Человек в литературе Древней Руси - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Лихачев cтр.№ 31

Естественно, что «Хронограф» в этих биографиях не стремился к полноте и исторической точности. В отличие от русской летописи, хронографические статьи полны баснословного и анекдотического материала, чудес, видений, вещих снов и т. д. Поскольку личность властителя является основной причиной исторических событий, его характер рисуется обычно в «Хронографе» с необычайною силой экспрессии. Император – либо злодей, действующий по наущению дьявола, либо герой добродетели. «Поставиша Фоку царем, о горе! – пса беснаго, мужа разбойника, люта и гневълива и убиством дышуща» ^[279], – говорится о Фоке Мучителе. В прямо противоположных чертах дана характеристика Цимисхия: «Другый бяше рай божий, четыре рекы источаа: правду, мудрость, мужество, целомудрие» ^[280].

Христианские добродетели или пороки направляют людей в их деятельности. Злоба, ярость, гнев, зависть, гордость двигают поступками злых. Благочестие и нищелюбие, вера и смирение двигают силой добрых. Властители мечутся, обуреваемые страстями, или совершают подвиги благочестия, подвигнутые на то ревностью к добру. Отсюда необычайная экспрессивность характеристик, отсюда гиперболы, стремление к грандиозности изображения, проникающее и подавляющее изложение.

Под влиянием страстей властители совершают чудовищные злодеяния, преодолевают необычайные препятствия. Внешние проявления чувств всегда преувеличены. Люди проливают «тучи слез», плачут по восьми месяцев: «…и рукама терзаше власы, и браду, и главою ударяа, и слезами моча землю» ^[281]. Гнев, зависть служат иногда причиною смерти человека ^[282]. Одержимые страстями люди бессильны совладать с ними. Страсти персонифицируются, предстают в образе диких зверей ^[283]. Образы звериного мира, примененные к объяснению человеческой психологии, не случайны в «Хронографе».

Вся Вселенная с точки зрения средневекового мировоззрения представляет собою грандиозное «училище благочестия», в котором каждое живое существо является носителем какого-либо скрытого назидательного смысла. Животные символизировали собою человеческие страсти, ереси, вечные истины. Епифаний Кипрский в полемическом сочинении «πανάριον» («Аптека») стремится дать целую «аптеку» с полезными лекарствами от «угрызения» ядовитых животных и пресмыкающихся, под которыми разумеются ереси ^[284]. Вот почему в Средние века получают чрезвычайное развитие зоологические сказания различных «физиоло́гов» (сборников «естественно-научных» рассказов), звериный орнамент, животные сюжеты архитектурных «прилепов» и т. д.

Те же части «Русского Хронографа», которые восходят по своему происхождению к «Хронике Манассии», обильно насыщены материалом «физиологических» сказаний. Свойства человеческого характера, представленные в звериных образах (ярость – лев, хитрость – лисица), и самые люди, сближаемые со зверями, получили назидательное истолкование с помощью рассказов «Физиолога». Иногда сравнения со зверями даны в обычной манере афоризмов ^[285], иногда же сравнения даются в виде развернутых картин. Так, например, император Никифор Ватаниот, женившийся в старости, пространно сравнивается с златоперой «кикнос», которая, прежде чем сойти в старости в гроб и «скрытися», начинает веселиться ^[286].

Обильные сравнения, приводимые в «Хронографе» из мира животных, имеют в виду главным образом людские поступки, действия. Они придают изложению необычайную динамичность, усиливают его экспрессивность: «Изскочи убо Роман, яко зверь ис тенеть и яко орел из сети» ^[287]. «Огненный дерзостью» Фома наскочил на своего противника «с великим стремлением, яко вепрь из луга и дубравы многодревны, или щенець питаем в горах лвица лютыа и кровоядныа» ^[288].

Все движется и живет в повествовании «Хронографа». События описываются в нем в резких красках, сравнения из области звериного мира экспрессивны, при этом изложение обильно насыщено психологическими характеристиками. Даже предметы мертвой природы, даже отвлеченные явления оказываются злыми, добрыми, награждаются людскими пороками и добродетелями. Если царь зол, то и рать его «злоратная» ^[289], стража его – «злостража» ^[290], сильный ветер «свереподыханен» ^[291] т. д. Многочисленные эпитеты, всегда оценочные, назойливо сопровождают изложение. Земля не выносит злодейств императора Фоки Мучителя и испускает «безгласные вопли» на «тигропардоса беснаго» ^[292]. При ослеплении императора Константина «стихиа бо сами о беде плакаху» ^[293]. Как одушевленные существа ведут себя и города – Рим ^[294], Константинополь, Антиохия ^[295], Иерусалим ^[296].

Мир всепожирающих зверей, мчащиеся облака, тучи, ветры, бушующее море и отзывающиеся его прибою берега, молнии, звезды, луна, солнце – все полно одушевленного движения, втянуто в ход истории. Все смятено, все ужасно, все полно тайны и сокровенного смысла.