестностях было не два, а целых три монастыря, и один из них как раз был женским. Он располагался в пятистах метрах юго-западнее колокольни, на полуострове на противоположном берегу Оденсе, и действительно возвышался на холме, только звался тот холм не «Монастырским», а «Монашеским», а если еще точнее — «Инокининым» (Nonnebakken). Именно этот топоним фигурирует в оригинальном тексте Андерсена (а также на современных картах: сейчас на месте холма проходит одноименная улица). Но то ли по незнанию, то ли из соображений стилистики в русских переводах сказки холм стал именоваться «Монастырским», и началась вся эта путаница. У Андерсена же в «Колокольном омуте» все более чем логично: молодой монах смотрел на окна в прямом смысле девичьего монастыря.

К концу XII века этот женский монастырь на Инокинином холме пришел в запустение и перестал существовать. Еще полвека спустя деревянный собор Святого Кнуда сгорел вместе со всем городом в пожаре гражданской войны, но за последующие триста лет его отстроили заново, теперь уже в кирпиче. Церковь Святого Албана за это время умудрилась сгореть дважды, и в конце концов собор Святого Кнуда прибрал к рукам сначала ее прихожан, а затем и ее саму: церковь снесли, а колокольню разобрали на стройматериалы, из которых возвели ту самую башню, откуда потом сиганула благочестивая дева. Место, где стояла церковь Святого Албана, расчистили и застроили — сейчас там здание Danske Bank и о существовавшем когда-то приорате ничто не напоминает, разве что название площади (Albani Torv). С северо-востока на площадь выходит фасадом другая церковь, тоже посвященная Святому Албану, но она более поздняя и к истории Колокольного омута никакого отношения не имеет. Такие дела.

Остается разобраться только с самим омутом, но тут как раз все просто. Согласно профилю глубин 1951 года, самое глубокое место реки Оденсе приходится на окрестности моста Святого Албана (Albani Bro) — не совсем «против девичьего монастыря», но недалеко от него. Мало того, на картах Оденсе XVI–XVII веков можно даже найти небольшой переулок с названием «Колокольный омут» (Klokkedybet), ведший от площади Святого Албана к реке. Сейчас он, правда, больше не существует — его место занимает тот самый Danske Bank. Казалось бы, улик предостаточно, и сомнений быть не может… если бы не одно «но». От места, где стояла колокольня церкви Святого Албана, до реки примерно семьдесят метров, а до моста так и все сто. Чтобы пролететь такое расстояние, сорвавшийся колокол, по грубым подсчетам, должен был иметь в момент отрыва горизонтальную скорость примерно 20 м/с, что по шкале ураганов Саффира — Симпсона соответствует тропическому шторму. Это какой звонарь должен быть, чтобы так раскачать колокол?..