Идеальных не бывает - читать онлайн книгу. Автор: Андреа Оуэн cтр.№ 19

Иногда даже не просто хорошо.

Моя подруга Холли, женщина, которая использовала все от еды до сигарет и алкоголя, чтобы отключиться, неустанно работала над тем, чтобы выйти из оцепенения. В частности, отказ от алкоголя все изменил для нее. Она пишет:

Правда в том, что никто не умирает от того, что чувствует что-то. Никто не умирает от того, что позволяет своим эмоциям делать то, для чего они предназначены. Больше всего тебя пугает страх неизвестности, но я уверяю тебя, что то, чего ты хочешь – чтобы боль утихла, – находится по другую сторону от высвобождения эмоций. Твое тело знает, что делать. Ты знаешь, что делать. Все, что нужно, – немного довериться и сделать маленький шаг в этом направлении.

Все, о чем я писала до сих пор, – это ежедневные факторы воздействия. А как насчет действительно сложных проблем?

Когда я написала половину этой книги, умер мой отец. В течение пяти лет до того, как это случилось, я вела трезвый образ жизни, и мне всегда было интересно, что же будет, когда я столкнусь с подобной трудностью. Стану ли я пить? Захочу ли? Если и не пить, то все равно – вернусь ли к своим прочим привычкам глушить чувства?

В ночь, когда он умер, я была с ним наедине. В этот день у него были посетители, а моя мачеха ушла домой всего за полчаса до этого, чтобы поспать. Он сделал свой последний вздох, когда я проигрывала ему запись Боба Дилана и рассказывала о своих любимых детских воспоминаниях. В тот момент мне было ужасно, мучительно больно.

В последующие дни и недели я поняла, что люди имели в виду, говоря, что чувствуют, будто мир вокруг них рушился. Ничто не имело смысла. Я чувствовала тяжелый груз на душе и никак не могла принять то, что он уже никогда не споет мне «С днем рожденья» и не поцелует в лоб. Я злилась, когда слышала, что кто-то жив и здоров в более старшем возрасте, чем был мой отец, потому что это означало, что тому человеку было отпущено больше времени.

Даже в те дни, когда я вновь начинала чувствовать себя нормально, оставшись одна в доме, я ловила себя на том, что сижу и слушаю тиканье часов. Меня начинала одолевать паника: возможно ли, что в последние мгновения жизни папа пытался сказать мне что-то важное, а я это пропустила?

Я паниковала из-за того, что его не стало.

Паниковала из-за того, что мои дети, когда вырастут, не смогут испытать его любовь.

Если вокруг меня было слишком много тишины и свободного пространства, мне казалось, что чувства поглотят меня целиком.

Незадолго до смерти отца я решила прилететь в родной Сан-Диего, чтобы побыть с ним. Я написала своей коллеге Марте Джо Аткинс о том, что он умирает и как это тяготит меня. В ее ответе была одна фраза: «Если ты будешь со своим отцом в это время, это может стать для тебя самым тяжелым и значительным опытом в твоей жизни. Как бы ни было тяжело, ты сможешь. Это будет хорошо для тебя, потому что ты бежишь к нему, а не от него. Это большая любовь».

Бежать к нему, а не от него.

Скажу правду: часть меня хотела остаться в Северной Каролине и не ехать. Не видеть его смерти. Завалить себя работой и еще чем угодно, чтобы увернуться от душераздирающей боли.

Но я не сделала этого.

Я усадила свою задницу в самолет, перелетела через всю страну и практически побежала навстречу боли. «Только подвергая себя уничтожению вновь и вновь, мы сможем найти в себе то, что нерушимо».

Как я смогла и продолжаю делать это без обезболивания? Ответы я описала в этой главе. Это осознание того, что мои чувства такие, какие они есть, и они не могут быть неправильными.

Я испытала грусть, тоску, негодование, сожаление, гнев, ярость, разочарование, облегчение, вину, раздражение и еще целую палитру эмоций.

Я выпустила целую радугу чувств и не пыталась судить их или искать в них смысл.

Я взяла ответственность за действия, которые окружали мои чувства.

Другими словами: если я не могу ничего поделать с тем, что я чувствую, то могу выбрать, как относиться к этому и как вести себя по отношению к другим людям.

Порой само существование людей вокруг меня, их дыхание приводило меня в ярость. Но я верила, что эти чувства пройдут, и не приказывала им убираться вон. Меня смущали моя тоска и другие ощущения, но меня это устраивало. Я говорила о своих чувствах и писала о них.

Самая важная вещь, которую я сделала, – поверила в себя настолько, чтобы понять, что с моими чувствами все в порядке.

Я сама в порядке.

И это – часть моей жизни.

Жизнь прекрасна и мучительна одновременно. Идти сквозь печали сродни тому, как идти сквозь огонь. Это самая страшная вещь, с которой мы, возможно, когда-либо столкнемся. Мы убеждены, что не сможем победить, не отталкивая от себя тяжелые переживания и не борясь с ними. Но что я знаю точно, так это то, что чувства – это все, что у нас есть. Это самое значимое доказательство того, какую красоту жизни мы в себе несем.

Я выросла в семье, где для меня не смоделировали «тяжелых» переживаний: печали, глубокой тоски и чувства утраты. Я не знала, что это нормальные чувства, и когда они пришли ко мне, я напугалась. Я выросла, считая, что быть сильной – это признак достоинства. Я несла это с гордостью. Я думала: «Посмотрите, какая сильная. Ничто не может сломить меня».

Примерно двадцать лет спустя, когда я встала на путь личностного развития, у меня появились дети и я поняла, что нездорова. Я хотела смоделировать здоровые эмоции, но обнаружила, что выбираю: «Это стоит показывать детям, а это – нет».