Русское средневековье - читать онлайн книгу. Автор: Антон Горский cтр.№ 45

Почему же исследователи не задавались вопросом о причинах этого передела? Во-первых, потому, что преимущество крупных государств над небольшими ^[81] признавалось априорно. Историки жили и работали в Российской империи, потом в Советском Союзе. Исходя из масштабов современных им границ, казалось, что два государства на восточнославянской территории — и то многовато, что естественная, «правильная» ситуация — это когда все восточные славяне живут в одном государстве, как ныне. Тем более, что ведь это было уже когда-то, до наступления «раздробленности», в Киевской Руси. И дробление на земли виделось временным историческим «вывихом». Он стал исправляться в XIV–XV веках, и это вполне естественно…

Во-вторых, сыграло роль убеждение, что объединительные процессы начались еще до Батыева нашествия, в Северо-Восточной Руси (как вариант — в Северо-Восточной Руси и в Юго-Западной Руси — Галицко-Волынской земле), и затем им надо было только «возобновиться». При таком взгляде «объединительные процессы» смотрелись как нечто перманентное: ведь получалось, что стоило Руси распасться к XII столетию, как тут же (примерно при Андрее Боголюбском, т. е. в том же столетии) начался обратный процесс — объединение! Действительно, получалось, что «раздробленность» — это какое-то историческое «извращение», которое сразу же стали стремиться устранить, а система самостоятельных земель — нечто зыбкое, нестабильное.

В главе 6 уже говорилось, что такое представление ошибочно. Никакого объединения русских земель вокруг Суздальской земли в домонгольскую эпоху не происходило. Суздальские князья участвовали, наряду с черниговскими, смоленскими и волынскими, в борьбе за столы, не закрепившиеся за особыми княжескими ветвями — киевский и новгородский, но не претендовали на земли, за определенными ветвями рода Рюриковичей закрепленные, — это было в домонгольскую эпоху не принято. Ни владимирский князь, главный князь Суздальской земли, ни его родственники в принципе не могли претендовать на столы в соседних землях — Черниговской и Смоленской, причем как на главные столы, так и на второстепенные. Другого же называемого в историографии «кандидата» на роль объединителя — Галицко-Волынской Руси — в домонгольскую эпоху просто не было. Часто встречающаяся дата начала ее существования — 1199 год — не может быть сочтена убедительной. Действительно, тогда волынский князь Роман Мстиславич овладел Галичем, где прервалась местная династия. Но после его гибели в 1205 году за галицкое наследство началась борьба, в которой участвовали, помимо волынских князей, князья черниговские, смоленские, поначалу и суздальские, а также венгры. Только в 1230-е годы сыну Романа волынскому князю Даниилу два раза на короткое время удавалось захватывать Галич, лишь в 1239 году он овладел им надолго, а закрепился в Галицкой земле только после 1245 года. Тот факт, что победу в длительной борьбе за галицкое наследство одержал сын Романа Мстиславича, владевшего Галичем в 1199–1205 годах, создает иллюзию, что единое Галицко-Волынское государство существовало с 1199 года, как бы с перерывом, занявшим три-четыре десятилетия, начиная с 1205 года. ^[82] Но на самом деле в этот «перерыв» Галицкая земля сменила нескольких владетелей, права которых были ничуть не хуже прав Даниила Романовича. Окончательно переход Галича к волынским князьям был закреплен признанием этого факта ханами Орды.

Земли XII — первой половины XIII столетия являлись стабильными политическими образованиями. Междоусобная борьба шла за «общерусские» столы (Киев, Новгород, с рубежа XII–XIII веков — Галич) и внутри земель — за перераспределение волостей между членами одной княжеской семьи. На «чужие» земли, принадлежащие иной ветви, князья не посягали (за единичными исключениями), разве что могли спорить за пограничные территории, не имевшие стольных городов. Ситуация изменилась именно в ордынскую эпоху: тогда стали осуществляться присоединения «чужих» территорий. Их называли «примыслами».

Традиционно считается, что расширяли свою территорию Московское и Литовское княжества, а остальные политические образования были жертвами их экспансий (как бы к этим экспансиям ни относиться). Однако на самом деле «примыслы» осуществляли и многие другие князья. А именно: источники зафиксировали факты присоединения тех или иных территорий со стольными городами (т. е. государственных образований, того, что принято называть «княжествами») князьями переяславскими (Переяславля-Залесского), ростовскими, ярославскими, смоленскими, суздальскими, тверскими, рязанскими — всего 18 случаев! (в том числе, например, рязанские и суздальские князья сделали по четыре «примысла»).

Эти факты оставались в тени, поскольку расширение владений этих князей не привело к формированию на основе их княжеств крупных государств, более того, рано или поздно их собственные владения сами стали объектом «примысла» — московского или литовского. Над исследователями довлел конечный результат — победили-то в переделе территорий московские и литовские князья, значит, и важно изучать расширение именно их владений; а временное увеличение владений других князей не представляет интереса. Но современники событий ведь не знали, что через десятилетия или века на карте Руси останутся только Московское и Литовское государства… И внимание только к росту владений московских и литовских князей искажает общую картину. Общая же картина такова: за московскими князьями числится вдвое больше фактов приобретений территорий, чем за иными русскими князьями, но «примыслы», осуществленные последними, также были многочисленны. Поэтому прежде чем рассуждать о московской и литовской «экспансиях», надо признать — передел владений в ордынскую эпоху являлся не особенностью московской и литовской политики, а процессом всеобщим.

Но может быть, Москва была пионером в деле «примыслов», а другие княжества просто временно попытались ей подражать, но вскоре поняли несопоставимость своих возможностей в этом деле и перестали стремиться к увеличению своих территорий? Нет. Среди русских князей начало практике «примыслов» положили вовсе не московские. Их первые приобретения приходятся на рубеж XIII–XIV веков, когда к владениям Даниила Александровича, первого московского князя, удалось присоединить Коломну и Можайск — столицы княжеств из состава соседних земель, соответственно Рязанской и Смоленской. Но к этому времени другие князья осуществили уже немало приобретений. В состав великого княжения Владимирского отошло (в 1277 году) Костромское княжество; Углицкое княжество переходило в 1280— 1290-е годах несколько раз из рук в руки — им овладевали ростовские, ярославские и великие владимирские князья; шла борьба (с 1290-х годов) за Переяславское княжество — на него успели претендовать ярославский и великий владимирский князья; смоленские князья овладели (в середине 1290-х годов) сильнейшим княжеством земли Черниговской — Брянским.