Россия в эпоху постправды. Здравый смысл против информационного шума - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Мовчан cтр.№ 63

В 2015 году каждый второй европейский чиновник задавал мне вопрос: «Сколько месяцев еще протянет российская экономика?» К концу года мне это надоело, и я стал отвечать коротко: «Да сколько угодно», что немало удивляло собеседников. Чуть позже дежурный вопрос сменился на «Как скоро санкции заставят Россию изменить свою политику?», и мой ответ «Никогда» удивлял их не меньше.

Несколько раз я писал для западного массмедиа (от местных газет в Финляндии до National Interest, Financial Times, Politico, Foreign Policy) и успел заметить, что в развитых демократиях цензура мнения присутствует в достаточной степени. Если в России (к слову, не так уж сильно, скорее, только в государственных медиа, и то не всегда) вам не дают написать то, что вы думаете, мотивируя это запретом со стороны власти или просто нежеланием ее обидеть, то в западных СМИ цензор более жесткий: несколько раз мне недвусмысленно сообщалось, что «это» не стоит писать, потому что «аудитория не хочет это читать». Здесь нет подвоха или завуалированных действий власти — действительно, западные СМИ зависят от своих бюджетов, которые формируются пропорционально количеству и качеству читателей и зрителей. И если публика хочет верить, что российская экономика скоро рухнет, нельзя писать обратное.

Но в итоге мое «nonconventional opinion» стало вызывать интерес — меня вдруг стали просить написать статью для того или иного сборника, издаваемого в Европе. Самая интересная из тем, о которой мне довелось написать, — тема, непосредственно связанная и с Россией, и с ЕС, и со странами, которые, как Украина, оказались посередине между двумя империями. С большим удовольствием я заметил, что мои статьи об этом не только не отвергались, но и печатались как есть, читались и даже обсуждались. Видимо, тема «ошибок на восточном фронте» для ЕС актуальна. Эта статья опубликована на сайте Московского центра Карнеги 9 марта 2017 года.

В сегодняшнем мире торжества геоэкономики интенсификация международной торговли и все более тесное сотрудничество с другими странами имеют первостепенное значение для стабильного развития экономики любого государства. Тем более это верно для Европейского союза — экономического блока, страдающего как от стагнации потребления, так и от существенных дисбалансов между группой «северных» государств, построивших свои экономики на продаже производимых товаров в кредит «южным» странам, и группой «южных» стран, уже привыкших обеспечивать свое благосостояние за счет этого кредита. В последние годы ЕС, переживающий значительное снижение эффективности этого «кредитного насоса» в связи с очевидным выходом за разумные уровни кредитного плеча своих «южных» экономик, целенаправленно пытается развивать торговые отношения и производственное сотрудничество с близлежащими рынками, обращая более пристальное внимание на потенциал этих самых рынков, чем на их текущий размер, и, видимо, рассчитывая распространить привычную модель на новые территории.

Создание Европейским союзом в большой степени политических организаций, таких как Соглашения об ассоциации средиземноморских стран с ЕС (Euro-Mediterranean Association Agreements), Союз для Средиземноморья (Union for the Mediterranean) или Восточное партнерство (Eastern Partnership), продолжилось запуском программы по заключению Соглашения об углубленной и всеобъемлющей зоне свободной торговли (Deep and Comprehensive Free Trade Area, DCFTA) — слабой версии давно существующей Европейской ассоциации свободной торговли (European Free Trade Association) и неотъемлемой части Соглашения об ассоциации с ЕС. Все это, по сути, комплекс двусторонних соглашений с соседними государствами, охватывающий торговые тарифы, технические стандарты, санитарно-технические нормы, вопросы прозрачности информации и вопросы госзакупок, а также другие аспекты унификации торговых и производственных процессов на базе стандартов Евросоюза.

Неудивительно, что попытка ЕС расширить границы свободной торговли и совместного производства по стандартам и в соответствии с нормативно-правовыми актами Европейского союза на территорию бывшего СССР и стран Восточной Европы, которые остались «неприсоединившимися» к началу века, встречает сопротивление другого «центра экономического притяжения» — России.

Российские экономические перспективы как минимум туманны. Однако российский внутренний рынок все еще состоит более чем из 145 млн человек, средний уровень доходов населения и потребления сравним с китайским (но составляет всего 1/5 уровня ЕС), а ВВП в 4 раза выше, чем у всех кандидатов на вступление и членов DCFTA вместе взятых. Российские власти прилагают огромные усилия для того, чтобы препятствовать странам СНГ и бывшего СССР вступать в ассоциации с Евросоюзом в любом их проявлении. Представители властных структур Евросоюза «симметрично» реагируют на такое противодействие, воспринимая Россию лишь как угрозу своим планам и тем самым отказываясь от возможности рассмотрения ее как еще одного потенциального партнера, привлечение которого может обеспечить включение в орбиту и более мелких соседей просто в силу российского регионального экономического превосходства.

Не видя для себя места рядом с ЕС, в параллель европейской активности, Россия в 2010 году создала так называемый Таможенный союз ЕАЭС, изначально включавший в себя Россию, Казахстан и Белоруссию, позднее к нему присоединились Киргизия и Армения. (С 2015 года используется название Евразийский экономический союз, однако характер непрочного союза, ориентированного на беспошлинную торговлю, сохраняется, поэтому правильнее называть его Таможенным союзом.) Россия последовательно пытается убедить своих соседей, в первую очередь — соблазняемых Евросоюзом, присоединиться к Таможенному союзу — и небезуспешно, с учетом Киргизии и Армении.

Различия между ЕС и ТС не исчерпываются очевидной разницей в размерах и более узким фокусом Таможенного союза. В Евросоюзе нет никакой преобладающей экономической силы (предвижу возражения, что Германия могла бы претендовать на это место, но она приносит в ВВП ЕС лишь 20 %) — в отличие от Таможенного союза, в котором более 80 % ВВП и товарооборота приходится на Россию. ЕС — это устоявшийся политический союз со своим регламентом и набором проработанных законодательных парадигм. Россия видела Таможенный союз политическим, но до сих пор не существует политического органа, развивающего его идейную основу и устанавливающего общие правила. В Евросоюз всегда есть очередь из стран-кандидатов, желающих стать его партнерами и (или) вступить в него, в то время как добровольцев на присоединение к Таможенному союзу нет — и России приходится использовать некое сочетание соблазнения и принуждения, чтобы заполучить новых членов. Таможенный союз фокусируется на протекции внутренней торговли, на защите прав внутренних производителей, позволяя им избегать конкуренции, в конечном счете увеличивая стоимость товаров и ухудшая их качество для потребителя. В центре внимания Евросоюза находится расширение зоны свободной торговли и рост конкуренции. Таможенный союз жестче DCFTA, члены ТС становятся настолько негибкими, что не могут участвовать в каких-либо других серьезных экономических группах или объединениях и даже подписывать полноценные двусторонние соглашения о свободной торговле (Соглашение о беспошлинной частной торговле Киргизии с Китаем — лишь исключение, подтверждающее правило).