Хозяйка лабиринта - читать онлайн книгу. Автор: Кейт Аткинсон cтр.№ 53

У меня своих драм хватает, подумала Джульетта.

Она пообедала в столовой. Сегодня была не пятница, и все же на обед давали рыбу или, во всяком случае, что-то похожее. Кусочки неправильной формы, обвалянные в ядовито-оранжевых крошках и запеченные в духовке. Рыба под слоем оранжевой панировки была серая, похожая на желе. Джульетта опять вспомнила про Лестера Пеллинга и его отца, торговца рыбой. Такой рыбой, если это, конечно, рыба, не захотела бы торговать даже сволочь. Гарниром служили переваренная картошка и консервированный горошек.

Над ней навис Прендергаст. Сел напротив и уставился в ее тарелку.

– Я едала и получше, – сказала Джульетта.

– Я едал и похуже, – мрачно ответил он.

Он стал смотреть, как она ест. Это выбивало из колеи. Джульетта положила нож и вилку и сказала:

– Вы хотели о чем-то со мной поговорить?

– Сначала закончите обедать.

– Я, кажется, уже наелась.

– Но у вас обычно такой хороший аппетит.

Боже милостивый, подумала Джульетта, неужели я прославилась как обжора? Хотя она действительно любит поесть. Она заедала горе, заедала любовь (или то, что у нее сходило за любовь), заедала войну (при каждой возможности). Иногда она задавалась вопросом – не заполняет ли этим какую-то внутреннюю пустоту, но решила, что просто в среднем недоедает. Впрочем, где-то надо было провести границу, и она провела ее перед этой рыбой.

– У меня голова болит.

– О боже… – Он сочувственно поморщился. – Мисс Гиббс сказала, что вы ходили к офтальмологу. Надеюсь, ничего серьезного?

– У меня все в порядке с глазами, – высокомерно сказала Джульетта и тут же раскаялась. – Простите, у меня выдалось нелегкое утро.

– Может, мне лучше оставить вас в покое? – Прендергаст с неловкой нежностью воззрился на сахарницу – Джульетта решила, что этот взгляд был предназначен для нее.

– Ничего-ничего.

– Вы знаете, что такое Британская ассоциация актеров? Выяснилось, что мистер Горман в ней состоит.

– Я не знаю, кто это.

– Ральф Горман. Он играет на лютне. Его наняли для участия во вчерашней передаче, а в последний момент вычеркнули.

– Это проблема?

У Прендергаста был расстроенный вид, но Джульетта знала, что он всегда так выглядит.

– Нет-нет-нет. Просто пришлось приглаживать кое-чьи взъерошенные перышки. Вы же знаете, как это бывает в нашем деле. И еще один маленький вопросик насчет Морны Тредуэлл. Ее вы знаете?

– Да.

– Судя по всему, она сегодня утром послушала передачу. По своему сценарию. И не узнала его.

– Я его переработала. Он был ужасен.

– Да, она плоховато пишет, не правда ли? Но вы же знаете, что зам генерального – ее приятель.

– Да хоть родной сын. Писать она не умеет.

– В общем, по ее словам, сценарий – ваш переработанный вариант – был… как бы это сказать…

– Хорош? – подсказала Джульетта.

– «Рискованный». – Он произнес это слово очень деликатно. – Опять пришлось приглаживать взъерошенные перышки. В Дом вещания стали поступать звонки от учителей. В большом количестве. Дети расстроены и все такое. Я так понял, вы упомянули проказу.

Когда-нибудь, подумала Джульетта, все учебные передачи будут идти по телевизору. Насколько лучше станет жизнь! Но с Прендергастом она этой мыслью не поделилась, зная, что он лишь придет в ужас. Он никогда не сможет мыслить за пределами радио. Джульетту пригласили на курсы продюсеров телепередач в «Александра-палас». Она никак не решалась сказать об этом Прендергасту.

– Ну тогда хорошо, что им не пришлось еще и про Черную смерть слушать, правда? – сказала она с изрядной резкостью.

– Я знаю, я знаю. И еще слово «чертов» – оно на самом деле не… понимаете…

Его голос постепенно затих, удаляясь куда-то в воздушные туманные пространства. Джульетта к такому привыкла. Рано или поздно он возвращался на землю.

– Не соблазнитесь ли десертом? – заискивающе спросил он. – Может, и голова от этого пройдет. Сегодня очень хороший бисквит с патокой.

– Нет, спасибо. Что-нибудь еще?

– Ну и еще мисс Хейсти, конечно. Ее вы, надеюсь, знаете. Оказывается, ее заперли в студии на всю ночь.

– Ну, я, во всяком случае, ее не запирала, – ответила Джульетта. (А точно ли? Джульетта смутно вспомнила, как однажды заперла Хартли в его камере в «Скрабз».) – Надо полагать, ее перья были взъерошены просто до предела.

– Эта женщина – одни сплошные перья. – Лицо Прендергаста, похожее на собачью морду, исказилось страданием. Он мрачно добавил: – Целый каталог злоключений.

– Вы хотите меня уволить? – спросила Джульетта. – Можете уволить, пожалуйста. Я не возражаю.

Он в ужасе прижал руки к сердцу:

– Боже мой, мисс Армстронг! Конечно нет! Мне и в страшном сне не приснится! Это все шум и ярость, больше ничего ^[41].

Джульетта ощутила укол разочарования. Мысль о том, чтобы просто взять и уйти, вдруг показалась ей ужасно привлекательной. Номер с исчезновением. Но куда она пойдет? Ну, что-нибудь придумает, решила она. Понадеялась.

По дороге к себе в кабинет Джульетта прошла мимо репетиционной. Дверь на миг отворилась, и Джульетту окатило аккордами «Бобби Шафто» ^[42]. Дверь захлопнулась. Милый Бобби Шафто с золотыми кудрями остался с той стороны. В основном здании, через дорогу, репетиционные и студии размещались в глубине здания, окруженные защитным слоем кабинетов. Звук (и его противоположность – тишина) был драгоценным сокровищем. Но редакция школьных программ сидела в здании, не приспособленном для этой цели, и сотрудники постоянно мешали друг другу.

Передача «Поём хором», подумала Джульетта. Школы, кажется, зациклились на «старой доброй Англии» матросских куплетов, народных песен и баллад. Девы, огромное количество дев. «Как-то рано поутру» и «Ах нет, Джон, нет, Джон, нет!» (Эта песня чрезвычайно раздражала Джульетту.) «Лихо машет утюгом». Это просто смешно. Они изобретают Англию заново – а может, просто изобретают. В голове всплыла картина: идет война, они едут на машине мимо Виндзорского замка в первых лучах зари, Перри поворачивается к ней и спрашивает: «Эта Англия. Как вы думаете, стоит за нее драться?» Наверно, ответ зависит от того, на чьей ты стороне, подумала сейчас Джульетта.

Навстречу плелась по коридору фройляйн Розенфельд, отягощенная среди прочего огромным словарем немецкого языка, с которым она не расставалась. Кроме того, при ней был тяжелый учебник с надписью «Немецкий язык. Средний уровень». Подол поношенной клетчатой юбки местами отпоролся, и у Джульетты зачесались руки взять иголку с ниткой и подшить его как следует. У фройляйн был свой особый, немного душный запах, отчасти даже приятный – мускатный орех и старое дубовое дерево, как в древних церквях. Она вечно околачивалась в здании, словно ей некуда было идти. Джульетта иногда подозревала, что фройляйн ночует где-нибудь в архиве, вместо того чтобы уходить на ночь домой.