Россия в эпоху постправды. Здравый смысл против информационного шума - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Мовчан cтр.№ 118

Банки по всему миру, включая гигантов, стали испытывать проблемы с доходами — что уж говорить о мелких банках в стране, где пятый год идет стагнация с признаками рецессии. Естественным ответом на вызов была бы консолидация банковского сектора, но в России слияния и поглощения наблюдались и наблюдаются нечасто: владельцы вместо этого думают о том, как бы избавиться от своих банков. К тому же (об этом подробнее ниже) ЦБ создал условия, при которых незаконные операции и вывод активов давали собственникам существенно больший доход, чем потенциальное слияние, при котором они теряли контроль за банком и лишались «привилегий» незаконного бизнеса. Наконец, почти все банки несли в себе «мины и скелеты» из 1990-х, да и из 2000-х — слияние потребовало бы расчистки, которая зачастую была невозможна «по живому».

Второй причиной краха стали действия государства (в лице в первую очередь надзорного крыла ЦБ), которые буквально выдавливали банки в пропасть. Главной проблемой стала организация бессмысленного и избыточного регулирования банковской сферы. Это регулирование начиналось с ежедневной, ежемесячной, ежеквартальной, ежегодной и просто постоянной отчетности десятков видов и уровней композиции, для создания которой банки вынуждены были разрабатывать и покупать сложнейшие программные продукты и нанимать тысячи человек. Отдельно как снежный ком нарастал объем требований по клиентской отчетности, в которой так называемый валютный контроль, отсутствующий в развитых странах и на фоне плавающего курса рубля и свободы перемещения капитала в России бессмысленный, занимал и занимает почетное место. Это еще автоматизированные системы, еще тысячи работников, еще себестоимость. В России сегодня на единицу кредита приходится в 5 раз больше сотрудников, чем в банках США.

Но это только половина проблемы регулирования. Вторая половина — система ограничений и запретов на деятельность банков. Система резервирования под потери по ссудам вместе с системой расчета чистых активов и капитала, предлагаемые ЦБ, фактически не позволяют банкам кредитовать иначе как под залог недвижимости или ликвидных активов. Кредитование нового бизнеса (даже под приобретение оборудования), кредитование под оборот без залога товара, кредитование развития объявлены слишком рискованными, и если они и могут осуществляться, то только под очень высокие проценты, иначе банки не вытягивают нормативы. Все это привело к повышению стоимости банковского обслуживания и кредита, сокращению бизнеса и росту незаконных операций: в конце концов, зажатые регулированием банки обанкротились бы сразу, если бы выдавали только «разрешенные» кредиты. Избавление от бремени законов банкиры нашли, как всегда в России, в необязательности их исполнения: кредиты стали выдавать под фиктивные залоги, через «прокладки», по подложным документам. Следствием «вынужденного» нарушения законов стало ощущение безнаказанности и желание нарушать правила по полной программе. Забытые было отмывание и обналичка со временем опять стали большим бизнесом; кредиты начали выдавать под любые цели, себе и другим, за взятки и без, с еще большим ажиотажем, чем в 1990-е.

И тут ЦБ неожиданно пришел банкирам на помощь. Ежедневная многокилограммовая отчетность, специальные проверки, драконовские ограничения на операции уютно сочетались с удивительной слепотой контролеров и проверяющих. Ходили слухи, что это была не только слепота, а даже и действенная помощь в сокрытии убытков и искусственном надувании капитала.

Даже при отсутствии значительного опыта в области финансового анализа на основе банковской отчетности и доступа к первичным документам не составляло бы никакого труда выявить кольцевые схемы при внесении капитала, неликвидность активов и несоответствие их оценки рыночным ценам, скрытые и скрыто финансируемые плохие долги. Тем не менее начиная с середины 2000-х годов Банк России раз за разом «обнаруживал» проблемы в балансе банков только в момент катастрофы или даже после нее. Официальные заявления ЦБ типа «Оказалось, что у банка Х много лет в активах значилась земля по цене, в 10 раз превышавшей рыночную» давно стали нормой. И ладно земля — в своем последнем заявлении председатель ЦБ сообщила, что банк «Открытие» завышал в балансе… стоимость суверенных долгов России. Для не вовлеченных в вопрос поясню: рыночная стоимость облигаций, выпущенных Российской Федерацией, доступна в большинстве информационных систем — от Bloomberg до C-Bonds — и обновляется раз в несколько секунд, проверка ее соответствия элементарна. «Открытие», конечно, владело более чем половиной выпуска (кстати, почему?) и, видимо, могло манипулировать ценой, но своевременное выявление таких манипуляций элементарно и входит в прямые обязанности ЦБ.

Причину такой неожиданной некомпетентности можно предположить: ЦБ изначально занял в отношении банков позицию «соучастника», полагая, что сохранение хорошей мины при плохой игре спасет положение, а банки закроют будущими прибылями свои проблемы. Но, как известно, если все время в зародыше уничтожать маленькие лесные пожары, не давая сушняку выгорать, то из-за накопления в лесу сухой древесины рано или поздно происходит глобальный пожар, который уже невозможно потушить. Примерно это сегодня и происходит с российской банковской системой.

Можно спорить о пользе и вреде банковского надзора и регулирования, приводить в пример опыт других стран и историю вопроса. Конечно, грамотный надзор и регулирование нужны. Но нет никакого смысла в лекарстве, если оно не лечит. Банк по определению должен быть институтом долгосрочным, так как основной его товар — доверие клиентов. За последние 15 лет в России умерло более 80 % банков, и смерти продолжаются по нарастающей: гибнут уже и крупнейшие организации. Ни одна такая смерть не была предотвращена регуляторами, ни одна не была заранее предсказана ЦБ.

Для сравнения: в мире существует институт эмитентов еврооблигаций. Их выпускают компании, обладающие определенными, очень кратко описанными свойствами; эти компании публично отчитываются раз в квартал перед инвесторами, и отчетность занимает два десятка страниц. Не существует надзорного органа, который бы проверял эти компании. По статистике Moody’s, дефолт объявляют около 10 % эмитентов и только 2 % эмитентов, которые в момент выпуска бумаг получили инвестиционный рейтинг. Хочется воскликнуть, пародируя Марка Твена, что, если бы ЦБ не надзирал за банковской системой вовсе, количество умерших банков было бы как минимум в восемь раз меньше.

Но, может быть, в области банковского бизнеса должны были сработать рыночные механизмы? В конце концов, почему так мало эмитентов еврооблигаций объявляет дефолт? Потому что инвесторы внимательно следят за ситуацией, специальные агентства анализируют надежность эмитентов, и, если у рынка возникнет подозрение, что дело плохо, цены облигаций обрушатся и новых денег эмитент привлечь не сможет. Возможно, с банками было бы так же, если бы ЦБ не вмешался. Понимая, что средства населения — это самый значимый ресурс в банковском бизнесе, ЦБ создал систему страхования вкладов, убрав с рынка важнейший регулятор — риск вложения этих средств.