Репетиция любви - читать онлайн книгу. Автор: Яна Лаадикайне cтр.№ 10

— Почему? — Я был поражен таким заявлением.

— Потому что… потому что на самом деле дед просил жениться на ней не тебя, а… меня. Я тебя обманул.

— Зачем? — тупо спросил я.

— Не знаю, сможешь ли ты простить меня. Понимаешь, когда дед попросил меня жениться на ней, я даже не мог себе представить, как я смогу это сделать… Ты ведь знаешь, я никогда особо не умел обращаться с девушками. А ты — другое дело, у тебя это легко выходит. Я подумал, что со стороны деда несправедливо заставлять меня жениться на ней. И решил обратить все так, будто он попросил об этом тебя, а не меня. — Стас путался и сбивался в своем рассказе, примерно как тогда в больнице, когда он рассказал мне о «просьбе» деда. — Но я не могу смотреть, как ты мучаешься, охмуряя эту девицу. Это нечестно по отношению к тебе. Так что теперь ты можешь считать себя свободным от обязательств.

Я задумчиво смотрел на брата. Я был так счастлив, что в моей жизни появилась Кира, что не мог даже сердиться на него за этот обман. Более того, я был ему даже крайне благодарен. Если бы не он…

— Все нормально, Стаськин. — Я даже назвал его, как когда-то в детстве. — Не испытывай никаких угрызений совести. Ты даже не представляешь, как ты мне помог. — Я похлопал его по плечу и встал из-за стола. — Ну все, мне надо идти. Звони, если будет нужна помощь. — Мне показалось, что он хотел сказать что-то еще, но я уже повернулся и вышел из кафе.

* * *

Тем временем мы с Кирой старательно выполняли роли, заданные игрой «по sex». Лишь иногда, когда мы смотрели DVD и на экране вдруг появлялась эротическая сцена, мы прятали глаза и смущались, словно дети, которые смотрят кино «про это» вместе с родителями, и тогда кто-нибудь из нас поспешно выходил из комнаты проверить — не закипел ли еще не поставленный чайник.

От безысходности я перевел свои подавляемые инстинкты из одной физиологической сферы в другую. А именно — в сферу гастрономическую. Я начал готовить по вечерам для нас обоих. В первый раз в жизни я почувствовал удовольствие от процесса готовки, только из-за того простого факта, что приготовленное мною будет есть Кира. Но даже когда я видел какой-нибудь фрукт или овощ, он начинал напоминать мне изгибы ее тела, и я однажды поймал себя на том, что поглаживаю приготовленный для салата авокадо, вместо того чтобы начать его резать.

Я любил Киру совсем не так, как других своих девочек. Если в прежних своих отношениях я строго определял категорию женщины и отводил ей особое место в длинном списке женских типажей, а потом прикидывал, что этой связи подходит, а что нет, — как в жизни выбираешь белое вино под рыбу или оливки и сыр к мартини, — то здесь налицо была трансгрессия всех мыслимых и немыслимых границ, сумасшедший фьюжн: ингредиенты валились в общий котел, и все это варево кипело, булькало и превращалось в невесть что — а я был безумно счастлив от этой абракадабры…

Наверное, в результате всего этого смешения у меня в голове неведомым образом поменялись ассоциации, потому что как только я начинал думать о еде вообще, так у меня сразу же срабатывал сексуальный рефлекс. После появления первых признаков голода в желудке в середине дня перед обедом я тотчас же начинал думать о сексе с Кирой, что мешало мне сосредоточиться на работе. Это ощущение, это желание ее было «вкусовым» и ощущалось на самом кончике языка. Я потихоньку начал сходить с ума. Не знаю, что со мной бы в конечном итоге произошло, если бы не Кира, которая первая нарушила правила нашей общей игры.

Однажды в районе, где жила Кира, отключили горячую воду, и она «пришла ко мне в гости», чтобы принять душ. Я дал ей чистое полотенце и показал, где лежит шампунь, потому что хотя у нас и был «гостевой брак», но водные процедуры мы предпочитали совершать каждый на своей территории. Пока она была в ванной, я занялся ужином. Я не слышал, как она открыла свою дверь и потом несколько раз позвала меня, спрашивая, есть ли у меня гель для душа, потому что у меня тоже был включен кран. Я увидел ее, только когда она уже вошла в кухню, держа полотенце над грудью. Ее тело было мокрым от воды, и по коже стекали полупрозрачные струйки, оставляя лужицы на полу. Под шеей в ложбинке у нее застыли бусинки воды, и я как завороженный смотрел на них, мечтая осушить ее кожу своими поцелуями. Видимо, она заметила мой взгляд, и в ее глазах заискрились маленькие стальные блестки. Ее зрачки стали похожи на черные тарелочки, и мне показалось, что они сейчас зальют радужку чернильной лужицей. Я знал этот взгляд — взгляд возбужденной женщины, которая осознает, что возбуждает мужчину. Ее рука, державшая полотенце над грудью, дрогнула и стала медленно опускаться вниз. Я следил за ее руками, не отрывая взгляда. Наконец полотенце скользнуло вниз и упало на пол. С минуту мы пристально смотрели друг на друга, потом я шагнул к ней и обнял за плечи. Она тут же опьянила меня сонмом запахов, исходящих от ее столь желанного тела. Казалось, я приобрел целостность, воссоединившись со своей неделимой частью. Она глубоко вздохнула, а потом запрыгнула на меня и крепко обхватила меня бедрами, а я, полупьяный от счастья, понес ее в комнату на диван.

Когда мы занимались любовью, у меня было ощущение, что в одной женщине слились все женщины на свете. У Киры было много голов, много рук, много бедер, колен, ягодиц, они удваивались, утраивались, размножались с такой бешеной скоростью, что я не успевал их ласкать.

Кира была первой женщиной в моей жизни, которая не стеснялась обсуждать свои ощущения после секса. Ее первое «постсексуальное» признание поразило меня до глубины души.

— Знаешь, у меня было странное чувство, — сказала она мне в нашу первую ночь. — Я вдруг ощутила, что во мне сидят оболочки разных женщин… я почувствовала, что одной из них лет восемнадцать, и она еще девственница, ждущая первого мужчину всем своим женским интуитивным чутьем. Эта женщина, которой было предназначено стать матерью, будто только-только проснулась во мне, несмотря на то, что мой биологический возраст двадцать четыре года. Мне казалось, что ты именно тот мужчина, который должен был лишить меня девственности, хотя ты и пришел в мою жизнь намного позже. Еще во мне просыпалась женщина гораздо старше и опытнее меня, женщина-вамп, познавшая жизнь, искусительница и жрица любви. Она царапалась, кусалась и требовала насилия над собой…

Когда Кира рассказала мне о своих ощущениях, я был поражен, настолько они были схожи с моими собственными. После мы тихо лежали на диване, бережно касаясь друг друга с чувством счастливой усталости.

— Я знаю, кем ты была в прошлой жизни, — сказал я, вплетая ее пальцы в свои и подняв ее руку над нашими головами.

— Да? И кем же? — отозвалась заинтригованная Кира.

— Ты была экзотической ракушкой и лежала на восточном пляже. Я даже знаю, на каком, — это был пляж Нячанг во Вьетнаме. Хочешь, расскажу тебе сказку про твою прошлую жизнь? — Мне вспомнились сказки деда, которые он сочинял мне перед тем, как я засыпал. Он сам придумывал их, и они были одна фантастичнее другой. Я до сих пор помню героев своих детских лет — это был Магистр времени, за несколько секунд перелетавший со звезды на звезду, которые были расположены друг от друга на расстоянии миллионов лет. Или трудолюбивые подземные жители, круглый год жившие в кромешной темноте. Или вещая птица с двумя головами, к которой люди приходили за советом: одна голова этой птицы предсказывала то, что затем другая тут же опровергала. И еще много других, и все их дед нафантазировал сам. Мне захотелось подарить Кире сказку, придуманную мной самим, и я настроился на лирическую волну. — Постоянные ласки океана подарили твоей коже солоноватый привкус и облачали тебя в платье из водорослей. Ты была раскрыта только наполовину, и декольте твоего платья обнажало восхитительной красоты жемчужину. В то же время в тебе было что-то резкое, хищное и опасное. Твоя полураскрывшаяся раковина словно представляла собой ловушку для доверчивых охотников за жемчугом, если кто протянет руку за спрятанным сокровищем, то рискует жизнью, потому что жемчужина, как все самое прекрасное на свете, была ядовита. Она была смазана тетродотоксином, от которого у любого живого организма наступает полный паралич. Поэтому ты не могла полностью закрыть створки раковины, иначе бы погубила саму себя. И вот однажды тебя нашел смелый юный ловец жемчуга, он заглянул в полураскрытые створки твоей раковины и был поражен красотой спрятанной там жемчужины. Ты тоже взглянула на него раскосыми глазами и поняла, что он сразил твое сердце. И вот юноша протянул руку за жемчужиной… и… — Я замолчал, притворившись, что засыпаю.