Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда - читать онлайн книгу. Автор: Адриан Голдсуорси cтр.№ 50

Страница

Неуемная деятельность Метелла Непота во время его трибуната усилила подозрения о возможных диктаторских поползновениях Помпея после его возвращения в Италию. Непот был его шурином и служил при нем в должности легата. Готовность применять насилие и угрозы в стремлении позволить Помпею сохранить командование над его армией не могли не вызывать тревогу. Трудно разобраться, действовал ли Непот по своей инициативе или в соответствии с полученными инструкциями, но Помпей явно не мог быть доволен результатом, не принесшим ему никакой выгоды. Весной 62 г. он направил открытое письмо сенату и частные письма ведущим сенаторам, заверив их в своем желании мирной отставки. Другой его легат, Марк Пупий Пизон, уже находился в Риме и собирался выставить свою кандидатуру на консульских выборах 61 г. до н. э. Помпей попросил сенат отложить выборы до конца года, чтобы он успел прибыть и поддержать своего друга. Мнения разделились, но Катон предотвратил голосование с помощью манипуляций сенатскими процедурами. Когда к нему обратились во время дебатов, он говорил до конца дня, и собрание завершилось безрезультатно. Впоследствии никто не попытался снова поставить вопрос на голосование. Пизон все равно стал консулом, но это было первое из целого ряда унижений, которые предстояло вытерпеть Помпею, хотя оно не помешало ему вновь заверить сенат в своих добрых намерениях. Когда Помпей наконец высадился в Брундизии в декабре 62 г. до н. э., он немедленно распустил свои легионы и приказал солдатам собраться снова, лишь когда наступит время для его триумфального парада [5].

До тех пор пока Помпей не отпраздновал свой триумф, он не мог пересечь pomerium, или священную границу города, поэтому он поселился в своей вилле на Альбанских холмах за пределами Рима. В середине I века до н. э. значительные части столицы фактически находились за городской чертой. В нескольких случаях заседания сената или народные собрания происходили в тех местах, где мог присутствовать Помпей. Когда он стал консулом в 70 г. до н. э., то заказал опытному сенатору и плодовитому автору Марку Теренцию Варрону памфлет с объяснением сенаторской процедуры. Возвращение Помпея к политической жизни показывало, что ему еще предстоит многому научиться после почти шестилетней завоевательной кампании. Первая речь, которую он произнес, никому не понравилась. Особенно неудачным обстоятельством было то, что он появился в разгар дебатов вокруг суда над Клодием, обвиняемым в святотатстве. Особенно жаркие споры шли по поводу процедуры выбора судебных заседателей. Пизон, бывший легат Помпея, был другом и сторонником Клодия, в то время как его коллега по консульской должности выступал в роли оппонента. Будучи не слишком одаренным и слабо подготовленным оратором, Помпей попытался выказать свою твердую поддержку и уважение к сенату, когда к нему обращались за советом по подобным вопросам, но его речи были восприняты без энтузиазма. Цицерон, все еще раздосадованный отказом Помпея должным образом похвалить его за подавление мятежа Катилины, резко высказался по поводу человека, которого так часто поддерживал в прошлом. 25 января 61 г. до н. э. он написал своему другу Аттику, что Помпей «...теперь выставляет напоказ свою дружбу со мной, но втайне он ревнует и плохо скрывает свои чувства. В нем нет подлинной учтивости, прямоты и таланта государственного мужа, и даже высокой чести, постоянства или душевной щедрости» [6]. Цицерон был особенно рад, когда Красс начал восхвалять его перед сенатом, — вероятно, потому, что Помпей не сделал этого [7].

В личной жизни дела шли немногим лучше. Помпей развелся со своей женой Муцией почти сразу же после возвращения в Италию. В отсутствие мужа она завела роман с Цезарем, но он был далеко не единственным ее любовником, и в конце концов ее измены мужу привели к публичному скандалу. С политической точки зрения это имело неприятные последствия, так как привело к отчуждению Помпея от ее сводных братьев Метелла Непота и Квинта Цецилия Метелла, так как род Метеллов всегда без колебаний реагировал на реальные или кажущиеся обиды. После того как Цицерон подвергся нападкам Непота, ему пришлось приложить немало усилий для умиротворения Квинта Цецилия Метелла, хотя причиной конфликта был его брат. Квинт Цецилий Метелл был сильным кандидатом на пост консула 60 г. до н. э., что делало его особенно опасным врагом. Тем не менее развод дал Помпею возможность заключить новый политический союз, и он явно хотел снова продемонстрировать свою приверженность сенаторской элите и доказать, что не имеет радикальных намерений. Помпей связался с Катоном и спросил, не согласится ли он и его сын взять замуж его племянниц, дочерей Сервилии. К разочарованию обеих девушек и их честолюбивой матери, Катон отверг его предложение. Этот жест укрепил его репутацию как человека, который ставит суровые требования добродетели превыше политического преимущества. Хотя при этом Катон утратил перспективу союза с богатейшим римским гражданином и самым удачливым полководцем, этот инцидент внес новую главу в «легенду о Катоне», которую он много лет сознательно выстраивал [8].

В те годы перед Помпеем стояли две главных цели. В первую очередь ему предстояло обеспечить землей демобилизованных ветеранов своей армии. В 70 г. до н. э. был издан закон о выделении земельных наделов для солдат, сражавшихся под его командованием в Испании, но дело фактически закончилось ничем, так как сенат не обеспечил земельный фонд для распределения участков. Вторая цель Помпея заключалась в ратификации «Восточного уложения» — системы законов и постановлений, учрежденной им после победы над Митридатом. Такие вопросы обычно решала сенаторская комиссия, но Помпей упредил события, не имея достаточных полномочий. Тот факт, что он великолепно справился со своей задачей, не помешал направить в его адрес многочисленные критические стрелы. Лукулл, вынужденный несколько лет ждать собственного триумфа и все еще глубоко уязвленный тем, что Помпей фактически сместил его с поста командующего, вышел из добровольного заточения в своем поместье и вернулся к общественной жизни, чтобы противостоять ему. Он был особенно критически настроен ко всему, что изменяло его собственные постановления на Востоке. Помпей хотел, чтобы его «Восточное уложение» было ратифицировано в форме единого закона. Лукулл, Катон и многие другие ведущие сенаторы требовали, чтобы каждое постановление обсуждалось отдельно. За время консулата Пизона в 61 г. до н. э. ничего заметного в этом деле так и не было достигнуто отчасти из-за его деятельного участия в судебном процессе над Клодием. Осознав, что Квинт Цецилий Метелл практически неизбежно выиграет консульские выборы 60 г. до н. э., Помпей не пожалел денег на взятки, чтобы его коллега оказался более сговорчивым. Действительно, вторым консулом стал один из его бывших легатов, «новый человек» по имени Луций Афраний. Хотя Афраний вполне мог быть способным офицером, на посту консула он выглядел совершенно неуместно, и другой «новый человек», Цицерон, считал его жалким посмешищем. Более одаренным был Луций Флавий, один из трибунов 60 г. до н. э., вставший на сторону Помпея. Он предложил земельный закон, призванный обеспечить земельные наделы для ветеранов и значительного числа городских бедняков. Квинт Цецилий Метелл возглавил оппозицию и позволил себе такие резкие высказывания, что трибун приказал временно заключить его под стражу. Консул был достаточно искушенным знатоком политической игры, так что не замедлил воспользоваться этой ситуацией и собрал заседание сената прямо в темнице. Флавий ответил тем, что поставил свою трибунскую скамью, символизировавшую его должность, перед входом в темницу, чтобы никто не мог войти внутрь. Не смутившись этим, Метелл приказал своим помощникам пробить дыру в стене тюрьмы, чтобы впустить сенаторов. Помпей осознал, что Флавий проигрывает в этой схватке, и попросил его отпустить консула. В этом эпизоде присутствует почти такой же фарсовый оттенок, как в конфронтации между Катоном и Непотом в 62 г. до н. э. на подиуме храма Кастора. Правда, в этом случае дело не дошло до настоящего насилия. Дальнейшие попытки устрашения Метелла — в частности, предложение лишить его права отправиться в провинцию после окончания консульского срока — с треском провалились, и законопроект так и не был принят [9].

Страница